Кирилл Анисимов. Первый фрирайдер страны
…В Терсколе я был единственным маленьким ребенком, который катался. Меня все знали. Как это доставало! «Ой, мальчик, такой маленький, а уже на лыжах, ах-ох, сколько же тебе лет?» — и так каждый второй.
Кирилл Анисимов — о детстве, работе гидом, соревнованиях, Чегете и обо всём на свете.
Журнал: «SKI Стайл» № 8, 2006 год
Текст: Наталья Русакова
Фото: Наталья Лапина, Анатолий Савейко
Награды
2001. Чемпионат России (проходил впервые) — II место.
2002. Чемпионат России — I место.
Этап кубка Европы в Приэльбрусье — I место.
2003. Не было соревнований.
2004. Чемпионат России — I место.
X-Games в Красной Поляне — II место.
2005. Этапы Кубка России: в Домбае — I место, в Красной Поляне — II место, на Чегете — II место.
Общий зачет — I место (на пару с Алексеем Водолазкиным).
Чемпионат России — II место .
2006. Этапы Кубка России: в Домбае — V место, в Красной Поляне — I место, на Чегете — V место. Общий зачет — I место.
— Я не помню, как встал на лыжи. Папа поставил. Сначала по дорожке таскал, потом на маленькой горке, а в три года, говорят, я съехал с Чегета. Но всего этого я не помню…
— Папа знал!
— Мой отец, Юрий Михайлович Анисимов, пришел в горные лыжи в момент их зарождения в России. Начинал вместе с Вадимом Гиппенрейтером. В 1930-е годы был чемпионом Москвы, тренировал команду МГУ. Когда в Приэльбрусье не было подъемников, они привозили свой дизель, на себе тащили его наверх, натягивали трос и тренировались… После войны отец занялся строительством канатных дорог и проектированием трасс. Он участвовал в создании почти всех горных курортов, построенных в советское время.
— Адрес у тебя символичный: поселок Терскол, дом один.
— Папа переехал в Терскол в 1965 году, когда здесь начали строить канатку. В этом доме ему дали квартиру. Наши двухэтажки стали первыми «большими» домами в поселке. Строились как временные, а до сих пор стоят. И вот здесь я родился. Здесь и живу.
— В «домике на крыше»...
— Эту мансарду отец строил потом. Сам. Долго, комнату за комнатой. Он увлекался резьбой по дереву и строительством. А я, вопреки легендам, тут почти ничего не сделал. (С улыбкой.)
— В мансарде на крыше терскольской двухэтажки царит атмосфера доброго столичного дома. Умного, верного, теплого, полного «живых» вещей, привезенных из хороших мест, картин, подаренных друзьями. Повсюду — фотографии близких. И книги. Много.
— Книги — да, это мое. Особенно в детстве. Помню, мама все выгоняла гулять, а я думал — нет, лучше почитаю. Брался даже за достаточно нудные вещи. Помню, классе в восьмом прочитал всего Томаса Манна… А сейчас мозги забиты, читаешь порой всякую чепуху.
В Терсколе я был единственным маленьким ребенком, который катался. Меня все знали. Как это доставало! «Ой, мальчик, такой маленький, а уже на лыжах, ах-ох, сколько же тебе лет?» — и так каждый второй. Я был «букой», и сурово так отрезал: «Столько-то лет. Да, катаюсь». На самом деле я ужасно стеснялся… Помню, в Терсколе снимали кино, старый детский фильм Одесской киностудии «Где ты, Багира?», про собачку. Герой фильма, мальчик, попадает в лавину, и собака его выкапывает. Этим мальчиком в кино был я…
Спортсмен
— Классе в шестом пришел в местную спортшколу. Но не катила у меня спортивная школа. Выступал нормально, призовые места занимал — кажется, накатал первый разряд. Классе в девятом отец спросил — я ответил, что профессионально спортивную тему развивать не хочу. Тренировки бросил, стал просто кататься. Военный, инженер, окончил Саратовское высшее военное училище химической защиты. (Смеется.) Случайно — папин знакомый, бывший начальник турбазы МО, стал замом начальника этого училища. Надо же было где-то учиться. Но там я быстро понял, что армия — совершенно не мое. А что делать? Надо доучиваться — зря, что ли, столько мучился? (Смеется.) К счастью, удалось потом распределиться на гражданку. Определенных планов на жизнь не было, вернулся в Терскол. Пришел в ВГИ (Высокогорный геодезический институт, в то время курировал весь комплекс высокогорных проблем Приэльбрусья — ред.). Другой работы тогда здесь не было. Катался…
Спасатель
— Лет шесть отработал спасателем на Чегете. Исмаил Курданов, очень хороший человек, был тогда начспасом и набирал новых людей. Со старой работой новая деятельность легко совмещалась, с катанием тоже. Свезти с горы человека — без проблем. А крови и прочих ужасов я не боялся. Другое дело, если бы в этой работе было развитие, например, как в МЧС, плановые сборы, тренировки, и все это выполнять, как положено… При работе на горе было много простоев. Но я не сидел просто так. Катался...
Человек Чегета
— Везде только и слышишь: Приэльбрусье, Чегет, трасс нет, сервиса нет — как там плохо! Не плохо и не хорошо. Такова реальность. В Москве можно сколько угодно жаловаться на метро, а что делать — езди на машине, стой в пробках… Не нравится у нас, не приезжай. В мире так много мест, где можно хорошо отдохнуть на лыжах.
Во времена моего отца сюда приезжали профессионалы своего дела. Они четко понимали, что надо делать на горе, чтобы на ней можно было кататься. Тогда Чегет и Эльбрус — это был настоящий прорыв в горнолыжном спорте. Первые трассы, первые канатки, первые соревнования… Но также из папиного опыта, и своего тоже, я знаю, что Чегет вообще не является туристической горой, пригодной для массового катания. И трасс в современном понимании на Чегете нет. Есть короткие участки, похожие на «синие» или «зеленые» спуски, но в них вклиниваются куски «красных», а «красные» посередине разрываются «черными» или «дабл-даймонд» — это если говорить о рельефе. Что же до подготовки, то склоны здесь почти не готовят (в современном понимании): ни земляных работ, ни выравнивания. И пока, насколько мне известно, никаких изменений не предвидится. Так что без иллюзий… Катайтесь внимательней. Везде. К примеру, за один из сезонов на Чегете было шесть трупов. Но убиться ведь можно где угодно. Разогнаться, впереться в опору башкой и от этого умереть. И кто виноват?
Я считаю, что Чегет и Эльбрус — лучшие места для совершенствования техники катания по разным склонам. Говорю так, не потому что здесь живу. Объективно. Все типы снега, рельеф, хорошая высота, климат, горные условия — нигде у нас больше такого нет! В той же Поляне снег, конечно, супер, но рельеф однообразный… Домбай — да, местами. Но здесь интересней.
— Какая гора твоя: Чегет или Эльбрус?
