Четвертый вагон от хвоста
И снова о «Туристе» — вспоминает Георгий Дубенецкий. … Дальше к нижнему концу деревни, возле прохода к дороге — дом, с которого для меня и начался «Турист». Мы снимали в нем две комнаты на сезон несколько лет подряд.
Журнал: «Лыжный спорт», 27.09.2002.
Автор: Георгий Дубенецкий.
Фото из архива Георгия Дубенецкого.
Оригинал материала доступен по ссылке.
А здесь пейзаж почти не изменяется
И крутится подъемник, как всегда
И трасса нашей жизни продолжается
Лишь дни бегут, как талая вода…
Пропустив встречную машину, отчаянно старавшуюся не сесть на брюхо в глубоких колеях, проделанных в снегу, въезжаем в засыпанную снегом деревню. Найдя место в плотном ряду припаркованных на заснеженной обочине машин, с размаху въезжаем в сугроб, чтобы оставить проезжую колею другим четырехколесным любителям горных лыж. Мы — в деревне Шуколово, недалеко от станции «Турист», в сорока минутах езды от Москвы по Дмитровскому шоссе. Заглушив двигатель, вылезаем. Тишина. Скрип снега под ногами, далекий гудок электрички, слышно, как работает один из подъемников в сотне метров отсюда. Бывают такие места, звуки в которых словно застыли: и год, и три, и пять пройдёт — а звуки не изменились, как будто и не было их, этих трёх или пяти лет.
Привет старик! Давно тебя не видели!
Ты где все эти годы пропадал?
Ну что сказать — ведь мы давно родители
Ребенок наши планы поменял.
Я не был здесь уже пару лет. Хотя нет: уже, похоже, три года. А перед этим еще лет пять не появлялся, — есть ведь и другие места, где зимой работают подъемники, и ехать к этим, другим, местам ближе, и улицы в Москве, по которым можно доехать до Крылатского или Нагорной, хоть изредка, но чистят. А дмитровская трасса еще три года назад была, мягко говоря, не самым лучшим местом для зимних поездок на машине. Нескончаемые ремонты дороги, сужения, асфальт покрыт снегом, а иногда и льдом.
Помню, как как-то раз одну из редких тогда встречных машин повернуло вокруг оси несколько раз и вынесло к нам навстречу. Шоссе было обледеневшее, поворачивать — опасно, тормозить — бесполезно, и я, сжавшись, приготовился к удару. Но продолжавшую вальсировать машину также плавно унесло с нашего пути — обратно на свою полосу, где она и остановилась — в крайнем левом ряду, точно по направлению движения… Как будто водитель просто решил остановиться. Проезжая мимо, я краем глаза заметил белое лицо водителя. Пронесло… Сегодня крутые повороты спрямлены, шоссе расширено, идеально вычищено — почти сухое, вдоль всей трассы — фонари. Блеск!
Ну а в горах каких теперь катаешься,
Все на Чегете, или за бугром?
Сам понимаешь, тут — как получается,
Пока везло, посмотрим — что потом.
Пытаюсь по привычке уловить запах дыма от топящихся печей, вдыхаю свежий воздух. Да нет, запаха теперь нет — лет десять назад в деревню провели газ, и морозный воздух чист. Наверное, это хорошо, но мне почему-то кажется, что он стал каким-то безвкусным, лишенным той самой едва уловимой нотки, которая отличает действительно хорошее вино от дешевой поделки. Знакомая улица, знакомые — некоторые чуть постаревшие, а некоторые со следами ремонта — деревенские дома. Во многих из них я бывал раньше — вон в том, слева, половину снимала на зиму компания, называвшаяся «Мон плезир», и вечерами мы иногда ходили туда в гости, — как и в тот раз, когда Игорь Каримов, председатель Московского клуба самодеятельной песни (тогда еще не использовался термин «авторская песня») привез слайд-фильм о Высоцком. В просторную комнату набилось человек пятьдесят, а потом, ночью, после того, как показ закончился, расходились в тишине.
А почти напротив — дом, в котором тогда жила компания из нашего НИИ, и иногда — перед соревнованиями — мы вместе готовили там флаги и протоколы, а иногда заходили в гости к Толику — председателю нашей горнолыжной секции — и просто так, на чай. Теперь на склоне с лирическим именем «Вымя» (склон расположен ближе других к коровнику) можно встретить двух его взрослых сыновей, очень похожих на него. А еще дальше к нижнему концу деревни, возле прохода к дороге — дом, с которого для меня и начался «Турист». Мы снимали в нем две комнаты на сезон несколько лет подряд. Встречались субботним утром в электричке, в «четвертом вагоне от хвоста». Потом хозяйка постарела, ей стало тяжело топить к нашему приезду печь, и мы остались без избы. Кто-то нашел другое пристанище, а кто-то, как и я, стал ездить в другие места — поближе к дому, или просто — другие.
