По «Семерке» Донгуз-Оруна

В 1997 году несколько героев отправились на Донгуз-Орун с лыжами и сноубордом… Высота вершины, на которой находится знаменитый ледник «Семерка» — 4454 м.

Журнал: «SKI Горные лыжи» № 1/29, 1999 год
Автор: Александр Копылов
Фото: Владимир Копылов

Только бы не сорвать лавину: убегать от нее некуда…

Если вы вдруг случайно услышите, что какой-нибудь инструктор из «Иткола» рассказывает девчонкам, как он «катался на Семерке», можете смело посмеяться над ним.

Всё началось более десяти лет назад, когда я впервые услышал легенду о том, что какой-то человек спустился на лыжах по леднику, имеющему очертания цифры «7» на стене Донгуз-Оруна, опыт в альпинизме, я и мой брат Володя уже тогда поняли — насколько это круто: ведь самый простой путь по «Семерке», который так хорошо известен всем катающимся на Чегете. Когда это было, кто это был — так никто и не смог мне толком сказать. Но еще не имея представления о том, что такое горные лыжи, но имея определенный опыт в альпинизме, я и мой брат Володя уже тогда поняли, насколько это круто — ведь самый простой путь по «Семерке» — это 5А категория сложности. 

Год от года горные лыжи все больше и больше занимали место в моей жизни. И водин прекрасный день я сказал своему брату: «Легенда должна стать реальностью! Французы, приезжающие на хели-ски, уже засматривались на “Семерку”. Но это должны сделать наши лыжники. То есть мы. Ты как?». И брат ответил: «Конечно, я с тобой!». На том и порешили.

Для спуска выбрали начало июня — наиболее тихое время. В идеале, нужен вертолет, чтобы высадить всю группу на вершину. Но денег нет. Решили совершить пешую «разведку боем». В группу вошли: Копылов Владимир (мой брат — оператор), Виталик Михайлов (исполнитель «партии» сноуборда), Гена Мельников (второй оператор и организатор страховки), ну и я — соло на лыжах.

Утром 11-го июня вышли из Терскола под напутственные крики друзей. Да, забыл сказать: нас сопровождали две собаки и мой одиннадцатилетний сын Виктор.

Часа через три дотащили груз до базового лагеря и расположились на пятке Донгуза отдыхать и наблюдать. В воспоминаниях о былом прошел остаток дня.

Необходимо было создать хороший психологический настрой. Особенно важно
это было для Виталика, который в альпинизме не был даже теоретиком.

Ночью, по-моему, все спали плохо. Да и как уснешь под канонаду, которая каждые пятнадцать минут раздается со стены. Ледовые обвалы — объективная опасность, плохой ты или хороший, профессионал или чайник. Слава богу, к утру все успокоилось, прихваченное легким летним морозом, и, помолясь, мы сделали первый шаг в сторону стены.

В спину нам смотрели три пары глаз, и мы чувствовали, что нас ждут.

Через некоторое время лед из положения «под ногами» занял положение «перед лицом» — это не асфальтовая болезнь — это стена Донгуз-Оруна. Все нервы собрались в один комок и находятся где-то посередине между сердцем и сверкающим сталью клювом ледового инструмента. Времени на закручивание ледовых крючьев стараемся не тратить — график движения очень жесткий. Мы почти точно знаем, когда упадет первая глыба льда и будет дан сигнал к дневной канонаде. Но «шальные выстрелы» возможны и утром. Поэтому спешим, как на соревнованиях по скалолазанию. Постоянно контролируем действия Виталика. Он молодец. Двигается. Очень многие в его положении цепенеют.

«Семерка», которая с Чегета смотрится узкой полоской льда, на самом деле —
огромный ледопад, изрезанный трещинами, с узким крутым ледовым желобом
по середине, куда попадает все, что падает со стены. Добираемся до поворота
на верхнюю «перекладину» к 11 часам. Через два с половиной часа тут уже не
будет тишины. Тут будет ад. Решение «Вниз!» принято единогласно.

Если вы вдруг случайно услышите, как какой-нибудь инструктор из «Иткола» рассказывает девчонкам, как он «катался на “Cемерке”», можете смело посмеяться над ним. Кататься там нельзя. Там можно с большим трудом «ехать».

И мы поехали. Эльбрус и теплый, освещенный солнцем Четет (редко кто видел их в этом ракурсе) смотрели на нас, словно в недоумении: «А чего это они там делают?». Мы же сосредоточили все внимание на крутом ледовом желобе, уходящем вниз. Верхняя часть — несколько положе, но зато снегу «выше крыши». Только бы не сорвать лавину: убегать от нее некуда…

Выпускаем вперед операторов, которые, страхуя друг друга, провожают наше движение щелчками и жужжанием камер. Несколько поворотов и приходится отдыхать. Ноги «забиты», снег за пять минут на солнце из корки превращается в кашу. Рюкзак с альпинистским железом тоже не располагает к катанию.

Желоб становится все уже и уже. Скоро лыжи с трудом помещаются поперек и, чтобы повернуть, надо пролететь несколько метров почти свободным падением. Виталик уже давно скребется на своей доске боковым соскальзыванием, постоянно зарубясь для страховки ледорубом.

Время летит. Скоро начнется обстрел из «крупных орудий». Кругом трещины, трещины, трещины... Два часа проносятся как одно мгновенье. Мы внизу, на выкате. Как предупредительный «холостой» выстрел, звякает по каске маленький камешек, прилетевший сверху. Сделав несколько шагов по безопасному месту, мы слышим за спиной первый ледовый залп. «Уходите с миром»… Уходим. Но мы еще вернемся!