— Чегет, конечно. На Эльбрусе другое — пространства, своя энергетика. Но я не могу там долго кататься. Буквально день, и уже не хорошо, не знаю, почему. Летом, когда ходишь, Эльбрус воспринимается иначе. Но не зря говорят, Гора мистическая. У нее каждый раз все по-новому. Никогда не знаешь, чем она тебя встретит…
Инструктор
— Всегда подрабатывал, но не люблю учить с нуля. Есть «корочки» Школы Данилина (ВАГИ). Но, я считаю, учить надо в европейских традициях. Поэтому собираюсь окончить школу, которая дает международный сертификат. Хотя бы категории «C»; «B» получить сложнее, «А» — вообще...
— Для чемпиона России?
— Одно дело кататься, другое — демонстрировать элементы. Например, идеальный плуг. Мастера и КМС-ы парились часами, чтобы угол коленей и положение корпуса получились по стандартам. А на категорию «А» надо вообще трассу ходить. Из наших, кто сдал, трое — действующие спортсмены, четвертый — тренер спортивной школы, мастер спорта. Хотя в принципе я не понимаю, зачем инструктору трасса. Просто не вижу такой ситуации, при которой ему придется учить людей гоняться по флажкам.
— Чему должен учить инструктор?
— Прежде всего, чему хочет клиент. Большинство стремятся просто спускаться. Есть две категории учеников: первые — кто от горных лыж стремится получить удовольствие, не прикладывая усилий. Вторая — кто понимает, что максимальное удовольствие возможно, только если постоянно учишься и прогрессируешь. Работать интереснее со вторыми, хотя первых больше. Сюда же приезжают и те, и другие. Первые отсеиваются, вторые остаются. Есть и те, кто уже много лет как были «чайниками», так и катаются потихоньку, и все им нравится. И все же Чегет — гора, которая заставляет хоть что-то делать на склоне.
— На Чегете и учить сложнее?
— Своя специфика. Требуется море изобретательности, чтобы просто найти склоны, подходящие для начинающих. Те, кто здесь работает, ухитряются за несколько дней научить людей спускаться с этой горы. Но так не должно быть. Многим страшно. Внизу заниматься практически негде. А наверху людей клинит. Они видят эти масштабы, крутяки, бугры, этот жуткий бугель, в одну сторону обрывающийся в пропасть. Кто через это проходит — классно. Но массово — нет.
Райдер
— Как ты выступаешь в России, ясно. А за рубежом?
— Выступал во Франции, в Тине, на чемпионате мира по фрирайду (первом, который проходил не на Аляске). С Андреем Ивановым. Та-ак выступили! (Смеется.) Я приехал совершенно больной, с температурой. Склон посмотрел за день до старта. А в день соревнований еле его нашел. Заезд хитрый. Поехал искать, проскочил, пришлось еще раз подниматься. В панике сваливаюсь вниз, прыгаю в кресло, падает перчатка. Приезжаю на старт весь растрепанный, без перчатки. Кричу: дайте что-то на руки, я проеду и верну! Никто не реагирует. Потом дали какие-то рукавицы шерстяные… Поехал — сначала ничего, потом рубанулся, раза три упал, накувыркался. Финишировал и думаю: да-а-а.. А Андрюха Иванов — тот вообще такое сделал! Разлетелся, на скорости сиганул с огромной скалы и разобрался. Вечером лично к нему пришел главный судья Реджис Эмери и сказал: «Слушай, ты так больше не езди, ладно? Не корову ж проигрываешь…». Финал Андрей поехал спокойно, ничего не занял. А я не смог с температурой… Как там зажигали западные ребята! Как раз в тот год сломался Баптист Блан, его увозили с горы…
— Откуда были самые сильные райдеры?
— Канадцы, американцы, французы. Вообще все 40 участников были очень сильными. И школа, и безбашенность — все при них. Там были Харрисон, Девенпорт, Чичери, Себ Мишо, Пьер Ив Леблан…
— Трассы сложнее, чем у нас?
— Намного. Сравнимо только с финальной на Домбае, перепад 700–800 м. И технически сложнее.
– А уровень райдеров?
— Далеко… Хотя не то чтобы пропасть. Просто, чтобы быть как они, надо очень много кататься и специально тренироваться. Мы же больше для себя катаемся.
— Есть желание прогрессировать до мирового уровня?
— Желание-то есть. Но приоритеты другие. Семья, работа, стабильность. А с больших скал вообще не прыгаю, проблемы с коленями.
— Травмы?
— Да, много. В основном, связки. Самая серьезная — с коленом — случилась на доске: на ходах влетел под дерево… Колени очень достают. Я их не лечил, просто закачивал. Но иной раз дома, на ровном месте сделаешь неосторожное движение и потом долго хромаешь. В минувшем сезоне, на Камчатке, когда в лавину попал, добавилось растяжение икроножной мышцы… В общем, ничего особенного, как у всех.
— Когда тебе на лыжах интересно?
— Когда сложно. Например, кино снимали. Летишь в неизвестное место, высаживаешься и видишь даже не склон, а его часть. И нужно пройти до самого низа на одном дыхании, читая рельеф на ходу. Всего один раз. Потом — следующее место.
— В Приэльбрусье ты все склоны знаешь наизусть?
— Ближние — да. Но каждый год стараешься забираться все дальше и дальше. Тут столько мест! И в Безенги. Надо ходить. Хотя разведка на скитуре — вещь небезопасная. Принципиально отличается от катания с друзьями или фото-видео. Скитур — большая тема…
— Фото-видео не напрягает?
— Не особо. Зависит от внутреннего состояния.
— А сноуборд?
— Катаюсь, конечно. Научился, гонял одно время везде — по любым буграм, по жесткачу. Вообще, что тот снаряд для скольжения по горе, что этот. Разница не в райдинге, а в субкультуре. Мне лично доска нравится только в целине. Лыжи универсальней.
Другой райдер
— Хусейн Битиров, человек-легенда. Это он прыгал через кафе «Ай» в фильме «Завтрак с видом на Эльбрус». Потом пришлось уехать в Нальчик (семейные обстоятельства). Жалко и самого — вся жизнь была на этой горе! — и всех остальных, кто теперь не имеет возможности его здесь видеть. Хусик работал спасателем… Как он катался! Я такого больше не видел. Уникум. Такая пластика! Это невозможно ни сформулировать, ни повторить. Он ходил коньком по любым склонам, любым буграм и на любом снаряжении — что на «классике» 210 см, что просто на «дровах». Он летел по склону, перелетая в каждой дуге через три бугра! При этом шел не могульной техникой, а резаным коньком. Я тоже пытался так, но у меня не получалось. Да, фрагменты уловил. Принцип понял. Но реализовать, как он, повторить его технику и пластику ни мне, ни кому-то другому не удалось.
Прорайдер
— «Триал-спорт»: снаряжение (лыжи K2, ботинки Lange); выезды на соревнования (в прошлом сезоне); призовые. Mountach: одежда Marmot, лавинное снаряжение BCA.
— В чем заключается твое прорайдерство?
