Памяти «Приюта одиннадцати»
В 1998 году все альпинисты мира осиротели — сгорел легендарный «Приют 11-ти», строительство которого началось в 1936-м году.
Б.О. М.Ж.
Журнал: «SKI Горные лыжи», 1998 год
Автор: Владимир Лукьяев
В Китае бушуют наводнения, побережье Америки треплют тайфуны с нежными именами, в Сибири полыхает тайга — что-то не так в природе. что-то очень не так — погиб «Приют 11-ти»…
Вписать факт в грустный реестр природных катаклизмов придется, ибо место ему именно в таком списке потерь: Приют, полгода не доживший до своего шестидесятилетия, прочно врос в огромное тело горы, слился с ним, дышал
вместе с горой и стал, в какой-то степени, тем мотором, что гонит кровь по жилам этого громадного природного механизма, точкой, от которой человек вел отсчет своим поначалу легким шагам наверх, и трудным, порой на пределе сил, шагам вниз.
Сюда стремились именно потому, что Приют был именно тем определенным
местом, которое само по себе стало мерой вещей, пространств и состояний —
как метр или дюйм, градус по Цельсию или килограмм.
Когда вдруг рушится устойчивая система координат и мер, возникает ощущение хаоса — вот почему придется занести гибель Приюта в перечень природных катастроф.
Все можно пережить, перетерпеть — ветшание штукатурки в гостиничном номере, скрип стареньких канаток, тряску на вьющейся по ущелью дороге, обрывы линий электропередач во время сильного снегопада — все, что угодно, только не это. Это все равно, что остановится Баксан, выдохнутся нарзанные источники, вымрут рододендроны на чегетских склонах — мы просто не поняли, пока, что на самом деле произошло. Мы остались без дома.
И те, кто в Приюте провел множество дней и ночей, и те, кто ни разу не ступал через его порог: он был точкой опоры — одной из тех фундаментальных, сущностных, что нас пока объединяют. Нас — альпинистов, горнолыжников, горных туристов.
Если бы просто дом на горе сгорел, если бы.
Я впервые шагнул под своды Приюта в 1963 году, и с тех пор ощущение неброского, начисто лишенного понта уюта меня уже не покидало, и даже сама плавная мелодика его имени — вслушайтесь: При-ют — способна была успокаивать. Куда бы ни зашвыривала судьба, в какие бы передряги ни втаскивала, одной этой мелодии, вдруг возникающей в памяти, было достаточно, чтобы начать напевать вслед за верным постояльцем Приюта, за Визбором: «Спокойно, дружище, спокойно, у нас еще все впереди...».
Крыша над головой, прочная стена под боком, кружка горячего чая в руке, неспешный разговор друзей — что еще человеку надо? Но таких хижин в горах много — я сидел в них в Альпах, видел на Аляске, в Гималаях нечто подобное встречал...
А вот «Приют одиннадцати» на весь белый свет один. Потому что впитал в себя весь огромный мир и сам стал целым миром. Сюда заходил знаменитый Тенцинг, здесь легендарный Райнхольд Месснер впервые в жизни попробовал настоящий мужской напиток — спирт — и оценил его достоинства. Здесь в разное время «квартировала» вся элита российского альпинизма. Господи, сколько же людей мог вместить в себя
этот огромный мир жилой площадью в несколько сот квадратных метров.
Теперь я все чаще ловлю себя на мысли, что ни разу, говоря о том, что случилось 16 августа, не употребил приличествующих в подобных обстоятельствах выражений: «сгорел», «разрушился», «обвалился»...
Приют именно — погиб.
Как гибли многие из тех, кому он давал кров и пищу, — в лавинах и камнепадах, от удара молнии, переохлаждения, или срывались на лыжах в крутом кулуаре... Их, оставшихся на склонах великих гор, друзья пытаются отыскать в снегах и трещинах, в лавинных полях и на скалах, найти и спустить вниз — ради этого иной раз собираются целые экспедиции. А Приют? Снизу за ним никто не придет.
Остается одно — помнить.
Возможно, со временем — в каких-то лучших, нежели теперешние, временах —
на этом месте возникнет новый дом, возможно — уютный, комфортабельный и солидный.
Но мы-то, мы-то — остались прежними: постояльцами старого Приюта одиннадцати. И, значит, — вне зависимости от чинов и положений, от наличия или отсутствия крыши над головой — занесены с 16 августа 1998 года в ту категорию людей, которая отмечена короткой и хлесткой, как нагаечный удар, аббревиатурой.
