Встать на лыжные «психологические ноги»
Как побеждал Тони Зайлер? А он не напрягался! Доктор ФиС, он же Владимир Преображенский, рассказывает о тактике легендарного спортсмена.
Журнал: «Физкультура и спорт» № 3, 1984 год
Текст: Владимир Преображенский
Я занимаюсь горнолыжным спортом в основном самостоятельно, без тренера. В четырех отборочных соревнованиях занял два первых и одно второе места, попал в сборную области. Но в главных состязаниях (после почти бессонной ночи) ноги и руки у меня тряслись, и я проскочил ворота на простом участке перед самым финишем. Тренер сборной области на меня махнул рукой: «Ты не умеешь собираться!». А как мне научиться — я не знаю. И что со мной было?.. Помогите разобраться, доктор ФиС!
Сережа М., 15 лет, перворазрядник
Один раз и я, Сережа, вместо финишных ворот попал — куда бы ты думал? — под судейский столик!
Столы в ту пору приносили под гору и ставили у финиша. На них раскладывали карточки участников, секретарь сидел за столиком и записывал в карты результаты. Тут же лежали грамоты, стояли кубки, рупор. Все чинно, аккуратно. И вдруг какой-то парень на слаломных лыжах, представляешь, вместо финишного створа врезается под стол! Бумаги, кубки — все летит вверх дном, секретарь вскакивает с места. Меня пытаются вытащить из-под стола, но сломанная лыжа застревает между ножками...
Опомнился я после этого позора, когда, не поднимая глаз, возвращался в поезде домой. И вот что казалось особенно необъяснимым: всего недели за две до этого случая на своей родной горке в Подмосковье я, подросток, впервые участвуя в состязаниях среди взрослых, в полуфинале был вторым, а в финале — первым. После этого меня, подающего надежды, и вызвали в Москву на чемпионат столицы. А там знамена, громкоговоритель, фотокорреспонденты, праздник! Фамилию объявляют во всеуслышание по радио!
Под стук колес в сознании моем всплыли слова лейтенанта Чернышова из спортотдела ЦДКА, который явно пожалел меня — мальчишку, вытащенного наконец, из-под стола.
— Ты, парень, в другой раз перед стартом закрой глаза и мысленно пройди всю трассу.
Чернышов через полгода, в первые дни войны ушел на фронт. Имени и отчества его вспомнить не могу, но благодарность за эти верные слова до сих пор осталась в моей памяти.
Это была первая опора в безбрежном океане неизвестности, первый «кирпич» в фундаменте психологической подготовки слаломиста, без которого немыслимо подняться хоть чуточку повыше. А «второй кирпич» (точнее два) я заложил попозже уже сам, каким-то чудом правильно поняв, что дальше надо делать.
Вернувшись на родную горку и тренируясь до школы или после школы, я ставил на склонах разнообразные слаломные трассы, залезал наверх и объявлял торжественно и громко, как диктор на Ленинских горах: «Начинаем состязания на первенство Москвы. На старте участник номер 58!» и все прочее.
В моем кармане были спрятаны часы в коробочке, которые мне дал отец. Стекла в них не было, и коробка со стеклом предохраняла стрелки от поломки. Да и сама секундная стрелка на циферблате была малюсенькая, едва различимая. Это теперь чуть ли не у каждого мальчишки на руке часы с секундной стрелкой во весь огромный циферблат, а тогда и такие часы были редкостью. Встав на старт и глядя на свои часы, я ждал, когда микроскопическая стрелка добежит до 60, произносил команду «Марш!», запихивал часы в карман, хватал руками палки, мчался вниз по трассе, пересекал финиш и выдергивал за веревочку часы, искал глазами стрелку, цифры.
Точность, понятно, была смехотворной. Руки не слушались сразу после спуска, часы то выскакивали быстро из кармана, то застревали; возбужденные глаза с трудом отыскивали крошечную стрелку. Эх, если бы у меня был секундомер: нажал на кнопку в кармане — и помчался, нажал на финише еще раз — остановил движение стрелок. О секундомере, такой редкости, и помыслить-то не мог!
После своего позора я не мог и пригласить кого-нибудь из ребят на помощь, чтобы они по часам засекали мое время. Не мог — мне было стыдно, Ребята перед отъездом, напутствуя меня в Москву, ждали не такого результата. И все же этот эксперимент с часами сыграл положительную роль, ведь этими наивными приемами я вводил себя в соревновательную обстановку, привыкал к ней!
