Лиза Тамбовцева. Гжель
«Фрирайдер — он как свинья: везде снег найдет… Я очень люблю снег. Бескорыстно. Просто снег. Любой. Где угодно». Интервью с Лизой Тамбовцевой сделала Наталия Русакова.
Журнал: «SKI Стайл» № 4, 2006 год
Текст: Наталия Русакова
Фото: Дмитрий Кутепов
Елизавета Тамбовцева
II место на открытом чемпионате России по фрирайду-2004 на Чегете.
III место во II этапе Кубка России по фрирайду-2005 в Красной Поляне.
II место в открытом чемпионате России по фрирайду-2005 на Чегете.
III место в Кубке России по фрирайду-2005 в общем зачете.
Дисквалификация на I этапе Кубка России в Домбае-2006 за выезд за пределы трассы на соревнованиях по катанию вне трасс.
III место в ски-кроссе на Экстремальных играх «Спортмастера» (Новопеределкино, 2006).
III место на II этапе Кубка России по фрирайду-2006 в Красной Поляне.
Травма колена. Операция. Подготовка к третьему этапу.
Вообще-то ее зовут Гжелка — из-за бело-синего свитера, в котором райдерша ходит даже в сильные морозы. А может, и у самой такой окрас — снег, зима, небо. И улыбка до ушей. И энергии вагон. А планы — только на взлет: «Прыгать, прыгать! Катание — это все олдскул…».
— Лиза,кем ты работаешь?
— Преподаю в Высшей школе экономики (МГУ) — курс «Теория денег и финансовых рынков». Окончила экономический факультет МГУ с красным дипломом. Пишу кандидатскую — «Моделирование банковских процессов в России».
— Студенты знают, что ты — райдер?
— Один знает. На соревнованиях встретились…
— Что еще делаешь?
— Обучаю детей горным лыжам, любимый возраст — от 3-х до 6-ти лет. Одиннадцать моих «личных» детей и моя методика. Катаемся в Крылатском, раньше — в Красногорске. Двух раз в неделю по полтора часа с тренером достаточно, но для самостоятельного прогресса нужно три-четыре раза вывозить детей на пологие московские склоны и кататься до тех пор, пока ребенок не скажет: «Хватит!». Но папы сдыхают раньше…
— И что для детей главное?
— Тренер.
— А гора?
— Нельзя возить маленьких детей на большие и крутые горы. Страх запомнится. Ребенок перестанет скользить. Живой пример: два мальчика, катились одинаково. Одного папа отвез на Чегет, другого — в Европу, где тот катался по синим и зеленым трассам. Второй сейчас выигрывает, а первый не едет совсем — упирается… Мы с ними ездим в Кировск. Вся гора слышит мои вопли: «Ру-у-уки-и-и!» — и на подъемнике взрослые поднимают руки. А дети не слышат. Им по пять лет, на них шлемы, и они смотрят на все, кроме тренера.
— Они любят тебя?
— О, да! Мы дружим, они мне тайны свои рассказывают.
— Твои лыжи. Как, когда, кто?
— В шесть лет, родители: оранжевые «Полспорты» и ботинки из папье-маше. И так лет до 14 — два раза за зиму в соседнем овраге. Потом — Кировск… А как-то раз я заработала первые большие деньги. И купила лыжи — Rossignol, туристические, желтые. Помню, как отчим в магазине возмущался: «Зачем вы приносите нам черные? Это ведь лыжи для де-евушки! И синие тоже не годятся…». А шесть лет назад я познакомилась с моим нынешним тренером Леной Вихревой. Это самый обаятельный тренер в России! У Лены своя школа горнолыжного мастерства «Вихрь» (youcanski.com). Каждый год мы пытаемся сделать свою гору, но это неподъемно. И сейчас катаемся в Крылатском при ЦСКА.
— А в больших горах?
— «Фрирайд с гидами»: тогда это были Кирилл Анисимов, Слава Рунич и Андрей Петров. Больше всего занималась с Кириллом. И он вдруг сказал: «Почему тебя нет на соревнованиях? Мы в Поляне так славно оторвались!». Тогда, в марте 2004, на Чегете я впервые проехала во фрирайде и заняла второе место. И мне это понравилось!