— Участие в соревнованиях, катание. Но главное — снаряжение. Это был решающий вопрос в выборе спонсора — на чем кататься, на чем работать. Очень ценю возможность использовать только то, что действительно нравится и что можно смело рекомендовать другим. Я не рекламирую, что предложат. Я выбираю. И в «Триале» есть из чего выбирать. Четвертый год катаюсь на К2 (Seth Pistol, Seth Vicious, Maden AK) и считаю, что это одни из лучших универсальных лыж для фрирайда. «Сеты» вообще стали «всенародной» лыжей, и заслуженно… Последние два года в основном выхожу на склон на «Мейденах» и редко в наших краях бывает такое состояние снега, при котором хочется взять что-то другое. Летом хожу на скитур на «Пистолах» 180 см — нравится. В этом сезоне хотим попробовать новое творение Шейна Макконки — «Пантун» (Pontoon), лыжа обещает быть весьма интересной.
— Райдовые фильмы с твоим участием?
— Фильм «Русский экстрим» с журналом «Вертикальный мир» (Красная Поляна, Камчатка, Чили, Аргентина). В прошлом году на Камчатке тоже снимались.
— Впечатления от разных стран?
— Везде по-своему хорошо. В Шамони, правда, не повезло со снегом, но видно, что место — супер. Рельеф такой затейливый… Запомнилось Портильо (Чили) — самый старый горнолыжный курорт в Южной Америке, где в 1966 проходил чемпионат мира. Там же одна из трасс, где проводят гонки на скорость. Летом в Портильо тренируются мировые сборные. Интересно, с 1966 года курорт законсервирован для дальнейшего развития: его первый и единственный хозяин не позволяет ничего менять и достраивать и никого другого на свои земли не пускает… Еще понравилось в Лас-Леньяс — такие красивые желтые скалы. Идеальное место для внетрассового катания. Многие кулуары пролегают над трассой, и их регулярно обстреливают, поэтому там безопасно… В хорошую погоду видно Аконкагуа…
— Что же произошло в декабре 2005 на Камчатке?
— Там был кулуар, сверху широкий, сужающийся рукавом, где надо было проехать для съемки. Одна сторона жесткая, другая — надутый снег. Сниматься надо было на жесткой стороне — в солнце, и вид на океан открывался. Я поехал первым. Наверное, увлекся, спустившись чуть ниже, где меня уже не видно. Было ясно, что та ветровая доска опасна. Как гид я никогда бы не повел группу так — посередине, оставляя плохой верх нетронутым. Но, чтобы попасть к вертолету, доску надо пересечь. Решил с ходов траверснуть и выскочить на другую сторону. Неправильно рассчитал траекторию движения. Не хватило скорости, буквально метра. Доска сверху треснула и потащила. Это урок.
— Проекты, планы на сезон?
— Кататься. Работать. Не знаю, буду ли участвовать в соревнованиях. По самочувствию. Есть желание покататься в новых местах. Можно с группой. Активно думаем про Индию в январе.
Психолог от SKI
— Универсальными лыжниками считают могулистов…
– В общем, да. Они универсальней, чем классические лыжники. Но в горах к их технике нужно добавить умение читать рельеф. Фрирайд — не просто техника катания, чем он и интересен. Ни «жесткого» лыжника, ни могулиста не волнуют такие вопросы как обстановка на горе, лавиноопасность, рельеф, погода. А если работаешь гидом, эти факторы нужно учитывать за других людей. Плюс психология.
— Гид-психолог?
— А как же. Собирается группа. Люди не всегда знакомы. Каждый от катания хочет получить что-то свое. Разные физические возможности и характеры. А ты один. И нужно выбрать оптимальный для всех режим и дать каждому то, что будет полезно именно ему. Это непросто. Потом, на горе всякое случается. Надо предвидеть, как люди себя поведут.
— Клинит от страха?
— У женщин и мужчин реакции на пугающий фактор разные. Даже за рулем: женщина все бросает и замирает, а мужчина начинает судорожно что-то делать. На горе женщина или намертво встает «Не могу ехать!», или истерит. Начинаются нелепые движения. А на высоте хорошие лыжники, знающие, что такое гора, вдруг встают в плуг, падают, где нельзя, пытаются снять лыжи и пойти пешком через трещины. Иногда не выдерживаешь. Да, грублю людям.
— Не верю.
— Порой надо нагрубить, чтобы встряхнуть, а то до вечера стоять будет. Но чаще срываешься не на своих, а кто падает на след. Сколько раз — ведешь группу, увяжется какой-нибудь, страшно смотреть, как и куда он едет. Думаешь: ну обидно, ведь возьмет и доедет донизу, так и не узнав, что он …! (Смеется.)
Можно понять и уважать, когда человек идет на риск осознанно. Но чаще гибнут люди, даже не понимающие, что с ними происходит. Странно, отключается элементарная житейская логика. Приехал в новое место — спроси… Ни один человек, впервые попавший в город, не станет кидаться под машины. А тут… Ты же видишь эти масштабы — ну неужели не страшно? У меня, например, перед любой стихией замирает сердце. На море вижу большие волны и подбираюсь…
— Всем ли можно привить чувство горы, уважение к горе?
— Оно не ко всем приходит. Ведь попадая на горнолыжный курорт, городской человек соприкасается в основном с тем, что создано и подготовлено людьми. Между ним и природой стоит цивилизация. Человек не видит, чем на самом деле являются горы, не чувствует энергетику этой стихии.
— Как же быть?
— Кому интересно — приезжайте, смотрите, спрашивайте. Постепенно. Это огромная часть жизни. Сразу не проглотить… Важен не только накат, но и отношение. Что ты перед собой видишь: гору или кучу камней, с которой можно съехать? Если относиться к горе как к куче камней, то, даже если хорошо катаешься, главное упустишь. Я сам очень люблю скитур и бэккантри. Наверное, это приходит с возрастом… Да, погонять по одним и тем же склонам — тоже надо. Но потом количество переходит в качество… На Чегете ведь нет разницы «трасса — вне трасс». Просто в какой-то момент хочется сделать шаг в сторону от канаток: а что там? А где нет следов?.. Каждый приходит к этому по-своему. Через меня, Лизу Паль, Саню Байдаева, Славу Рунича и других гидов Приэльбрусья прошло много людей, которые сперва хотели просто улучшить технику. Но пошли дальше. …А потом они приезжают к нам летом. Это уже качественно иная ступень! Летнее бэккантри — почти альпинизм. Мне кажется, изюм нашей работы, и особенно летних программ, как раз в том, что мы ведем людей от простого катания к более глубокому пониманию гор.
Гид
— В нашем деле можно совершенствоваться всю жизнь. В спорте время на развитие ограничено возрастом и физическими возможностями. А тут — расти и расти. Углубляться.…Вначале МЧС-ники смотрели косо: «По вашим следам идут все подряд. Нам их потом спасать». Но, во-первых, мы не можем отвечать за всех, кто пойдет по нашим следам. А во-вторых, половина народа сюда только за фрирайдом и приезжает! Людей не остановить. Да, фрирайд в наших краях действительно прибавляет спасателям работы, за которую они ничего не получают. Хотя случись что с альпинистами, без звука достают. Как только лыжник — сразу оговорки: не туда залез, не там катался. А разница в чем? Но все равно, я считаю, должна быть такая система, при которой пострадавший (или его команда) адекватно оплачивают свои спасработы. Может, это кого-то остановит…
Юридически же, случись что в группе, с ответственностью ничего не ясно. Законов, однозначно трактующих, кто несет ответственность, нет. Да какие могут быть законы, если мы не выпускаем на склон без лавинных датчиков? Этот факт сам по себе свидетельствует о потенциальной опасности. А гарантии… Когда вы садитесь в такси, водитель разве может гарантировать на 100%, что довезет до места? Отношения с гидом строятся на подобном доверии. Гид — человек с опытом и не враг себе... К счастью, у нас пока обходится без эксцессов.На летних программах с нами всегда представитель МЧС Илья Гаврилов — руководитель отряда Северо-Кавказского округа, наш третий компаньон. Второй — Игорь Комаров, в представлении, думаю, не нуждается. Если же идем в соседний район, берем представителя МЧС этого района, обычно также в качестве гида.
