Андрей Британишский: все хотят друг друга удивлять…

«Несколько лет я боролся со слишком рано пришедшим кризисом среднего возраста, а лотом, пару лет назад, купил себе фотоаппарат» — как Андрей Британишский стал фотографом.

Журнал: «Риск» № 54, 2012 год.
Автор: Елена Дмитренко.
Фото: Андрей Британишский.

2007 год. Конец ноября. Чегет. Метет. «Пироги». С брусникой. Много. Повод для встречи забавный — сделать несколько кадров в лесу. Исполнение — еще веселее, учитывая, что фотографировать я начала недавно и на лыжах едва стою. Но такие знакомства запоминаются надолго!

2012 год. Январь. Москва. Моя кухня. Пироги. С вишней... Но как и четыре года назад, повод для встречи — фотография. Только теперь фотограф — Андрей, и «Риск» с удовольствием уже но первый год публикует его фотографии.

Андрей о себе:
— Я родился и вырос в центре Москвы. В детстве занимался музыкой, как-то даже пел соло то ли перед Папой Римским, то ли перед Лехом Валенсой, маленький был, уже не помню точно. Всегда много времени проводил на спортивной площадке или на катке с папой и братьями. У нас команда была, папа — очень спортивный, и мы играли вчетвером против ребят постарше.

Потом решил, что стану заниматься математикой, пойду в науку. Поступил на мехмат МГУ, закончил отличником, но в процессе обучения понял, что наука — не для меня. На третьем курсе работал на пяти работах сразу, был увлечен всем подряд — занимался научной работой при Центробанке, разрабатывал автоматизированные системы управления предприятием, сам написал программу для игры на рынке Forex, которую у меня потом даже украли, чем до сих пор горжусь. Параллельно основал с друзьями небольшую фирму.

Где-то в то же время начал кататься на лыжах. Даже немного посоревноваться успел во фрирайде. Но все, чем я занимаюсь, обычно мне достаточно быстро надоедает. Так, где-то в 26 лет я забросил всё и не знал, чем хочу заняться.

Несколько лет я боролся со слишком рано пришедшим кризисом среднего возраста, а лотом, пару лет назад, купил себе фотоаппарат. У меня замечательная жена, а три года назад у меня родилась любимая дочка Варя.


— Ты говорил, что не хотел бы быть профессиональным фотографом. Что ты вкладываешь в понятие «профессиональный фотограф»?

— Профессиональный фотограф — это тот, который работает за деньги, все просто.

— То есть, ты — за искусство?

— Нет. Если бы мне за мои фотографии еще и деньги платили, я был бы безумно рад. Я просто видел много фотографов, которые начинают работать на постоянной основе каждый день и мне не нравится то, что они делают.

— Они что-то теряют?

— Они теряют все, а приобретают только деньги, по-моему. Надо быть абсолютно свободным. Деньги — это лишение свободы. Хотя, конечно, если бы мне предложили участвовать за деньги в каком-нибудь интересном проекте сроком, например, на три месяца, было бы здорово. Но после завершения проекта я снова бы стал свободным человеком.

Еще что могу сказать о профессионализме. Вот я научился упоренно снимать паудер-терн. Могу взять человека, показать ему, где нужно повернуть, и получится среднестатистический кадр, совершенно точно неплохой. В некотором смысле я набил руку и стал профессиональным снимателем паудер-терна. Мог бы, наверное, делать это за деньги, но мне это не интересно.

— Ты — фрирайд-фотограф или твой интерес в сфере фотографии шире?

— Область интересов намного шире. С другой стороны, я могу с уверенностью сказать что хорошо снимаю фрирайд. И совершенно точно могу сказать, что кроме фрирайда я снимаю хорошо очень немногие вещи, которые очень далеки от горных лыж и сноуборда. В частности, я могу снять пьяную вечеринку, на которой всем весело! Я могу снять это лучше многих фотографов, потому что сам могу впасть в такое состояние, это мне знакомо и близко Я готов это снимать с удовольствием.

— Тебе прямая дорога в репортажники…

— Ну только если я снимаю то, что похоже на спорт. Как-то так. А в целом есть много вещей, которые я хотел бы снимать, но пока не научился. Я к фотографии, равно как и ко всему остальному, отношусь достаточно просто. Считаю, что всему можно научиться.