— В Домбае потеряла трассу — как?
— Ничего не видно. Ориентировалась на одну скалу и краем глаза ее отслеживала. Порыв ветра. Я продолжаю движение вместо того, чтобы остановиться. Потом снова вижу «свою скалу» — но это уже соседняя, похожей формы…
— Расстроилась?
— Нет. Больше, когда думала, что проиграла полуфинал. Я там много прыгала и много убиралась. Но присудили третье. После финала на расстройство сил уже не было…
— Ски-кросс — в первый раз?
— Да. Понравилось. Но было очень холодно. Нас привезли в 10 утра, квалификация в 15:00, старт в 17:00. И ни одного теплого помещения, где райдеры могли бы просто посидеть и погреться. Трассу почти не помню, кажется, там был только один крутой поворот. И еще почувствовала, что я слишком легкая для ски-кросса. Прыгать хочется больше.
— Что ты сейчас прыгаешь?
— Уверенно прыгаю 180 — его все прыгают. Обожаю мьют-грэб, потому что он безумно красивый. Один раз в жизни выкрутила бэкфлип, и два раза удалось приземлить 360. В этом году планирую прыгнуть бэкфлип с мьютом, также попробую приземлить 540. И хотелось бы 720.
— Как начались прыжки?
— За год до соревнований. Познакомилась с Виталиком Инге-Вечтомовым, когда нас засыпало одной лавиной. Сдружились. И он стал меня учить. Мой первый прыжок получился от безысходности — либо 300 метров вверх, либо… Лететь метра полтора. Но только с ходов — так узко, что к краю не подойти, не посмотреть, не развернуться. Он меня уговаривал полдня. Уговорил. А затем я прыгнула с настоящего замерзшего водопада в Кировске, метров с двух с половиной. И тогда мы это отметили!
После чего я взяла маникюрные ножницы и постриглась — со словами: «Вы меня не любите». Волосы до пояса стали по уши… А в летнем лагере на Эльбрусе в 2005-м ребята из московской ньюскулерской тусовки — Сергей «Жу» Жуйков и Антон «Дэвил» Лалабеков — объяснили, как делать сальто назад. Первый раз приземлилась на голову... Второй раз — на голову, третий — на голову. И ребята сказали: «Давай мы дадим тебе шлем». На третий день я, наконец, приземлилась на ноги. Гора аплодировала…
— Неудачно приземляешься — страшно?
— Нет.
— Больно?
— Приземляться — нет. Зашиваться больно. Ребята, если вы прыгаете в кислый снег, подсаживайтесь назад. И разводите коленки — как учат всех гимнастов. Я этого не знала и не сделала. И приземлилась носом в коленки. Пошла кровь, больно, но не очень. И мы еще попрыгали. Потом приехали в гостиницу «Чегет» — и там я посмотрела в зеркало — нос оторван! Совсем. Буратино, у которого вместо носа — полено… Позвонила Кириллу: «Хочешь красиво, езжай в Москву». А завтра финал. Поехала в Тырны-Ауз. Док спросил: «Может, сразу пирсинг сделаем, а то дырка уже есть…». Я отказалась. А утром ехала финал с веревочками из пришитого носа, которые развевались на ветру…
— Любимое место на Чегете?
— Северный цирк. Но если вы — не участник программы «Фрирайд с гидами», кататься там не надо. Я никогда не пойду туда с неопытными людьми и, тем более, в одиночку. Потому что это худший способ самоубийства: после того, как вы померли, куча человеческих сил и бюджетных денег будет потрачена на то, чтобы вас откопать и доставить ваш труп вашим родителям…
— Где ты еще каталась?
— В Шамони.
— Мекка фрирайда…
— Это потрясающее место — разнообразие склонов, рельефа, снега. Когда он там есть. Хотя… Все места хороши для фрирайда! Фрирайдер — он как свинья: везде снег найдет… Я очень люблю снег. Бескорыстно. Просто снег. Любой. Где угодно. И все эти разговоры, что в Москве кататься негде и горки маленькие, я не понимаю. На любой горе можно прокатиться, на любых лыжах. И даже если нет лыж, все равно я рада снегу.