А по-настоящему, осознанно, я встал на «психологические ноги» намного позже, когда учился и потом окончил медицинский институт и когда пережил еще немало всевозможных взлетов и падений. Наш медицинский институт, вообще, был словно сказка. Сколько я узнал в нем интересного, и в том числе и о спорте, хотя о нем мудрые профессора нам прямо почти ничего не говорили. Читали лекции по биологии, физиологии и прочим дисциплинам, показывали опыты на кроликах, собаках, кошках, и сами мы выполняли лабораторные работы то на изолированном лягушечьем сердце, то на лапке. Но из этих опытов, «лабораторок», лекций я улавливал драгоценные крупицы знаний. Ни один бы физкультурный институт в ту пору, думаю, не смог мне столько дать для спорта. Впрочем, и в медицинском институте я не получил бы и двух сотых доли этих знаний, если бы самозабвенно не занимался спортом и если бы спорт то и дело не ставил передо мной невероятно сложных задач.
Но давайте лучше разберем все шаг за шагом, как надо вести себя при приближении к старту и на самом старте? В письме Сережи М. есть такая строчка: «… но в главных состязаниях после почти бессонной ночи ноги и руки у меня тряслись…».
После почти бессонной ночи... И у меня ведь накануне того рокового дня ночи были почти бессонные. А почему?
Прежде времени в сознание вползала тревога, ожидание беды. Я ее впускал. А надо было перед ней «захлопнуть двери». Не забегать мыслями вперед, не думать о предстоящих состязаниях, чтобы прежде времени не возбудиться и не перегореть до старта.
Но как этого добиться?
Всеми возможными способами отвлечься, научиться дисциплине мыслей! Кино, прогулка, книга, аутотренинг — все подходит! Путь в спорте устлан всевозможными ошибками. Вспоминаю, как после небывалого успеха Тони Зайлера на VII зимних Олимпийских играх, где он завоевал все три золотые медали, главные соперники мечтали взять у него реванш на чемпионате мира в Бад Гаштайне. Швейцарец Роджер Штауб, австриец Андерль Мольтерер, американец У. Вернер приехали на трассу скоростного спуска за десять дней. И во все десять проходили трассу ежедневно по 8-9 раз — блестяще, тонко, смело, на бешеном ходу, «облизывая» лыжами малейшие неровности рельефа.
Сам же невозмутимый и спокойный Зайлер появился на трассе за три дня до старта. Два дня изучал ее, проходил отдельными отрезками. В третий день прошел всю трассу целиком два раза — соединил куски, Спускался явно хуже, чем Штауб, Мольтерер и Вернер. А в день соревнований Зайлер шел уверенно, вдохновенно, точно (как волос оставался за ним след!) — намного лучше, чем накануне в тренировке, а Штауб, Мольтерер и Вернер намного хуже — нервозно, грубо, с опозданиями и скрежетом... Внизу Вернер вылетел из трассы, потерял. лыжу и въехал в финиш на одной!
Чего же не учли Штауб, Мольтерер и Вернер?
Слишком много нервных сил было ими израсходовано в тренировках на чрезвычайно сложной и опасной трассе скоростного спуска. Тренировки вроде стали самоцелью. И, когда в день соревнований неизбежно добавилось предстартовое волнение, нервных сил у них не хватило. Сквозь волнение проступили старые ошибки, а творческое восприятие трассы на ходу исчезло. Великие спортсмены будто бы немножечко ослепли.
Зайлер же хорошо знал эту трассу, в принципе был готов к ней, тренирован. К состязаниям он себя лишь подразмял, чуточку «направил» психику и нервную систему, словно мастер-парикмахер бритву чутким оселком.
Итак, перед соревнованиями лучше немножечко недотренироваться, чем перетренироваться. Накануне о них не надо думать (особенно перед сном, чтобы преждевременно не возбудиться). Ну, а в день состязаний все силы направьте на нужные дела: промысливание гимнастических комбинаций или разгадку хитроумных трасс, приведение себя в оптимально боевое состояние.
И запомните, пожалуйста, то, чего раньше я не знал: если накануне вы даже ночь не спали (и от этого в голове у вас кружатся одни и те же мысли), все равно сдаваться рано. В тренированном организме спортсмена есть резервы для победы. К ним только надо умело подобраться, помочь себе.
Чем?
Разминкой! В ней тоже заложена удивительная сила.