— А чему бы ты хотел научиться в фотографии?

— Я бы хотел уметь снимать людей. Я могу снимать человека в движении и всяческий бэкстейдж — то есть, как идет съемка модели в студии, я не могу снять все хорошо, у меня не получается. Зато я умею клево снять, как кто-то снимает эту модель, или как эта модель в какой-то момент оказывается сконфужена, или что-то подобное. Это будут кадры, которые никогда не попадут глянец.

Но я бы хотел уметь, к примеру, вот просто взять и тебя сотирафировть. Я могу, конечно. Но наверняка сказать, что получится быстро и хорошо, не могу. Возможно, я этому научусь. Вот Аню Ханкевич я снимал уже много раз, но хороших Аниных фото у меня немного.

— Какой процент удачных снимков должен получиться, чтобы ты решил, что съемка удалась?

— Неправильный подход. Любой хороший фотограф сначала ставит себе задачу, а потом ее реализует. И многие начинающие фотографы страдают отсутствием задачи. У меня тоже был такой этап. К следующему, когда ставится задача, я подошел только в прошлом году. Я считаю, что съемка удалась, если ты реализовал поставленную задачу. Это может быть один кадр.

В прошлом году, к примеру, это был один кадр. Он пока нигде не опубликован. Но я им очень горжусь, считая самым лучшим кадром прошлого сезона. В этом году я придумал себе намного больше задач и я очень доволен тем, что фантазия моя бьет ключом. Другое дело, что мои идеи не всегда находят отклик в людях, которым
я их озвучиваю. Но что поделаешь…

В последней поездке в Шамони я знал, как я хочу научиться снимать Это принципиально новый подход к съемке фрирайда вообще. И несмотря на то, что именно хороших кадров у меня не получилось, задуманное реализовал, я показывал тебе. И я снял эти кадры именно так, как задумал. Это было непросто. Думаю, получить хорошее фото будет еще сложнее, но я этого добьюсь, и результат будет обязательно где-то опубликован.

— Что это — поиск своего почерка?

— Я не задаюсь таким вопросом, как почерк, особенно во фрирайд-фотографии, которая, в общем-то, довольно примитивна. Это очень, простые задачи — снять, как человек едет. Какой особенный там может быть почерк?

— Тогда поиск технических приемов?

— Да. Про фрирайд-фотографов, которых я знаю, сказать, что у кого-то из них есть свой почерк, сложно. Но в основном это но почерк, а находки. Это интересно. Недавно на обложке журнала Powder в увидел фото, сделанное так, как до сих пор никто не снимал. Но это тоже не почерк — это находка.

Или приезжал Кристиан Понделла, он сказал, что есть много фото, на которых есть райдер, а на заднем плане лед, а он захотел на переднем плане снять лед, а райдера поместить на задний план. Это не почерк, это очередная находка.

— Ну у Понделлы пунктик, он вообще любитель снимать лед — с райдерами или там ледолазами…

— Это как раз можно было бы назвать почерком. Мне вот нравится снимать деревья, хотя не уверен, что у меня много хороших фото. Есть всемирно известные деревья, Aspen Trees, которые снимал Ансель Адамc. Потом все фрирайд фотографы снимали эти деревья, включая меня. Но ничего толкового у меня тогда не вышло.

— Назовем это не поиском почерка, а поиском технических приемов. Вот как ты описывал то, что делал в Шамони. Мол, если ты научишься так снимать, все будут удивляться.

— После того, как, в общем-то, все уже было снято, я вижу во фрирайд-фотографии то, что все пытаются друг друга удивить. Есть такой интересный фотограф, с которым я списывался, его зовут Тристан Шу. У него совершенно точно есть свой почерк — особым образом обработанные фотографии, и ровно с той концепцией он
делал выставку в Швейцарии.

 А последнее, что он придумал, — снимать паудер-терн с помощью 3D-моделирования, когда на снимке виден целиком земной шар и по его поверхности едет фрирайдер. Это совершенно точно была новая фишка. Все их ищут. Я для себя нашел. Причем моя условно новая простая съемка фрирайда не проста — надо оказаться на большой высоте в интересном месте, при хорошей погоде. Благодаря этому можно сделать что-то, что до тебя никто не делал. Иногда новые фишки требуют участия в процессе но только фотографа и райдера, но и пары ассистентов. И вот вопрос — стоит ли оно того и будет ли результат съемки волновать кого-то на выставках?