Журнал: «SKI Стайл» № 4, 2006 год
Текст: Наталия Русакова
Фото: Дмитрий Кутепов
Елизавета Тамбовцева
II место на открытом чемпионате России по фрирайду-2004 на Чегете.
III место во II этапе Кубка России по фрирайду-2005 в Красной Поляне.
II место в открытом чемпионате России по фрирайду-2005 на Чегете.
III место в Кубке России по фрирайду-2005 в общем зачете.
Дисквалификация на I этапе Кубка России в Домбае-2006 за выезд за пределы трассы на соревнованиях по катанию вне трасс.
III место в ски-кроссе на Экстремальных играх «Спортмастера» (Новопеределкино, 2006).
III место на II этапе Кубка России по фрирайду-2006 в Красной Поляне.
Травма колена. Операция. Подготовка к третьему этапу.
Вообще-то ее зовут Гжелка — из-за бело-синего свитера, в котором райдерша ходит даже в сильные морозы. А может, и у самой такой окрас — снег, зима, небо. И улыбка до ушей. И энергии вагон. А планы — только на взлет: «Прыгать, прыгать! Катание — это все олдскул…».
— Лиза,кем ты работаешь?
— Преподаю в Высшей школе экономики (МГУ) — курс «Теория денег и финансовых рынков». Окончила экономический факультет МГУ с красным дипломом. Пишу кандидатскую — «Моделирование банковских процессов в России».
— Студенты знают, что ты — райдер?
— Один знает. На соревнованиях встретились…
— Что еще делаешь?
— Обучаю детей горным лыжам, любимый возраст — от 3-х до 6-ти лет. Одиннадцать моих «личных» детей и моя методика. Катаемся в Крылатском, раньше — в Красногорске. Двух раз в неделю по полтора часа с тренером достаточно, но для самостоятельного прогресса нужно три-четыре раза вывозить детей на пологие московские склоны и кататься до тех пор, пока ребенок не скажет: «Хватит!». Но папы сдыхают раньше…
— И что для детей главное?
— Тренер.
— А гора?
— Нельзя возить маленьких детей на большие и крутые горы. Страх запомнится. Ребенок перестанет скользить. Живой пример: два мальчика, катились одинаково. Одного папа отвез на Чегет, другого — в Европу, где тот катался по синим и зеленым трассам. Второй сейчас выигрывает, а первый не едет совсем — упирается… Мы с ними ездим в Кировск. Вся гора слышит мои вопли: «Ру-у-уки-и-и!» — и на подъемнике взрослые поднимают руки. А дети не слышат. Им по пять лет, на них шлемы, и они смотрят на все, кроме тренера.
— Они любят тебя?
— О, да! Мы дружим, они мне тайны свои рассказывают.
— Твои лыжи. Как, когда, кто?
— В шесть лет, родители: оранжевые «Полспорты» и ботинки из папье-маше. И так лет до 14 — два раза за зиму в соседнем овраге. Потом — Кировск… А как-то раз я заработала первые большие деньги. И купила лыжи — Rossignol, туристические, желтые. Помню, как отчим в магазине возмущался: «Зачем вы приносите нам черные? Это ведь лыжи для де-евушки! И синие тоже не годятся…». А шесть лет назад я познакомилась с моим нынешним тренером Леной Вихревой. Это самый обаятельный тренер в России! У Лены своя школа горнолыжного мастерства «Вихрь» (youcanski.com). Каждый год мы пытаемся сделать свою гору, но это неподъемно. И сейчас катаемся в Крылатском при ЦСКА.
— А в больших горах?
— «Фрирайд с гидами»: тогда это были Кирилл Анисимов, Слава Рунич и Андрей Петров. Больше всего занималась с Кириллом. И он вдруг сказал: «Почему тебя нет на соревнованиях? Мы в Поляне так славно оторвались!». Тогда, в марте 2004, на Чегете я впервые проехала во фрирайде и заняла второе место. И мне это понравилось!
— В Домбае потеряла трассу — как?
— Ничего не видно. Ориентировалась на одну скалу и краем глаза ее отслеживала. Порыв ветра. Я продолжаю движение вместо того, чтобы остановиться. Потом снова вижу «свою скалу» — но это уже соседняя, похожей формы…
— Расстроилась?