Разминка подготавливает организм к работе, расширяет «рабочие» сосуды, убыстряет ритм сердца и дыхания, делает более эластичными мышцы и связки, увеличивает подвижность в суставах и уменьшает трение в них, активизирует железы внутренней секреции. После разминки человек лучше видит, обостреннее слышит, мгновеннее соображает. Все это мы с вами уже знаем!
Но есть и другая сторона разминки, которую спортсмены не всегда учитывают. Она доставляет в центр управления (наш мозг) самую свежую информацию о слаженности или разлаженности наших внутренних органов, в том числе мышц и нервов, и о состоянии окружающей среды (качестве снега, крутизне склона, накате лыж в дуге, характере дистанции и прочем). И потому разминку надо делать, не просто двигая руками и ногами для согревания тела, а, во-первых, прицельно выбирая из арсенала памяти наиболее подходящие и точные движения, во-вторых, разминаясь, надо как бы беспрерывно прислушиваться к самому себе и спрашивать: «Каков я — перевозбужден, вял или нормален?».
Конечно, единого волшебного рецепта на все состояния быть не может. Но все же при чрезмерном волнении, когда трясутся руки и ноги, возбуждение снижает мягкая разминка: длительная, успокаивающая пешая ходьба, упражнения на расслабление мышц, психомышечная тренировка, аутотренинг, произвольное, свободное катание по склонам. (Я знал одного возбудимого стрелка, который, прежде чем выйти на огневой рубеж, ходил пешком по пятнадцать-двадцать километров. После чего стрелял спокойно, уверенно, отлично!)
При вялости же, апатии (запредельном торможении) необходима резкая и быстрая разминка, но опять-таки не малая — до пота!
Вообще, для приведения себя в порядок после бессонной ночи усилия нужны большие, жалеть себя нечего. У тренированного резервов хватит! И коли вы горнолыжник, спускайтесь по склонам с остановками и поворотами не 100-200 метров, как обычно делают спортсмены, а (при использовании канатной дороги для подъемов) километр, два, три, пять. Тогда и будет толк!
И когда приведете себя в оптимально боевое состояние, когда отыщете наиболее рациональную «вязь» поворотов к конкретной трассе, постарайтесь «донести» эти тонкие найденные ощущения до самого старта. Только не забывайте, что через 7-8 минут, если простоишь без движений на старте, вступит в силу другой физиологический закон — прильет волна отрицательного торможения…
Журнал: «Физкультура и спорт» № 3, 1984 год
Текст: Владимир Преображенский
Я занимаюсь горнолыжным спортом в основном самостоятельно, без тренера. В четырех отборочных соревнованиях занял два первых и одно второе места, попал в сборную области. Но в главных состязаниях (после почти бессонной ночи) ноги и руки у меня тряслись, и я проскочил ворота на простом участке перед самым финишем. Тренер сборной области на меня махнул рукой: «Ты не умеешь собираться!». А как мне научиться — я не знаю. И что со мной было?.. Помогите разобраться, доктор ФиС!
Сережа М., 15 лет, перворазрядник
Один раз и я, Сережа, вместо финишных ворот попал — куда бы ты думал? — под судейский столик!
Столы в ту пору приносили под гору и ставили у финиша. На них раскладывали карточки участников, секретарь сидел за столиком и записывал в карты результаты. Тут же лежали грамоты, стояли кубки, рупор. Все чинно, аккуратно. И вдруг какой-то парень на слаломных лыжах, представляешь, вместо финишного створа врезается под стол! Бумаги, кубки — все летит вверх дном, секретарь вскакивает с места. Меня пытаются вытащить из-под стола, но сломанная лыжа застревает между ножками...
Опомнился я после этого позора, когда, не поднимая глаз, возвращался в поезде домой. И вот что казалось особенно необъяснимым: всего недели за две до этого случая на своей родной горке в Подмосковье я, подросток, впервые участвуя в состязаниях среди взрослых, в полуфинале был вторым, а в финале — первым. После этого меня, подающего надежды, и вызвали в Москву на чемпионат столицы. А там знамена, громкоговоритель, фотокорреспонденты, праздник! Фамилию объявляют во всеуслышание по радио!
Под стук колес в сознании моем всплыли слова лейтенанта Чернышова из спортотдела ЦДКА, который явно пожалел меня — мальчишку, вытащенного наконец, из-под стола.
— Ты, парень, в другой раз перед стартом закрой глаза и мысленно пройди всю трассу.
Чернышов через полгода, в первые дни войны ушел на фронт. Имени и отчества его вспомнить не могу, но благодарность за эти верные слова до сих пор осталась в моей памяти.