Ты знаешь, что Семеновы разъехались,
И Боря сразу в Штаты умотал?
Да, знаю, встретил Аньку в автосервисе,
А Боб звонил, и в гости приглашал.
За двадцать лет многое изменилось. Родились и выросли наши дети. Мало кто добирается теперь сюда на электричке — у всех членов нашей старой компании машины, у кого — свои, а кого и выросшие дети уже привозят по субботам «в зимнюю деревню», как говорила когда-то наша младшая. Да и наша старшая, как и я когда-то, впервые встала на горные лыжи именно здесь. А теперь она и сама уже инструктор. Время бежит…
Когда мы начали снимать полдома в этой деревне, компания собралась случайная — надо было набрать человек пятнадцать, чтобы осилить арендную плату. Но все любили лыжи, все ездили в горы, ходили в походы, и подружились быстро. Вечерами, если не включалось освещение на склоне и подъемник, мы ходили в гости, катались с детьми на санках, спорили до хрипоты об элементах техники, вычитанных в только что вышедшей книге Жубера, смотрели слайды и фильмы о летних походах, пели песни. Среди нас был только один инструктор, у которого мы все и учились кататься. А потом и мы заканчивали школы инструкторов, учили других и продолжали учиться сами…
А дочка где? Ну надо же, как выросла!
Ты и её кататься научил.
Да, дети все растут, и быстро так
— Как деревце, что как-то посадил…
Всё начиналось здесь. Знакомство, дружба, любовь, ненависть, свадьбы, разводы — многое видели бревенчатые стены старых деревенских домов. Компания изменилась — одни ушли, другие пришли. Но несколько человек из той, первой, двадцатилетней давности, нашей избы по-прежнему снимают здесь домик. По-прежнему ставятся трассы, и по-прежнему в новогоднюю ночь освещается склон и крутится подъемник.
Мы живем в другой стране, открылись границы, мы можем кататься в разных горах, и на когда-то горячо любимом Чегете я не был уже много лет. Мы давно уже не встречаемся по субботам в электричке, идущей до Дмитрова. Иногда чаще получается так, что встречаемся, причем случайно, где-то очень далеко отсюда — если раньше это был, в основном, Чегет, то теперь добавились и Красная Поляна или уральские регионы, и аэропорты Лиона или Женевы, и улочки Шамони или Инсбрука…
А старенькие подъемники в «Туристе» все крутятся и крутятся — для всех. И для тех, кто по-прежнему катается на Чегете, добираясь туда на поезде, и для тех, кто на этой, эталонной для российского горнолыжника, горе, ни разу не был. Правда, в последние годы на смену части стареньких самодельных подъемников пришли новенькие — заводские, да и ратраки появились на склонах, тщательно подготовленных для катания тех, кто готов заплатить деньги.
И не очень, кстати, большие деньги за удовольствие не обматывать вокруг пояса бугель, не пачкать куртку и не рвать перчатки, не натягивать слетевший трос своего подъемника, не топтать снег на своей горе после снегопада, не… А может, и не за удовольствие — ведь мы постарели, жизнь изменилась, и удовольствие мы получаем от других вещей, и платим за то, что раньше было абсолютно, разумеется, бесплатным — за катание в Шуколово…
А ты все там же (я забыл название).
Ты, кажется, компьютеры чинил?
Семь лет, как развалилась та компания,
С тех пор три места я уже сменил.
Интересно, а в каком вагоне сюда ездил Юрий Визбор? Когда-то, совсем давно, и он тоже сюда на электричках добирался. Ведь именно здесь он написал и «…Над белой зимою поселка “Турист”, над снегами нашей прекрасной любви» и «… Везите скорей меня в деревню мою — Новлянки», и «…по старинной по привычке мы садимся в электрички»… Много лет не появлялся он на этих склонах, сейчас звучат новые песни, на склонах много новых лиц, но кто-то с рюкзаком и лыжами точно также едет утром в субботу на дмитровской электричке. В четвертом вагоне от хвоста…
И мы смеемся, вспоминая прошлое,
И подъезжает кто-нибудь еще.