— Нет. Больше, когда думала, что проиграла полуфинал. Я там много прыгала и много убиралась. Но присудили третье. После финала на расстройство сил уже не было…
— Ски-кросс — в первый раз?
— Да. Понравилось. Но было очень холодно. Нас привезли в 10 утра, квалификация в 15:00, старт в 17:00. И ни одного теплого помещения, где райдеры могли бы просто посидеть и погреться. Трассу почти не помню, кажется, там был только один крутой поворот. И еще почувствовала, что я слишком легкая для ски-кросса. Прыгать хочется больше.
— Что ты сейчас прыгаешь?
— Уверенно прыгаю 180 — его все прыгают. Обожаю мьют-грэб, потому что он безумно красивый. Один раз в жизни выкрутила бэкфлип, и два раза удалось приземлить 360. В этом году планирую прыгнуть бэкфлип с мьютом, также попробую приземлить 540. И хотелось бы 720.
— Как начались прыжки?
— За год до соревнований. Познакомилась с Виталиком Инге-Вечтомовым, когда нас засыпало одной лавиной. Сдружились. И он стал меня учить. Мой первый прыжок получился от безысходности — либо 300 метров вверх, либо… Лететь метра полтора. Но только с ходов — так узко, что к краю не подойти, не посмотреть, не развернуться. Он меня уговаривал полдня. Уговорил. А затем я прыгнула с настоящего замерзшего водопада в Кировске, метров с двух с половиной. И тогда мы это отметили!
После чего я взяла маникюрные ножницы и постриглась — со словами: «Вы меня не любите». Волосы до пояса стали по уши… А в летнем лагере на Эльбрусе в 2005-м ребята из московской ньюскулерской тусовки — Сергей «Жу» Жуйков и Антон «Дэвил» Лалабеков — объяснили, как делать сальто назад. Первый раз приземлилась на голову... Второй раз — на голову, третий — на голову. И ребята сказали: «Давай мы дадим тебе шлем». На третий день я, наконец, приземлилась на ноги. Гора аплодировала…
— Неудачно приземляешься — страшно?
— Нет.
— Больно?
— Приземляться — нет. Зашиваться больно. Ребята, если вы прыгаете в кислый снег, подсаживайтесь назад. И разводите коленки — как учат всех гимнастов. Я этого не знала и не сделала. И приземлилась носом в коленки. Пошла кровь, больно, но не очень. И мы еще попрыгали. Потом приехали в гостиницу «Чегет» — и там я посмотрела в зеркало — нос оторван! Совсем. Буратино, у которого вместо носа — полено… Позвонила Кириллу: «Хочешь красиво, езжай в Москву». А завтра финал. Поехала в Тырны-Ауз. Док спросил: «Может, сразу пирсинг сделаем, а то дырка уже есть…». Я отказалась. А утром ехала финал с веревочками из пришитого носа, которые развевались на ветру…
— Любимое место на Чегете?
— Северный цирк. Но если вы — не участник программы «Фрирайд с гидами», кататься там не надо. Я никогда не пойду туда с неопытными людьми и, тем более, в одиночку. Потому что это худший способ самоубийства: после того, как вы померли, куча человеческих сил и бюджетных денег будет потрачена на то, чтобы вас откопать и доставить ваш труп вашим родителям…
— Где ты еще каталась?
— В Шамони.
— Мекка фрирайда…
— Это потрясающее место — разнообразие склонов, рельефа, снега. Когда он там есть. Хотя… Все места хороши для фрирайда! Фрирайдер — он как свинья: везде снег найдет… Я очень люблю снег. Бескорыстно. Просто снег. Любой. Где угодно. И все эти разговоры, что в Москве кататься негде и горки маленькие, я не понимаю. На любой горе можно прокатиться, на любых лыжах. И даже если нет лыж, все равно я рада снегу.
Автор: Наталия Русакова
Люди: Елизавета Тамбовцева
Курорт: Домбай
Курорт: Приэльбрусье
Курорт: Хибины
Издание: «SKI Стайл»
Годы: 2006