Это была первая опора в безбрежном океане неизвестности, первый «кирпич» в фундаменте психологической подготовки слаломиста, без которого немыслимо подняться хоть чуточку повыше. А «второй кирпич» (точнее два) я заложил попозже уже сам, каким-то чудом правильно поняв, что дальше надо делать.
Вернувшись на родную горку и тренируясь до школы или после школы, я ставил на склонах разнообразные слаломные трассы, залезал наверх и объявлял торжественно и громко, как диктор на Ленинских горах: «Начинаем состязания на первенство Москвы. На старте участник номер 58!» и все прочее.
В моем кармане были спрятаны часы в коробочке, которые мне дал отец. Стекла в них не было, и коробка со стеклом предохраняла стрелки от поломки. Да и сама секундная стрелка на циферблате была малюсенькая, едва различимая. Это теперь чуть ли не у каждого мальчишки на руке часы с секундной стрелкой во весь огромный циферблат, а тогда и такие часы были редкостью. Встав на старт и глядя на свои часы, я ждал, когда микроскопическая стрелка добежит до 60, произносил команду «Марш!», запихивал часы в карман, хватал руками палки, мчался вниз по трассе, пересекал финиш и выдергивал за веревочку часы, искал глазами стрелку, цифры.
Точность, понятно, была смехотворной. Руки не слушались сразу после спуска, часы то выскакивали быстро из кармана, то застревали; возбужденные глаза с трудом отыскивали крошечную стрелку. Эх, если бы у меня был секундомер: нажал на кнопку в кармане — и помчался, нажал на финише еще раз — остановил движение стрелок. О секундомере, такой редкости, и помыслить-то не мог!
После своего позора я не мог и пригласить кого-нибудь из ребят на помощь, чтобы они по часам засекали мое время. Не мог — мне было стыдно, Ребята перед отъездом, напутствуя меня в Москву, ждали не такого результата. И все же этот эксперимент с часами сыграл положительную роль, ведь этими наивными приемами я вводил себя в соревновательную обстановку, привыкал к ней!
А по-настоящему, осознанно, я встал на «психологические ноги» намного позже, когда учился и потом окончил медицинский институт и когда пережил еще немало всевозможных взлетов и падений. Наш медицинский институт, вообще, был словно сказка. Сколько я узнал в нем интересного, и в том числе и о спорте, хотя о нем мудрые профессора нам прямо почти ничего не говорили. Читали лекции по биологии, физиологии и прочим дисциплинам, показывали опыты на кроликах, собаках, кошках, и сами мы выполняли лабораторные работы то на изолированном лягушечьем сердце, то на лапке. Но из этих опытов, «лабораторок», лекций я улавливал драгоценные крупицы знаний. Ни один бы физкультурный институт в ту пору, думаю, не смог мне столько дать для спорта. Впрочем, и в медицинском институте я не получил бы и двух сотых доли этих знаний, если бы самозабвенно не занимался спортом и если бы спорт то и дело не ставил передо мной невероятно сложных задач.
Но давайте лучше разберем все шаг за шагом, как надо вести себя при приближении к старту и на самом старте? В письме Сережи М. есть такая строчка: «… но в главных состязаниях после почти бессонной ночи ноги и руки у меня тряслись…».
После почти бессонной ночи... И у меня ведь накануне того рокового дня ночи были почти бессонные. А почему?
Прежде времени в сознание вползала тревога, ожидание беды. Я ее впускал. А надо было перед ней «захлопнуть двери». Не забегать мыслями вперед, не думать о предстоящих состязаниях, чтобы прежде времени не возбудиться и не перегореть до старта.
Но как этого добиться?
Всеми возможными способами отвлечься, научиться дисциплине мыслей! Кино, прогулка, книга, аутотренинг — все подходит! Путь в спорте устлан всевозможными ошибками. Вспоминаю, как после небывалого успеха Тони Зайлера на VII зимних Олимпийских играх, где он завоевал все три золотые медали, главные соперники мечтали взять у него реванш на чемпионате мира в Бад Гаштайне. Швейцарец Роджер Штауб, австриец Андерль Мольтерер, американец У. Вернер приехали на трассу скоростного спуска за десять дней. И во все десять проходили трассу ежедневно по 8-9 раз — блестяще, тонко, смело, на бешеном ходу, «облизывая» лыжами малейшие неровности рельефа.