«Б. О. М. Ж.» — без определенного места жительства.
Когда вдруг исчезает определенное место, само по себе жительство теряет если не смысл, то, во всяком случае, нечто. такое, что смысл всегда надежно поддерживало.
Автор: Владимир Лукьяев, «хозяин» Приюта в 1974 году.
ПРИЮТ: ФРАГМЕНТЫ ИСТОРИИ
Строительство «Приюта одиннадцати» — самой высокогорной в Европе (а во время
проектирования и завершения строительства и самой высотной в мире) гостиницы — началось в 1936 году. В начале лета 1939 года он принял первых гостей.
По уровню проектного замысла и качестве его воплощения Приют не имел и не имеет аналогов в мире. Альпинистские хижины в горах Южной Америки и в Гималаях расположены несколько выше Приюта, но общее значение нашего альпийского отеля несопоставимо ни с одним объектом подобного рода.
Это не просто одно из высокогорных зданий, это, в первую очередь, — памятник эпохи. Проектирование и строительство вели ТЭУ ВЦСПС и Центральный институт прогнозов (позднее — Гидрометцентр) под личным контролем Сталина. Надзирали за ходом и качеством работ наркомы НКВД Ягода, Ежов и Берия. Последний даже ночевал в Приюте. Перед войной там бывали Ворошилов, Буденный, другие партийные и государственные деятели.
В 1934 году Академия наук организовала Первую Эльбрусскую научную экспедицию, идейными вдохновителями и руководителями которой были академики Вавилов и Иоффе. Когда Приют вступил в строй, значительная часть помещений отошла под лаборатории: здесь изучали космические излучения, исследовали проблемы биологии, биохимии, физиологии, метеорологии, астрономии, электричества. Практически все президенты АН СССР в разное время бывали в Приюте.
В 1942 году Приют был занят ротой из дивизии вермахта «Эдельвейс» под
командованием капитана Д. Рота.Сформировано это элитное подразделение было из жителей немецких, австрийских и итальянских Альп, превосходных альпинистов, многие из которых до войны не раз приезжали в Приэльбрусье. В январе 1943 года немцы ушли с Эльбруса. Никаких разрушений они после себя не оставили, хотя достаточно было бросить одну гранату внутрь здания... Что ж, альпинистская этика, выходит, выше идеологии.
В романтические шестидесятые Эльбрус и Приют стали своего рода визитной карточкой современного молодого человека. Был на Эльбрусе и жил в Приюте — значит, ты свой парень.
Мало найдется на свете альпинистов мирового класса второй половины двадцатого столетия, не побывавших в Приюте: от первовосходителя на Эверест шерпы Норгея Тенцинга до первовосходителя на все14 восьмитысячников Райнхольда Месснера. Что же касается российской элиты альпинизма, то через Приют в разное время прошли все знаменитости. Так же как и миллионы рядовых альпинистов, горных туристов, горнолыжников, экскурсантов и просто любопытных людей, пытавшихся понять, зачем люди идут в горы, когда «Эльбрус и с самолета видно здорово...».
В спортивном отношении Эльбрус многие годы считался у европейских альпинистов лучшим местом для акклиматизации перед серьезными гималайскими восхождениями. Благодаря тренировкам и полученной на Эльбрусе акклиматизации удачные восхождения на восьмитысячники Гималаев совершили поляки, чехи, югославы, болгары, немцы, австрийцы, британцы и, конечно, российские альпинисты.
В последние десять — пятнадцать лет в мире альпинизма существует престижная программа восхождений на самые высокие вершины семи континентов мира. Эльбрус — высочайшая вершина Европы, и альпинисты со всего света были частыми гостями Приюта. Причем, за одним столом на кухне порой соседствовали безработный горный гид из Аргентины, чудом сумевший найти спонсора, и мультимиллионер с Чикагской товарной биржи. Останавливались тут перед восхождением на Эльбрус члены королевских семей и аристократических фамилий из Греции, Швеции, Испании, Лихтенштейна, Монако, Англии и других стран.
В 2001 году первых восходителей принял новый приют, построенный на месте старой дизельной станции. В настоящее время старое сгоревшее здание полностью разобрано. Бывшая дизельная станция переделана в приют на 50-70 мест, вокруг бывшего здания «Приюта 11-ти» и здания дизельной станции установлено два десятка жилых вагончиков, а также построен приют «Мария». Чуть выше «Приюта 11-ти» находится камень-мемориал альпинистам, погибшим на Эльбрусе.