Ведь помним мы обычно лишь хорошее,
Плохое память не включает в счет.
Журнал: «Лыжный спорт», 27.09.2002.
Автор: Георгий Дубенецкий.
Фото из архива Георгия Дубенецкого.
Оригинал материала доступен по ссылке.
А здесь пейзаж почти не изменяется
И крутится подъемник, как всегда
И трасса нашей жизни продолжается
Лишь дни бегут, как талая вода…
Пропустив встречную машину, отчаянно старавшуюся не сесть на брюхо в глубоких колеях, проделанных в снегу, въезжаем в засыпанную снегом деревню. Найдя место в плотном ряду припаркованных на заснеженной обочине машин, с размаху въезжаем в сугроб, чтобы оставить проезжую колею другим четырехколесным любителям горных лыж. Мы — в деревне Шуколово, недалеко от станции «Турист», в сорока минутах езды от Москвы по Дмитровскому шоссе. Заглушив двигатель, вылезаем. Тишина. Скрип снега под ногами, далекий гудок электрички, слышно, как работает один из подъемников в сотне метров отсюда. Бывают такие места, звуки в которых словно застыли: и год, и три, и пять пройдёт — а звуки не изменились, как будто и не было их, этих трёх или пяти лет.
Привет старик! Давно тебя не видели!
Ты где все эти годы пропадал?
Ну что сказать — ведь мы давно родители
Ребенок наши планы поменял.
Я не был здесь уже пару лет. Хотя нет: уже, похоже, три года. А перед этим еще лет пять не появлялся, — есть ведь и другие места, где зимой работают подъемники, и ехать к этим, другим, местам ближе, и улицы в Москве, по которым можно доехать до Крылатского или Нагорной, хоть изредка, но чистят. А дмитровская трасса еще три года назад была, мягко говоря, не самым лучшим местом для зимних поездок на машине. Нескончаемые ремонты дороги, сужения, асфальт покрыт снегом, а иногда и льдом.
Помню, как как-то раз одну из редких тогда встречных машин повернуло вокруг оси несколько раз и вынесло к нам навстречу. Шоссе было обледеневшее, поворачивать — опасно, тормозить — бесполезно, и я, сжавшись, приготовился к удару. Но продолжавшую вальсировать машину также плавно унесло с нашего пути — обратно на свою полосу, где она и остановилась — в крайнем левом ряду, точно по направлению движения… Как будто водитель просто решил остановиться. Проезжая мимо, я краем глаза заметил белое лицо водителя. Пронесло… Сегодня крутые повороты спрямлены, шоссе расширено, идеально вычищено — почти сухое, вдоль всей трассы — фонари. Блеск!
Ну а в горах каких теперь катаешься,
Все на Чегете, или за бугром?
Сам понимаешь, тут — как получается,
Пока везло, посмотрим — что потом.
Пытаюсь по привычке уловить запах дыма от топящихся печей, вдыхаю свежий воздух. Да нет, запаха теперь нет — лет десять назад в деревню провели газ, и морозный воздух чист. Наверное, это хорошо, но мне почему-то кажется, что он стал каким-то безвкусным, лишенным той самой едва уловимой нотки, которая отличает действительно хорошее вино от дешевой поделки. Знакомая улица, знакомые — некоторые чуть постаревшие, а некоторые со следами ремонта — деревенские дома. Во многих из них я бывал раньше — вон в том, слева, половину снимала на зиму компания, называвшаяся «Мон плезир», и вечерами мы иногда ходили туда в гости, — как и в тот раз, когда Игорь Каримов, председатель Московского клуба самодеятельной песни (тогда еще не использовался термин «авторская песня») привез слайд-фильм о Высоцком. В просторную комнату набилось человек пятьдесят, а потом, ночью, после того, как показ закончился, расходились в тишине.
А почти напротив — дом, в котором тогда жила компания из нашего НИИ, и иногда — перед соревнованиями — мы вместе готовили там флаги и протоколы, а иногда заходили в гости к Толику — председателю нашей горнолыжной секции — и просто так, на чай. Теперь на склоне с лирическим именем «Вымя» (склон расположен ближе других к коровнику) можно встретить двух его взрослых сыновей, очень похожих на него. А еще дальше к нижнему концу деревни, возле прохода к дороге — дом, с которого для меня и начался «Турист». Мы снимали в нем две комнаты на сезон несколько лет подряд. Встречались субботним утром в электричке, в «четвертом вагоне от хвоста». Потом хозяйка постарела, ей стало тяжело топить к нашему приезду печь, и мы остались без избы. Кто-то нашел другое пристанище, а кто-то, как и я, стал ездить в другие места — поближе к дому, или просто — другие.