Сам же невозмутимый и спокойный Зайлер появился на трассе за три дня до старта. Два дня изучал ее, проходил отдельными отрезками. В третий день прошел всю трассу целиком два раза — соединил куски, Спускался явно хуже, чем Штауб, Мольтерер и Вернер. А в день соревнований Зайлер шел уверенно, вдохновенно, точно (как волос оставался за ним след!) — намного лучше, чем накануне в тренировке, а Штауб, Мольтерер и Вернер намного хуже — нервозно, грубо, с опозданиями и скрежетом... Внизу Вернер вылетел из трассы, потерял. лыжу и въехал в финиш на одной!
Чего же не учли Штауб, Мольтерер и Вернер?
Слишком много нервных сил было ими израсходовано в тренировках на чрезвычайно сложной и опасной трассе скоростного спуска. Тренировки вроде стали самоцелью. И, когда в день соревнований неизбежно добавилось предстартовое волнение, нервных сил у них не хватило. Сквозь волнение проступили старые ошибки, а творческое восприятие трассы на ходу исчезло. Великие спортсмены будто бы немножечко ослепли.
Зайлер же хорошо знал эту трассу, в принципе был готов к ней, тренирован. К состязаниям он себя лишь подразмял, чуточку «направил» психику и нервную систему, словно мастер-парикмахер бритву чутким оселком.
Итак, перед соревнованиями лучше немножечко недотренироваться, чем перетренироваться. Накануне о них не надо думать (особенно перед сном, чтобы преждевременно не возбудиться). Ну, а в день состязаний все силы направьте на нужные дела: промысливание гимнастических комбинаций или разгадку хитроумных трасс, приведение себя в оптимально боевое состояние.
И запомните, пожалуйста, то, чего раньше я не знал: если накануне вы даже ночь не спали (и от этого в голове у вас кружатся одни и те же мысли), все равно сдаваться рано. В тренированном организме спортсмена есть резервы для победы. К ним только надо умело подобраться, помочь себе.
Чем?
Разминкой! В ней тоже заложена удивительная сила.
Разминка подготавливает организм к работе, расширяет «рабочие» сосуды, убыстряет ритм сердца и дыхания, делает более эластичными мышцы и связки, увеличивает подвижность в суставах и уменьшает трение в них, активизирует железы внутренней секреции. После разминки человек лучше видит, обостреннее слышит, мгновеннее соображает. Все это мы с вами уже знаем!
Но есть и другая сторона разминки, которую спортсмены не всегда учитывают. Она доставляет в центр управления (наш мозг) самую свежую информацию о слаженности или разлаженности наших внутренних органов, в том числе мышц и нервов, и о состоянии окружающей среды (качестве снега, крутизне склона, накате лыж в дуге, характере дистанции и прочем). И потому разминку надо делать, не просто двигая руками и ногами для согревания тела, а, во-первых, прицельно выбирая из арсенала памяти наиболее подходящие и точные движения, во-вторых, разминаясь, надо как бы беспрерывно прислушиваться к самому себе и спрашивать: «Каков я — перевозбужден, вял или нормален?».
Конечно, единого волшебного рецепта на все состояния быть не может. Но все же при чрезмерном волнении, когда трясутся руки и ноги, возбуждение снижает мягкая разминка: длительная, успокаивающая пешая ходьба, упражнения на расслабление мышц, психомышечная тренировка, аутотренинг, произвольное, свободное катание по склонам. (Я знал одного возбудимого стрелка, который, прежде чем выйти на огневой рубеж, ходил пешком по пятнадцать-двадцать километров. После чего стрелял спокойно, уверенно, отлично!)
При вялости же, апатии (запредельном торможении) необходима резкая и быстрая разминка, но опять-таки не малая — до пота!
Вообще, для приведения себя в порядок после бессонной ночи усилия нужны большие, жалеть себя нечего. У тренированного резервов хватит! И коли вы горнолыжник, спускайтесь по склонам с остановками и поворотами не 100-200 метров, как обычно делают спортсмены, а (при использовании канатной дороги для подъемов) километр, два, три, пять. Тогда и будет толк!
И когда приведете себя в оптимально боевое состояние, когда отыщете наиболее рациональную «вязь» поворотов к конкретной трассе, постарайтесь «донести» эти тонкие найденные ощущения до самого старта. Только не забывайте, что через 7-8 минут, если простоишь без движений на старте, вступит в силу другой физиологический закон — прильет волна отрицательного торможения…
Автор: Владимир Преображенский
Годы: 1984
Издание: «Физкультура и спорт»
Люди: Тони Зайлер