— Приходилось работать гидом в сотрудничестве с туристическими компаниями?
— С компаниями сотрудничал и буду сотрудничать, если их предложения будут мне интересны. Хочется самому расставлять приоритеты, что и как делать. Поэтому в основном работаю сам и с компаньонами. У нас есть сайт www.snowadventure.ru — здесь все наши зимние и летние программы, фото, отчеты о поездках, погода, снег, информация о нас, контакты.
Наставник
— К тебе приезжают люди, чтобы не просто пройти по твоим маршрутам. Они хотят у тебя учиться комплексно. Простые советы: как набрать форму к поездке в горы? Как входить в катанье?
— Ничего хитрого. ОФП — упражнения, какие дают в межсезонье горнолыжникам и могулистам: пистолетики, приседания (правда, сам я этого не делаю). Бег… Вообще полезен, но что касается лыж — мнения расходятся. Велосипед лучше. А с травмами коленей без него просто нельзя! По себе знаю: не буду крутить педали — ноги не согну, не будет нагрузки — сам не согнусь.
— Для фрирайда особенно нужно тренировать дыхалку — для длинных проездов. На трассе ведь можно остановиться, где хочешь. При внетрассовом катании нужно преодолевать длинные и сложные участки без остановок, на скорости. И когда физухи не хватает, человек устает раньше времени, едет из последних сил и ошибается, может и травму получить. А все из-за того, что дыхалка никуда не годится.
— С какого склона начинать? Ты первым делом своих подопечных на бугры затаскиваешь...
— Это не только для фрирайда. Бугры и для общей разминки — полезная вещь. Любой рельеф, который заставляет работать, — это и настрой, и учишься не бояться любых склонов. Маршрут в процессе учебного дня нужно все время менять, тогда группы мышц нагружаются разные. Да, кайф — гонять только по целине! Но с точки зрения тренировки — не сказать, что полезно. Для учебы и поддержания технических навыков кататься нужно там, где сложно. Разве мы в целине соревнуемся?.. И второе, почему нужно обкатывать как можно большее число «рельефов»: учишься самостоятельно выбирать линию спуска. Сначала за тебя думает гид, и это касается не только лавинной опасности, но и траектории движения. Второй этап — самостоятельный выбор пути по склону. Вдуматься в маршрут, оценить обстановку — на ходу. Пожалуй, вот самая большая трудность для тех, кто редко приезжает в горы.
— Даже для опытных лыжников?
— Да. Очень много есть классных техничных лыжников — со спортивным прошлым, действующих спортсменов. Но придумать линию и вывести ее на склоне — проблема. Мало опыта такого рода…
— Как добиться легкости в катании?
— Как? Кататься! (Смеется.) Двигаться естественно. Не делать лишних движений. Как в любом деле, если действия верны, будет и легкость... А в первые дни не давать предельной нагрузки. Уходить с горы с ощущением, что не добрал, каким бы роскошным в этот день ни был снег. В первые дни кажется, что вот оно, все получается, надо еще! А это «еще» уже лишнее. Но поймешь это даже не завтра, а послезавтра, когда не сможешь двигаться. Традиционно спады бывают на третий и на седьмой дни катания...
— Делать дни отдыха?
— Мы не делаем. Просто выбираем ненапряжные маршруты. Вообще спуски лучше чередовать — простые со сложными. Хотя все индивидуально. Есть такие бойцы, что и гида загонят! Другие устают. Особенно кто набрал лишний вес. Перед горами килограммы надо обязательно сбрасывать.
Не лыжник
— Увлечения?
— Книги… Отец увлекался резьбой по дереву, все пытался меня привлечь. Но я тогда это занятие не очень любил. А сейчас жалею, что мало чему успел научиться. Сейчас желание пришло. Наверное, по наследству.
— Ты домашний человек?
– В общем, да. Но уезжать люблю. Помню, раньше больше 2–3 месяцев не мог сидеть в Терсколе.
— Море тянет?
— Не особо. Хотя водные виды нравятся. Серф пробовал, встал очень быстро. Но я не люблю делать что-то так себе. Если заниматься, то всерьез. А возможности совмещать горы и воду нет. Летом хорошо идет велосипед. Ничего особенного не демонстрирую. Но с Чегета напрямую съезжаю. Раньше без защиты катался. А сейчас понял: без защиты нельзя. Особенно на велике!
— Бывает, тошнит от лыж?
– Не от лыж. С людьми тяжело. Под конец сезона устаешь. Работа эмоциональная. И еще: кто в горы вырывается на две недели в году, поговорить про лыжи — в кайф. А мне все это слушать? Одно и то же каждую неделю. Мне интересны сами люди, их жизнь, разные сферы. А они опять про лыжи!
Отец семейства
Мансарда оглашается воинственным детским кличем: чужие в доме! Это пришли с прогулки жена Маша и дочь Настя. С таким активным и свободолюбивым ребенком сладить не просто. Но у Маши и Кирилла получается… Маша тоже выросла в Терсколе, не в лыжной семье. Сейчас катается на сноуборде. Работает в горно-туристской сфере.
— По специальности?
— О, это почти невозможно. Маша — инженер-кораблестроитель. Она выбрала самый неожиданный для наших мест вуз — питерскую «корабелку»! (Смеется.) Учеба — жесть, я с ужасом глядел в ее тетрадки. Но она молодец, все сдала, досрочно, уже ребенок должен был родиться.
— С женой покататься успеваешь?
— Мало. То заботы, то у меня клиенты, то у нее работа. Обижается… (С улыбкой.) Сейчас все свободное время, конечно, забирает дочь. От Насти не отойдешь. Столько энергии! Везде лезет, ничего не боится, отовсюду прыгает. На море поехали — из воды не вытащить, волна — не волна… Весной у нас был первый выезд на гору — в рюкзаке. Понравилось. Только остановки не любит. Сразу протест — скорее ехать!.. Этой зимой попробую поставить на лыжи. Может, и рано — в два года. Посмотрим. Лишь бы ребенку нравилось. Настаивать не буду. Немало примеров, когда детей ставили на лыжи под прессингом и отбивали всякое желание… Но у нас ведь выбор занятий для детей не велик. Жить в горах и не кататься странно. Раз так сложилась наша жизнь, нравится, нет — а куда деваться? (Смеется.) Иной раз думаешь: ну почему только лыжи? Но уж раз начал, надо в этой области чего-то достичь.
— Пожелания нашим читателям.
— Снега... Хорошей компании — людей, на которых можно положиться… Больше возможностей чаще ездить и совершенствоваться в том, что нравится.