Ты знаешь, что Семеновы разъехались,
И Боря сразу в Штаты умотал?
Да, знаю, встретил Аньку в автосервисе,
А Боб звонил, и в гости приглашал.
За двадцать лет многое изменилось. Родились и выросли наши дети. Мало кто добирается теперь сюда на электричке — у всех членов нашей старой компании машины, у кого — свои, а кого и выросшие дети уже привозят по субботам «в зимнюю деревню», как говорила когда-то наша младшая. Да и наша старшая, как и я когда-то, впервые встала на горные лыжи именно здесь. А теперь она и сама уже инструктор. Время бежит…
Когда мы начали снимать полдома в этой деревне, компания собралась случайная — надо было набрать человек пятнадцать, чтобы осилить арендную плату. Но все любили лыжи, все ездили в горы, ходили в походы, и подружились быстро. Вечерами, если не включалось освещение на склоне и подъемник, мы ходили в гости, катались с детьми на санках, спорили до хрипоты об элементах техники, вычитанных в только что вышедшей книге Жубера, смотрели слайды и фильмы о летних походах, пели песни. Среди нас был только один инструктор, у которого мы все и учились кататься. А потом и мы заканчивали школы инструкторов, учили других и продолжали учиться сами…
А дочка где? Ну надо же, как выросла!
Ты и её кататься научил.
Да, дети все растут, и быстро так
— Как деревце, что как-то посадил…
Всё начиналось здесь. Знакомство, дружба, любовь, ненависть, свадьбы, разводы — многое видели бревенчатые стены старых деревенских домов. Компания изменилась — одни ушли, другие пришли. Но несколько человек из той, первой, двадцатилетней давности, нашей избы по-прежнему снимают здесь домик. По-прежнему ставятся трассы, и по-прежнему в новогоднюю ночь освещается склон и крутится подъемник.
Мы живем в другой стране, открылись границы, мы можем кататься в разных горах, и на когда-то горячо любимом Чегете я не был уже много лет. Мы давно уже не встречаемся по субботам в электричке, идущей до Дмитрова. Иногда чаще получается так, что встречаемся, причем случайно, где-то очень далеко отсюда — если раньше это был, в основном, Чегет, то теперь добавились и Красная Поляна или уральские регионы, и аэропорты Лиона или Женевы, и улочки Шамони или Инсбрука…
А старенькие подъемники в «Туристе» все крутятся и крутятся — для всех. И для тех, кто по-прежнему катается на Чегете, добираясь туда на поезде, и для тех, кто на этой, эталонной для российского горнолыжника, горе, ни разу не был. Правда, в последние годы на смену части стареньких самодельных подъемников пришли новенькие — заводские, да и ратраки появились на склонах, тщательно подготовленных для катания тех, кто готов заплатить деньги.
И не очень, кстати, большие деньги за удовольствие не обматывать вокруг пояса бугель, не пачкать куртку и не рвать перчатки, не натягивать слетевший трос своего подъемника, не топтать снег на своей горе после снегопада, не… А может, и не за удовольствие — ведь мы постарели, жизнь изменилась, и удовольствие мы получаем от других вещей, и платим за то, что раньше было абсолютно, разумеется, бесплатным — за катание в Шуколово…
А ты все там же (я забыл название).
Ты, кажется, компьютеры чинил?
Семь лет, как развалилась та компания,
С тех пор три места я уже сменил.
Интересно, а в каком вагоне сюда ездил Юрий Визбор? Когда-то, совсем давно, и он тоже сюда на электричках добирался. Ведь именно здесь он написал и «…Над белой зимою поселка “Турист”, над снегами нашей прекрасной любви» и «… Везите скорей меня в деревню мою — Новлянки», и «…по старинной по привычке мы садимся в электрички»… Много лет не появлялся он на этих склонах, сейчас звучат новые песни, на склонах много новых лиц, но кто-то с рюкзаком и лыжами точно также едет утром в субботу на дмитровской электричке. В четвертом вагоне от хвоста…
И мы смеемся, вспоминая прошлое,
И подъезжает кто-нибудь еще.
Ведь помним мы обычно лишь хорошее,
Плохое память не включает в счет.
Автор: Георгий Дубенецкий
Курорт: Подмосковье
Издание: «Лыжный спорт»
Годы: 2002