Б.О. М.Ж.
Журнал: «SKI Горные лыжи», 1998 год
Автор: Владимир Лукьяев
В Китае бушуют наводнения, побережье Америки треплют тайфуны с нежными именами, в Сибири полыхает тайга — что-то не так в природе. что-то очень не так — погиб «Приют 11-ти»…
Вписать факт в грустный реестр природных катаклизмов придется, ибо место ему именно в таком списке потерь: Приют, полгода не доживший до своего шестидесятилетия, прочно врос в огромное тело горы, слился с ним, дышал
вместе с горой и стал, в какой-то степени, тем мотором, что гонит кровь по жилам этого громадного природного механизма, точкой, от которой человек вел отсчет своим поначалу легким шагам наверх, и трудным, порой на пределе сил, шагам вниз.
Сюда стремились именно потому, что Приют был именно тем определенным
местом, которое само по себе стало мерой вещей, пространств и состояний —
как метр или дюйм, градус по Цельсию или килограмм.
Когда вдруг рушится устойчивая система координат и мер, возникает ощущение хаоса — вот почему придется занести гибель Приюта в перечень природных катастроф.
Все можно пережить, перетерпеть — ветшание штукатурки в гостиничном номере, скрип стареньких канаток, тряску на вьющейся по ущелью дороге, обрывы линий электропередач во время сильного снегопада — все, что угодно, только не это. Это все равно, что остановится Баксан, выдохнутся нарзанные источники, вымрут рододендроны на чегетских склонах — мы просто не поняли, пока, что на самом деле произошло. Мы остались без дома.
И те, кто в Приюте провел множество дней и ночей, и те, кто ни разу не ступал через его порог: он был точкой опоры — одной из тех фундаментальных, сущностных, что нас пока объединяют. Нас — альпинистов, горнолыжников, горных туристов.
Если бы просто дом на горе сгорел, если бы.
Я впервые шагнул под своды Приюта в 1963 году, и с тех пор ощущение неброского, начисто лишенного понта уюта меня уже не покидало, и даже сама плавная мелодика его имени — вслушайтесь: При-ют — способна была успокаивать. Куда бы ни зашвыривала судьба, в какие бы передряги ни втаскивала, одной этой мелодии, вдруг возникающей в памяти, было достаточно, чтобы начать напевать вслед за верным постояльцем Приюта, за Визбором: «Спокойно, дружище, спокойно, у нас еще все впереди...».
Крыша над головой, прочная стена под боком, кружка горячего чая в руке, неспешный разговор друзей — что еще человеку надо? Но таких хижин в горах много — я сидел в них в Альпах, видел на Аляске, в Гималаях нечто подобное встречал...
А вот «Приют одиннадцати» на весь белый свет один. Потому что впитал в себя весь огромный мир и сам стал целым миром. Сюда заходил знаменитый Тенцинг, здесь легендарный Райнхольд Месснер впервые в жизни попробовал настоящий мужской напиток — спирт — и оценил его достоинства. Здесь в разное время «квартировала» вся элита российского альпинизма. Господи, сколько же людей мог вместить в себя
этот огромный мир жилой площадью в несколько сот квадратных метров.
Теперь я все чаще ловлю себя на мысли, что ни разу, говоря о том, что случилось 16 августа, не употребил приличествующих в подобных обстоятельствах выражений: «сгорел», «разрушился», «обвалился»...
Приют именно — погиб.
Как гибли многие из тех, кому он давал кров и пищу, — в лавинах и камнепадах, от удара молнии, переохлаждения, или срывались на лыжах в крутом кулуаре... Их, оставшихся на склонах великих гор, друзья пытаются отыскать в снегах и трещинах, в лавинных полях и на скалах, найти и спустить вниз — ради этого иной раз собираются целые экспедиции. А Приют? Снизу за ним никто не придет.
Остается одно — помнить.
Возможно, со временем — в каких-то лучших, нежели теперешние, временах —
на этом месте возникнет новый дом, возможно — уютный, комфортабельный и солидный.
Но мы-то, мы-то — остались прежними: постояльцами старого Приюта одиннадцати. И, значит, — вне зависимости от чинов и положений, от наличия или отсутствия крыши над головой — занесены с 16 августа 1998 года в ту категорию людей, которая отмечена короткой и хлесткой, как нагаечный удар, аббревиатурой.
«Б. О. М. Ж.» — без определенного места жительства.