Кирилл Анисимов — о детстве, работе гидом, соревнованиях, Чегете и обо всём на свете.
Журнал: «SKI Стайл» № 8, 2006 год
Текст: Наталья Русакова
Фото: Наталья Лапина, Анатолий Савейко
Награды
2001. Чемпионат России (проходил впервые) — II место.
2002. Чемпионат России — I место.
Этап кубка Европы в Приэльбрусье — I место.
2003. Не было соревнований.
2004. Чемпионат России — I место.
X-Games в Красной Поляне — II место.
2005. Этапы Кубка России: в Домбае — I место, в Красной Поляне — II место, на Чегете — II место.
Общий зачет — I место (на пару с Алексеем Водолазкиным).
Чемпионат России — II место .
2006. Этапы Кубка России: в Домбае — V место, в Красной Поляне — I место, на Чегете — V место. Общий зачет — I место.
— Я не помню, как встал на лыжи. Папа поставил. Сначала по дорожке таскал, потом на маленькой горке, а в три года, говорят, я съехал с Чегета. Но всего этого я не помню…
— Папа знал!
— Мой отец, Юрий Михайлович Анисимов, пришел в горные лыжи в момент их зарождения в России. Начинал вместе с Вадимом Гиппенрейтером. В 1930-е годы был чемпионом Москвы, тренировал команду МГУ. Когда в Приэльбрусье не было подъемников, они привозили свой дизель, на себе тащили его наверх, натягивали трос и тренировались… После войны отец занялся строительством канатных дорог и проектированием трасс. Он участвовал в создании почти всех горных курортов, построенных в советское время.
— Адрес у тебя символичный: поселок Терскол, дом один.
— Папа переехал в Терскол в 1965 году, когда здесь начали строить канатку. В этом доме ему дали квартиру. Наши двухэтажки стали первыми «большими» домами в поселке. Строились как временные, а до сих пор стоят. И вот здесь я родился. Здесь и живу.
— В «домике на крыше»...
— Эту мансарду отец строил потом. Сам. Долго, комнату за комнатой. Он увлекался резьбой по дереву и строительством. А я, вопреки легендам, тут почти ничего не сделал. (С улыбкой.)
— В мансарде на крыше терскольской двухэтажки царит атмосфера доброго столичного дома. Умного, верного, теплого, полного «живых» вещей, привезенных из хороших мест, картин, подаренных друзьями. Повсюду — фотографии близких. И книги. Много.
— Книги — да, это мое. Особенно в детстве. Помню, мама все выгоняла гулять, а я думал — нет, лучше почитаю. Брался даже за достаточно нудные вещи. Помню, классе в восьмом прочитал всего Томаса Манна… А сейчас мозги забиты, читаешь порой всякую чепуху.
В Терсколе я был единственным маленьким ребенком, который катался. Меня все знали. Как это доставало! «Ой, мальчик, такой маленький, а уже на лыжах, ах-ох, сколько же тебе лет?» — и так каждый второй. Я был «букой», и сурово так отрезал: «Столько-то лет. Да, катаюсь». На самом деле я ужасно стеснялся… Помню, в Терсколе снимали кино, старый детский фильм Одесской киностудии «Где ты, Багира?», про собачку. Герой фильма, мальчик, попадает в лавину, и собака его выкапывает. Этим мальчиком в кино был я…
Спортсмен
— Классе в шестом пришел в местную спортшколу. Но не катила у меня спортивная школа. Выступал нормально, призовые места занимал — кажется, накатал первый разряд. Классе в девятом отец спросил — я ответил, что профессионально спортивную тему развивать не хочу. Тренировки бросил, стал просто кататься. Военный, инженер, окончил Саратовское высшее военное училище химической защиты. (Смеется.) Случайно — папин знакомый, бывший начальник турбазы МО, стал замом начальника этого училища. Надо же было где-то учиться. Но там я быстро понял, что армия — совершенно не мое. А что делать? Надо доучиваться — зря, что ли, столько мучился? (Смеется.) К счастью, удалось потом распределиться на гражданку. Определенных планов на жизнь не было, вернулся в Терскол. Пришел в ВГИ (Высокогорный геодезический институт, в то время курировал весь комплекс высокогорных проблем Приэльбрусья — ред.). Другой работы тогда здесь не было. Катался…
Спасатель
— Лет шесть отработал спасателем на Чегете. Исмаил Курданов, очень хороший человек, был тогда начспасом и набирал новых людей. Со старой работой новая деятельность легко совмещалась, с катанием тоже. Свезти с горы человека — без проблем. А крови и прочих ужасов я не боялся. Другое дело, если бы в этой работе было развитие, например, как в МЧС, плановые сборы, тренировки, и все это выполнять, как положено… При работе на горе было много простоев. Но я не сидел просто так. Катался...
Человек Чегета
— Везде только и слышишь: Приэльбрусье, Чегет, трасс нет, сервиса нет — как там плохо! Не плохо и не хорошо. Такова реальность. В Москве можно сколько угодно жаловаться на метро, а что делать — езди на машине, стой в пробках… Не нравится у нас, не приезжай. В мире так много мест, где можно хорошо отдохнуть на лыжах.
Во времена моего отца сюда приезжали профессионалы своего дела. Они четко понимали, что надо делать на горе, чтобы на ней можно было кататься. Тогда Чегет и Эльбрус — это был настоящий прорыв в горнолыжном спорте. Первые трассы, первые канатки, первые соревнования… Но также из папиного опыта, и своего тоже, я знаю, что Чегет вообще не является туристической горой, пригодной для массового катания. И трасс в современном понимании на Чегете нет. Есть короткие участки, похожие на «синие» или «зеленые» спуски, но в них вклиниваются куски «красных», а «красные» посередине разрываются «черными» или «дабл-даймонд» — это если говорить о рельефе. Что же до подготовки, то склоны здесь почти не готовят (в современном понимании): ни земляных работ, ни выравнивания. И пока, насколько мне известно, никаких изменений не предвидится. Так что без иллюзий… Катайтесь внимательней. Везде. К примеру, за один из сезонов на Чегете было шесть трупов. Но убиться ведь можно где угодно. Разогнаться, впереться в опору башкой и от этого умереть. И кто виноват?
Я считаю, что Чегет и Эльбрус — лучшие места для совершенствования техники катания по разным склонам. Говорю так, не потому что здесь живу. Объективно. Все типы снега, рельеф, хорошая высота, климат, горные условия — нигде у нас больше такого нет! В той же Поляне снег, конечно, супер, но рельеф однообразный… Домбай — да, местами. Но здесь интересней.
— Какая гора твоя: Чегет или Эльбрус?
— Чегет, конечно. На Эльбрусе другое — пространства, своя энергетика. Но я не могу там долго кататься. Буквально день, и уже не хорошо, не знаю, почему. Летом, когда ходишь, Эльбрус воспринимается иначе. Но не зря говорят, Гора мистическая. У нее каждый раз все по-новому. Никогда не знаешь, чем она тебя встретит…
Инструктор
— Всегда подрабатывал, но не люблю учить с нуля. Есть «корочки» Школы Данилина (ВАГИ). Но, я считаю, учить надо в европейских традициях. Поэтому собираюсь окончить школу, которая дает международный сертификат. Хотя бы категории «C»; «B» получить сложнее, «А» — вообще...