— А какая фотография занимает тебя на выставках?

— Мио нравится жанровая фотография, очень. Когда начинал заниматься фотографией, я думал, что основными моими направлениями будут пейзаж и жанр. Моя любимый фотограф в жанровой съемке — Эллиот Эррит. Сейчас я уже хорошо понимаю, что пейзаж не для меня, но, возможно, рано или поздно я начну хорошо снимать жанр, так как жанр это, по сути, люди в движении. Может быть, мне удастся. А вот хорошо снимать людей в студии я, наверное, не научусь, меня это не очень увлекает. Поэтому я говорю, что я не хотел бы научиться, а хотел бы уметь снимать людей. Мне это дается тяжело.

— Как ты думаешь, отчего тебе не удается снимать людей? Что тебе мешает  в съемке один на один?

— То, что я ищу в портрете и пейзаже, очень сильно расходится со вкусами большинства — это мне очень мешает. Портрет — это жанр, который я снимаю не для себя. Все, что я вижу в человеке, большей частью находится в глазах. Снимать девушек, к примеру, мне тяжело, потому что большинство из них обращает внимание на свои лишние складки, а я их не замечу, сколько мне ни показывай. Зная эту свою особенность, я полтора месяца учился у человека, который знает, как посадить девушку, куда смотреть, как наклонить голову. Он долго мне все это рассказывал, и я это сразу же забыл.

Мне интересно направление взгляда, и это то, что я могу отследить. Сейчас был на выставке Анни Лейбовиц и отметил, что мне но понравились почти все фотографии, на которых сняты звезды, потому что они сразу занимают какую-то актерскую позу.
Конечно, кто-то мне более симпатичен (к примеру, Эдриан Броуди или Джонни Депп), а кто-то менее симпатичен. Но как только я вижу актерскую позу, я теряю к нему интерес. А на фотографиях, которые мне понравились, изображены ее родственники, подруга… На них был естественный и понятный взгляд. И это то, что мне интересно. Но это не то, зачем приходят люди обычно.

— Создать доверительные отношения между фотографом и моделью — тоже искусство.

— Собственно, это то, чем все портретисты занимаются. Мои интересы в фотографии напрямую связаны с тем, что мне интересно в жизни — горные лыжи, велосипед. Следующим, я думаю, будет серфинг. Я этим занимаюсь и знаю, как это снять.

— Расскажи про тех, с кем ты работаешь, кого ты снимаешь?

— Тут все очень просто. В России снимать почти некого, если говорить о фрирайде. Фотографировать легко можно только прорайдеров, и то не всех. В России лично я знаю лишь двоих прорайдеров — это Аня Ханкевич и Ваня Мэд. Остальные фрирайдеры — не прорайдеры, и это имеет значение. Люди, которые живут на деньги от контракта, будут работать тобой так, как тебе нужно.

Прорайдер будет десять раз подниматься наверх, пока ты не получишь хорошую
фотографию. На 11-й раз он скажет, что устал, страшно и прыгать он там больше не может. А ты скажешь — прыгать, и он прыгнет, и 11-й, и 12-й раз. Это принципиальное отличие прорайдера от обычного фрирайдера. У меня сложились очень хорошие отношения с Аней Ханкевич. В последнее время мы много вместе работам и мне очень помогает, что она, также как и я, заинтересована в хорошем результате. И она не дает мне опустить руки, если у меня что-то не получается.

— Как бы ты хотел, чтобы развивалась твоя фотографическая судьба?

— Мысль, с которой я начал этот зимний сезон: как бы мне все не осточертело до того как я сделаю что-то приличное. Это была первая мысль, причиной которой было то, то прошлый сезон был утомительным.

Второе — я говорил, что умео прилично снимать паудер-терн, но тех, кто может его так снять, довольно много. И чтобы удивить этим паудер-терном всех, нужно сильно постараться. Проблема в том, что, если ты будешь постоянно снимать фрирайд, рано или поздно ты наснимаешь много кадров и станешь реализовавшимся во фрирайде фотографом. Но надоесть это может намного раньше. И это, безусловно, неприятно —  потратить много времени и не реализоваться Я могу снять хорошие кадры, но не факт, то я это сделаю. Я не весь сезон провожу в горах, не все время в горах снимаю, не всегда катаюсь с тяжелой профессиональной техникой. Много составляющих требуется для хорошего кадра.