Когда вдруг исчезает определенное место, само по себе жительство теряет если не смысл, то, во всяком случае, нечто. такое, что смысл всегда надежно поддерживало.
Автор: Владимир Лукьяев, «хозяин» Приюта в 1974 году.
ПРИЮТ: ФРАГМЕНТЫ ИСТОРИИ
Строительство «Приюта одиннадцати» — самой высокогорной в Европе (а во время
проектирования и завершения строительства и самой высотной в мире) гостиницы — началось в 1936 году. В начале лета 1939 года он принял первых гостей.
По уровню проектного замысла и качестве его воплощения Приют не имел и не имеет аналогов в мире. Альпинистские хижины в горах Южной Америки и в Гималаях расположены несколько выше Приюта, но общее значение нашего альпийского отеля несопоставимо ни с одним объектом подобного рода.
Это не просто одно из высокогорных зданий, это, в первую очередь, — памятник эпохи. Проектирование и строительство вели ТЭУ ВЦСПС и Центральный институт прогнозов (позднее — Гидрометцентр) под личным контролем Сталина. Надзирали за ходом и качеством работ наркомы НКВД Ягода, Ежов и Берия. Последний даже ночевал в Приюте. Перед войной там бывали Ворошилов, Буденный, другие партийные и государственные деятели.
В 1934 году Академия наук организовала Первую Эльбрусскую научную экспедицию, идейными вдохновителями и руководителями которой были академики Вавилов и Иоффе. Когда Приют вступил в строй, значительная часть помещений отошла под лаборатории: здесь изучали космические излучения, исследовали проблемы биологии, биохимии, физиологии, метеорологии, астрономии, электричества. Практически все президенты АН СССР в разное время бывали в Приюте.
В 1942 году Приют был занят ротой из дивизии вермахта «Эдельвейс» под
командованием капитана Д. Рота.Сформировано это элитное подразделение было из жителей немецких, австрийских и итальянских Альп, превосходных альпинистов, многие из которых до войны не раз приезжали в Приэльбрусье. В январе 1943 года немцы ушли с Эльбруса. Никаких разрушений они после себя не оставили, хотя достаточно было бросить одну гранату внутрь здания... Что ж, альпинистская этика, выходит, выше идеологии.
В романтические шестидесятые Эльбрус и Приют стали своего рода визитной карточкой современного молодого человека. Был на Эльбрусе и жил в Приюте — значит, ты свой парень.
Мало найдется на свете альпинистов мирового класса второй половины двадцатого столетия, не побывавших в Приюте: от первовосходителя на Эверест шерпы Норгея Тенцинга до первовосходителя на все14 восьмитысячников Райнхольда Месснера. Что же касается российской элиты альпинизма, то через Приют в разное время прошли все знаменитости. Так же как и миллионы рядовых альпинистов, горных туристов, горнолыжников, экскурсантов и просто любопытных людей, пытавшихся понять, зачем люди идут в горы, когда «Эльбрус и с самолета видно здорово...».
В спортивном отношении Эльбрус многие годы считался у европейских альпинистов лучшим местом для акклиматизации перед серьезными гималайскими восхождениями. Благодаря тренировкам и полученной на Эльбрусе акклиматизации удачные восхождения на восьмитысячники Гималаев совершили поляки, чехи, югославы, болгары, немцы, австрийцы, британцы и, конечно, российские альпинисты.
В последние десять — пятнадцать лет в мире альпинизма существует престижная программа восхождений на самые высокие вершины семи континентов мира. Эльбрус — высочайшая вершина Европы, и альпинисты со всего света были частыми гостями Приюта. Причем, за одним столом на кухне порой соседствовали безработный горный гид из Аргентины, чудом сумевший найти спонсора, и мультимиллионер с Чикагской товарной биржи. Останавливались тут перед восхождением на Эльбрус члены королевских семей и аристократических фамилий из Греции, Швеции, Испании, Лихтенштейна, Монако, Англии и других стран.
В 2001 году первых восходителей принял новый приют, построенный на месте старой дизельной станции. В настоящее время старое сгоревшее здание полностью разобрано. Бывшая дизельная станция переделана в приют на 50-70 мест, вокруг бывшего здания «Приюта 11-ти» и здания дизельной станции установлено два десятка жилых вагончиков, а также построен приют «Мария». Чуть выше «Приюта 11-ти» находится камень-мемориал альпинистам, погибшим на Эльбрусе.
Издание: «SKI Горные лыжи»
Курорт: Приэльбрусье
Годы: 1998