— Для чемпиона России?
— Одно дело кататься, другое — демонстрировать элементы. Например, идеальный плуг. Мастера и КМС-ы парились часами, чтобы угол коленей и положение корпуса получились по стандартам. А на категорию «А» надо вообще трассу ходить. Из наших, кто сдал, трое — действующие спортсмены, четвертый — тренер спортивной школы, мастер спорта. Хотя в принципе я не понимаю, зачем инструктору трасса. Просто не вижу такой ситуации, при которой ему придется учить людей гоняться по флажкам.
— Чему должен учить инструктор?
— Прежде всего, чему хочет клиент. Большинство стремятся просто спускаться. Есть две категории учеников: первые — кто от горных лыж стремится получить удовольствие, не прикладывая усилий. Вторая — кто понимает, что максимальное удовольствие возможно, только если постоянно учишься и прогрессируешь. Работать интереснее со вторыми, хотя первых больше. Сюда же приезжают и те, и другие. Первые отсеиваются, вторые остаются. Есть и те, кто уже много лет как были «чайниками», так и катаются потихоньку, и все им нравится. И все же Чегет — гора, которая заставляет хоть что-то делать на склоне.
— На Чегете и учить сложнее?
— Своя специфика. Требуется море изобретательности, чтобы просто найти склоны, подходящие для начинающих. Те, кто здесь работает, ухитряются за несколько дней научить людей спускаться с этой горы. Но так не должно быть. Многим страшно. Внизу заниматься практически негде. А наверху людей клинит. Они видят эти масштабы, крутяки, бугры, этот жуткий бугель, в одну сторону обрывающийся в пропасть. Кто через это проходит — классно. Но массово — нет.
Райдер
— Как ты выступаешь в России, ясно. А за рубежом?
— Выступал во Франции, в Тине, на чемпионате мира по фрирайду (первом, который проходил не на Аляске). С Андреем Ивановым. Та-ак выступили! (Смеется.) Я приехал совершенно больной, с температурой. Склон посмотрел за день до старта. А в день соревнований еле его нашел. Заезд хитрый. Поехал искать, проскочил, пришлось еще раз подниматься. В панике сваливаюсь вниз, прыгаю в кресло, падает перчатка. Приезжаю на старт весь растрепанный, без перчатки. Кричу: дайте что-то на руки, я проеду и верну! Никто не реагирует. Потом дали какие-то рукавицы шерстяные… Поехал — сначала ничего, потом рубанулся, раза три упал, накувыркался. Финишировал и думаю: да-а-а.. А Андрюха Иванов — тот вообще такое сделал! Разлетелся, на скорости сиганул с огромной скалы и разобрался. Вечером лично к нему пришел главный судья Реджис Эмери и сказал: «Слушай, ты так больше не езди, ладно? Не корову ж проигрываешь…». Финал Андрей поехал спокойно, ничего не занял. А я не смог с температурой… Как там зажигали западные ребята! Как раз в тот год сломался Баптист Блан, его увозили с горы…
— Откуда были самые сильные райдеры?
— Канадцы, американцы, французы. Вообще все 40 участников были очень сильными. И школа, и безбашенность — все при них. Там были Харрисон, Девенпорт, Чичери, Себ Мишо, Пьер Ив Леблан…
— Трассы сложнее, чем у нас?
— Намного. Сравнимо только с финальной на Домбае, перепад 700–800 м. И технически сложнее.
– А уровень райдеров?
— Далеко… Хотя не то чтобы пропасть. Просто, чтобы быть как они, надо очень много кататься и специально тренироваться. Мы же больше для себя катаемся.
— Есть желание прогрессировать до мирового уровня?
— Желание-то есть. Но приоритеты другие. Семья, работа, стабильность. А с больших скал вообще не прыгаю, проблемы с коленями.
— Травмы?
— Да, много. В основном, связки. Самая серьезная — с коленом — случилась на доске: на ходах влетел под дерево… Колени очень достают. Я их не лечил, просто закачивал. Но иной раз дома, на ровном месте сделаешь неосторожное движение и потом долго хромаешь. В минувшем сезоне, на Камчатке, когда в лавину попал, добавилось растяжение икроножной мышцы… В общем, ничего особенного, как у всех.
— Когда тебе на лыжах интересно?
— Когда сложно. Например, кино снимали. Летишь в неизвестное место, высаживаешься и видишь даже не склон, а его часть. И нужно пройти до самого низа на одном дыхании, читая рельеф на ходу. Всего один раз. Потом — следующее место.
— В Приэльбрусье ты все склоны знаешь наизусть?
— Ближние — да. Но каждый год стараешься забираться все дальше и дальше. Тут столько мест! И в Безенги. Надо ходить. Хотя разведка на скитуре — вещь небезопасная. Принципиально отличается от катания с друзьями или фото-видео. Скитур — большая тема…
— Фото-видео не напрягает?
— Не особо. Зависит от внутреннего состояния.
— А сноуборд?
— Катаюсь, конечно. Научился, гонял одно время везде — по любым буграм, по жесткачу. Вообще, что тот снаряд для скольжения по горе, что этот. Разница не в райдинге, а в субкультуре. Мне лично доска нравится только в целине. Лыжи универсальней.
Другой райдер
— Хусейн Битиров, человек-легенда. Это он прыгал через кафе «Ай» в фильме «Завтрак с видом на Эльбрус». Потом пришлось уехать в Нальчик (семейные обстоятельства). Жалко и самого — вся жизнь была на этой горе! — и всех остальных, кто теперь не имеет возможности его здесь видеть. Хусик работал спасателем… Как он катался! Я такого больше не видел. Уникум. Такая пластика! Это невозможно ни сформулировать, ни повторить. Он ходил коньком по любым склонам, любым буграм и на любом снаряжении — что на «классике» 210 см, что просто на «дровах». Он летел по склону, перелетая в каждой дуге через три бугра! При этом шел не могульной техникой, а резаным коньком. Я тоже пытался так, но у меня не получалось. Да, фрагменты уловил. Принцип понял. Но реализовать, как он, повторить его технику и пластику ни мне, ни кому-то другому не удалось.
Прорайдер
— «Триал-спорт»: снаряжение (лыжи K2, ботинки Lange); выезды на соревнования (в прошлом сезоне); призовые. Mountach: одежда Marmot, лавинное снаряжение BCA.
— В чем заключается твое прорайдерство?
— Участие в соревнованиях, катание. Но главное — снаряжение. Это был решающий вопрос в выборе спонсора — на чем кататься, на чем работать. Очень ценю возможность использовать только то, что действительно нравится и что можно смело рекомендовать другим. Я не рекламирую, что предложат. Я выбираю. И в «Триале» есть из чего выбирать. Четвертый год катаюсь на К2 (Seth Pistol, Seth Vicious, Maden AK) и считаю, что это одни из лучших универсальных лыж для фрирайда. «Сеты» вообще стали «всенародной» лыжей, и заслуженно… Последние два года в основном выхожу на склон на «Мейденах» и редко в наших краях бывает такое состояние снега, при котором хочется взять что-то другое. Летом хожу на скитур на «Пистолах» 180 см — нравится. В этом сезоне хотим попробовать новое творение Шейна Макконки — «Пантун» (Pontoon), лыжа обещает быть весьма интересной.