Я всегда хочу быстрого результата, потому что я привык в жизни, что я быстро добиваюсь поставленных задач. А здесь очень быстро не получается. И первоочередная задача — набрать хорошего материала, пока не надоело.

Я знаю, что мне нравится находиться в горах в хорошей компании, и не очень нравится фотографировать и делать это мне нравится больше, чем просто кататься. И мне нравится, когда результат кому-то нужен. Это может быть по-разному выражено: публикация в журналах, участие в выставках, просто с друзьями посмотреть фотографии в баре. Я не ставлю перед собой грандиозных задач. Хотя понимаю, что через год, вероятно, у меня будет достаточно интересного материала, чтобы сделать персональную выставку. Хотя, наверное, было бы интереснее объединиться с кем-нибудь. Например, с Тристаном Шу, если бы его это заинтересовало.

— Импортные райдеры. Каково их снимать?

— Импортных райдеров снимать гораздо лучше,чем российских. Это связано с профессионализмом. Почти все зарубежные прорайдеры четко работают на фотографа. Это люди, с которыми ты договариваешься на 8 утра под подъемником, и они приезжают к 8 утра. Мы оговариваем время и споты, где будем снимать, очевидно — для человека это работа. Про уровень катания не говорю. Настолько высокий уровень не так и нужен. Конечно хорошо иметь портфолио с парой дропов по 30 метров. Одна фотография у меня есть. Вторую как-нибудь тоже снимем. Это не так принципиально. И с российскими райдерами можно работать, когда они заточены на результат.  Я работаю с Аней и Ваней просто потому, что они работают, как европейские райдеры.

— Твои взаимоотношения с фотошопом. Какую обработку ты приемлешь? Какую считаешь лишней? Как ты относишься к кадрированию?

— Когда я снимаю портрет, я снимаю его так, чтобы его уже не нужно было кадрировать. Или нужно, но не больше 2% по краям. Когда я снимаю фрирайд, я почти наверняка планирую тот кадр, который вижу. Но кадрирование во фрирайде часто штука незаменимая. Например, райдер может проехать не совсем там, где  ты планировал его снять. У меня хороший фотоаппарат, и, зная уровень нашей полиграфии, я могу спокойно вырезать вертикальный кадр из горизонтального. Поэтому, если я снимаю кадр, который можно снять и так, и сяк, я делаю его горизонтальным. Отношусь я к этому спокойно. Но меня раздражает, когда человек снимает наугад и потом уже вырезает из него что-то получившееся приличное. Неужели не мог увидеть ту картинку сразу? Но если ты заранее знаешь и понимаешь, что именно будешь делать с фотографией в фотошопе, то не вижу причины, почему нет?

Современная профессиональная техника намного лучше российской полиграфии. А по поводу фотошопа — я считаю, что имею право в фотошопе делать все, что угодно. Могу нарисовать солнце, луну, звезды и т. д. Другое дело — насколько этот кадр будет мне интересен. То есть, я могу вставить фото скалы и пририсовать летящего с нее лыжника. Но я так никогда не делаю. А если у меня на фото грязное солнце, а на соседнем кадре — чистое (ну просто снежинка на объектив упала), я могу «пересадить» его на другой кадр. Кому от этого станет хуже? Никому.

С обработкой такая еще штука: два года назад я осилил две книги Дэна Маргулиса. И, прочитав Маргулиса и научившись много чему, я понимаю что все это не очень то и нужно. Я многое могу делать в фотошопе. Но жесткая обработка нужна, когда кадр особо плохой изначально. А если кадр изначально хороший, то такая обработка обычно и не нужна. На хорошую фотографию в фотошопе траться обычно 5 минут.

— Расскажи про российскую аутдор-фотографию. Что ты о ней думаешь?

— В западной фрирайд-фотографии есть очень немного хороших, профессиональных фотографов. Их можно пересчитать по пальцам, это люди, на которых можно равняться. И есть очень большое количество средних и проходных фотографов. Большинство из них дают колоссальную фору большинству российских аутдор-фотографов.