— Райдовые фильмы с твоим участием?
— Фильм «Русский экстрим» с журналом «Вертикальный мир» (Красная Поляна, Камчатка, Чили, Аргентина). В прошлом году на Камчатке тоже снимались.
— Впечатления от разных стран?
— Везде по-своему хорошо. В Шамони, правда, не повезло со снегом, но видно, что место — супер. Рельеф такой затейливый… Запомнилось Портильо (Чили) — самый старый горнолыжный курорт в Южной Америке, где в 1966 проходил чемпионат мира. Там же одна из трасс, где проводят гонки на скорость. Летом в Портильо тренируются мировые сборные. Интересно, с 1966 года курорт законсервирован для дальнейшего развития: его первый и единственный хозяин не позволяет ничего менять и достраивать и никого другого на свои земли не пускает… Еще понравилось в Лас-Леньяс — такие красивые желтые скалы. Идеальное место для внетрассового катания. Многие кулуары пролегают над трассой, и их регулярно обстреливают, поэтому там безопасно… В хорошую погоду видно Аконкагуа…
— Что же произошло в декабре 2005 на Камчатке?
— Там был кулуар, сверху широкий, сужающийся рукавом, где надо было проехать для съемки. Одна сторона жесткая, другая — надутый снег. Сниматься надо было на жесткой стороне — в солнце, и вид на океан открывался. Я поехал первым. Наверное, увлекся, спустившись чуть ниже, где меня уже не видно. Было ясно, что та ветровая доска опасна. Как гид я никогда бы не повел группу так — посередине, оставляя плохой верх нетронутым. Но, чтобы попасть к вертолету, доску надо пересечь. Решил с ходов траверснуть и выскочить на другую сторону. Неправильно рассчитал траекторию движения. Не хватило скорости, буквально метра. Доска сверху треснула и потащила. Это урок.
— Проекты, планы на сезон?
— Кататься. Работать. Не знаю, буду ли участвовать в соревнованиях. По самочувствию. Есть желание покататься в новых местах. Можно с группой. Активно думаем про Индию в январе.
Психолог от SKI
— Универсальными лыжниками считают могулистов…
– В общем, да. Они универсальней, чем классические лыжники. Но в горах к их технике нужно добавить умение читать рельеф. Фрирайд — не просто техника катания, чем он и интересен. Ни «жесткого» лыжника, ни могулиста не волнуют такие вопросы как обстановка на горе, лавиноопасность, рельеф, погода. А если работаешь гидом, эти факторы нужно учитывать за других людей. Плюс психология.
— Гид-психолог?
— А как же. Собирается группа. Люди не всегда знакомы. Каждый от катания хочет получить что-то свое. Разные физические возможности и характеры. А ты один. И нужно выбрать оптимальный для всех режим и дать каждому то, что будет полезно именно ему. Это непросто. Потом, на горе всякое случается. Надо предвидеть, как люди себя поведут.
— Клинит от страха?
— У женщин и мужчин реакции на пугающий фактор разные. Даже за рулем: женщина все бросает и замирает, а мужчина начинает судорожно что-то делать. На горе женщина или намертво встает «Не могу ехать!», или истерит. Начинаются нелепые движения. А на высоте хорошие лыжники, знающие, что такое гора, вдруг встают в плуг, падают, где нельзя, пытаются снять лыжи и пойти пешком через трещины. Иногда не выдерживаешь. Да, грублю людям.
— Не верю.
— Порой надо нагрубить, чтобы встряхнуть, а то до вечера стоять будет. Но чаще срываешься не на своих, а кто падает на след. Сколько раз — ведешь группу, увяжется какой-нибудь, страшно смотреть, как и куда он едет. Думаешь: ну обидно, ведь возьмет и доедет донизу, так и не узнав, что он …! (Смеется.)
Можно понять и уважать, когда человек идет на риск осознанно. Но чаще гибнут люди, даже не понимающие, что с ними происходит. Странно, отключается элементарная житейская логика. Приехал в новое место — спроси… Ни один человек, впервые попавший в город, не станет кидаться под машины. А тут… Ты же видишь эти масштабы — ну неужели не страшно? У меня, например, перед любой стихией замирает сердце. На море вижу большие волны и подбираюсь…
— Всем ли можно привить чувство горы, уважение к горе?
— Оно не ко всем приходит. Ведь попадая на горнолыжный курорт, городской человек соприкасается в основном с тем, что создано и подготовлено людьми. Между ним и природой стоит цивилизация. Человек не видит, чем на самом деле являются горы, не чувствует энергетику этой стихии.
— Как же быть?
— Кому интересно — приезжайте, смотрите, спрашивайте. Постепенно. Это огромная часть жизни. Сразу не проглотить… Важен не только накат, но и отношение. Что ты перед собой видишь: гору или кучу камней, с которой можно съехать? Если относиться к горе как к куче камней, то, даже если хорошо катаешься, главное упустишь. Я сам очень люблю скитур и бэккантри. Наверное, это приходит с возрастом… Да, погонять по одним и тем же склонам — тоже надо. Но потом количество переходит в качество… На Чегете ведь нет разницы «трасса — вне трасс». Просто в какой-то момент хочется сделать шаг в сторону от канаток: а что там? А где нет следов?.. Каждый приходит к этому по-своему. Через меня, Лизу Паль, Саню Байдаева, Славу Рунича и других гидов Приэльбрусья прошло много людей, которые сперва хотели просто улучшить технику. Но пошли дальше. …А потом они приезжают к нам летом. Это уже качественно иная ступень! Летнее бэккантри — почти альпинизм. Мне кажется, изюм нашей работы, и особенно летних программ, как раз в том, что мы ведем людей от простого катания к более глубокому пониманию гор.
Гид
— В нашем деле можно совершенствоваться всю жизнь. В спорте время на развитие ограничено возрастом и физическими возможностями. А тут — расти и расти. Углубляться.…Вначале МЧС-ники смотрели косо: «По вашим следам идут все подряд. Нам их потом спасать». Но, во-первых, мы не можем отвечать за всех, кто пойдет по нашим следам. А во-вторых, половина народа сюда только за фрирайдом и приезжает! Людей не остановить. Да, фрирайд в наших краях действительно прибавляет спасателям работы, за которую они ничего не получают. Хотя случись что с альпинистами, без звука достают. Как только лыжник — сразу оговорки: не туда залез, не там катался. А разница в чем? Но все равно, я считаю, должна быть такая система, при которой пострадавший (или его команда) адекватно оплачивают свои спасработы. Может, это кого-то остановит…
Юридически же, случись что в группе, с ответственностью ничего не ясно. Законов, однозначно трактующих, кто несет ответственность, нет. Да какие могут быть законы, если мы не выпускаем на склон без лавинных датчиков? Этот факт сам по себе свидетельствует о потенциальной опасности. А гарантии… Когда вы садитесь в такси, водитель разве может гарантировать на 100%, что довезет до места? Отношения с гидом строятся на подобном доверии. Гид — человек с опытом и не враг себе... К счастью, у нас пока обходится без эксцессов.На летних программах с нами всегда представитель МЧС Илья Гаврилов — руководитель отряда Северо-Кавказского округа, наш третий компаньон. Второй — Игорь Комаров, в представлении, думаю, не нуждается. Если же идем в соседний район, берем представителя МЧС этого района, обычно также в качестве гида.
— Приходилось работать гидом в сотрудничестве с туристическими компаниями?
— С компаниями сотрудничал и буду сотрудничать, если их предложения будут мне интересны. Хочется самому расставлять приоритеты, что и как делать. Поэтому в основном работаю сам и с компаньонами. У нас есть сайт www.snowadventure.ru — здесь все наши зимние и летние программы, фото, отчеты о поездках, погода, снег, информация о нас, контакты.
Наставник
— К тебе приезжают люди, чтобы не просто пройти по твоим маршрутам. Они хотят у тебя учиться комплексно. Простые советы: как набрать форму к поездке в горы? Как входить в катанье?
— Ничего хитрого. ОФП — упражнения, какие дают в межсезонье горнолыжникам и могулистам: пистолетики, приседания (правда, сам я этого не делаю). Бег… Вообще полезен, но что касается лыж — мнения расходятся. Велосипед лучше. А с травмами коленей без него просто нельзя! По себе знаю: не буду крутить педали — ноги не согну, не будет нагрузки — сам не согнусь.
— Для фрирайда особенно нужно тренировать дыхалку — для длинных проездов. На трассе ведь можно остановиться, где хочешь. При внетрассовом катании нужно преодолевать длинные и сложные участки без остановок, на скорости. И когда физухи не хватает, человек устает раньше времени, едет из последних сил и ошибается, может и травму получить. А все из-за того, что дыхалка никуда не годится.
— С какого склона начинать? Ты первым делом своих подопечных на бугры затаскиваешь...
— Это не только для фрирайда. Бугры и для общей разминки — полезная вещь. Любой рельеф, который заставляет работать, — это и настрой, и учишься не бояться любых склонов. Маршрут в процессе учебного дня нужно все время менять, тогда группы мышц нагружаются разные. Да, кайф — гонять только по целине! Но с точки зрения тренировки — не сказать, что полезно. Для учебы и поддержания технических навыков кататься нужно там, где сложно. Разве мы в целине соревнуемся?.. И второе, почему нужно обкатывать как можно большее число «рельефов»: учишься самостоятельно выбирать линию спуска. Сначала за тебя думает гид, и это касается не только лавинной опасности, но и траектории движения. Второй этап — самостоятельный выбор пути по склону. Вдуматься в маршрут, оценить обстановку — на ходу. Пожалуй, вот самая большая трудность для тех, кто редко приезжает в горы.
— Даже для опытных лыжников?
— Да. Очень много есть классных техничных лыжников — со спортивным прошлым, действующих спортсменов. Но придумать линию и вывести ее на склоне — проблема. Мало опыта такого рода…
— Как добиться легкости в катании?
— Как? Кататься! (Смеется.) Двигаться естественно. Не делать лишних движений. Как в любом деле, если действия верны, будет и легкость... А в первые дни не давать предельной нагрузки. Уходить с горы с ощущением, что не добрал, каким бы роскошным в этот день ни был снег. В первые дни кажется, что вот оно, все получается, надо еще! А это «еще» уже лишнее. Но поймешь это даже не завтра, а послезавтра, когда не сможешь двигаться. Традиционно спады бывают на третий и на седьмой дни катания...
— Делать дни отдыха?
— Мы не делаем. Просто выбираем ненапряжные маршруты. Вообще спуски лучше чередовать — простые со сложными. Хотя все индивидуально. Есть такие бойцы, что и гида загонят! Другие устают. Особенно кто набрал лишний вес. Перед горами килограммы надо обязательно сбрасывать.
Не лыжник
— Увлечения?
— Книги… Отец увлекался резьбой по дереву, все пытался меня привлечь. Но я тогда это занятие не очень любил. А сейчас жалею, что мало чему успел научиться. Сейчас желание пришло. Наверное, по наследству.
— Ты домашний человек?
– В общем, да. Но уезжать люблю. Помню, раньше больше 2–3 месяцев не мог сидеть в Терсколе.
— Море тянет?
— Не особо. Хотя водные виды нравятся. Серф пробовал, встал очень быстро. Но я не люблю делать что-то так себе. Если заниматься, то всерьез. А возможности совмещать горы и воду нет. Летом хорошо идет велосипед. Ничего особенного не демонстрирую. Но с Чегета напрямую съезжаю. Раньше без защиты катался. А сейчас понял: без защиты нельзя. Особенно на велике!
— Бывает, тошнит от лыж?
– Не от лыж. С людьми тяжело. Под конец сезона устаешь. Работа эмоциональная. И еще: кто в горы вырывается на две недели в году, поговорить про лыжи — в кайф. А мне все это слушать? Одно и то же каждую неделю. Мне интересны сами люди, их жизнь, разные сферы. А они опять про лыжи!
Отец семейства
Мансарда оглашается воинственным детским кличем: чужие в доме! Это пришли с прогулки жена Маша и дочь Настя. С таким активным и свободолюбивым ребенком сладить не просто. Но у Маши и Кирилла получается… Маша тоже выросла в Терсколе, не в лыжной семье. Сейчас катается на сноуборде. Работает в горно-туристской сфере.
— По специальности?
— О, это почти невозможно. Маша — инженер-кораблестроитель. Она выбрала самый неожиданный для наших мест вуз — питерскую «корабелку»! (Смеется.) Учеба — жесть, я с ужасом глядел в ее тетрадки. Но она молодец, все сдала, досрочно, уже ребенок должен был родиться.
— С женой покататься успеваешь?
— Мало. То заботы, то у меня клиенты, то у нее работа. Обижается… (С улыбкой.) Сейчас все свободное время, конечно, забирает дочь. От Насти не отойдешь. Столько энергии! Везде лезет, ничего не боится, отовсюду прыгает. На море поехали — из воды не вытащить, волна — не волна… Весной у нас был первый выезд на гору — в рюкзаке. Понравилось. Только остановки не любит. Сразу протест — скорее ехать!.. Этой зимой попробую поставить на лыжи. Может, и рано — в два года. Посмотрим. Лишь бы ребенку нравилось. Настаивать не буду. Немало примеров, когда детей ставили на лыжи под прессингом и отбивали всякое желание… Но у нас ведь выбор занятий для детей не велик. Жить в горах и не кататься странно. Раз так сложилась наша жизнь, нравится, нет — а куда деваться? (Смеется.) Иной раз думаешь: ну почему только лыжи? Но уж раз начал, надо в этой области чего-то достичь.
— Пожелания нашим читателям.
— Снега... Хорошей компании — людей, на которых можно положиться… Больше возможностей чаще ездить и совершенствоваться в том, что нравится.
Автор: Наталия Русакова
Курорт: Приэльбрусье
Издание: «SKI Стайл»
Люди: Кирилл Анисимов
Фото: Наталья Лапина
Годы: 2006