Максим Панков: бэккантри в Адылсу

Максим Панков рассказывает о своих экспедициях и восхождениях в Хибинах и бэккантри-лагерях в Адылсу: истории из 2003 года.

Журнал: «SKI Горные лыжи» № 6, 2003 год
Текст: Марина Чернова
Фото: Руслан Кочетков

Есть на свете счастливые и свободные люди. Им не надо каждый день спешить на службу, толкаться в метро или преодолевать автомобильные пробки. Их завтрашний день зависит не от настроения начальника, а от качества выпавшего снега и от лучей восходящего солнца. Они больше думают о том, как подняться на ту или другую вершину, а затем, щелкнув креплениями, не подрезая лавин, начать спуск по нетронутым снежным полям.

Они не ждут отпуска или праздников, даже не ждут первого снега, они просто отправляются в горы, когда захотят. Любят опасность, риск, новые впечатления и адреналин в большом количестве. Альпинизм, горные лыжи или сноуборд для них — смысл жизни и профессия. Эти люди вызывают разные чувства: ими можно восхищаться, недоумевать, считать, что они слегка не от мира сего, так как их поступки выходят за рамки привычных жизненных представлений, но в любом случае эти люди достойны уважения, т. к. то, что они совершают, под силу немногим. Знакомьтесь: прорайдер International Team Flow, сноубордер и альпинист, соавтор книги «Чувство снега» Максим Панков.

— Максим, мы с тобой последний раз виделись в Приэльбрусье, где ты стал лауреатом фестиваля авторской песни «Приэльбрусье-2003». На сцене зала гостиницы «Чегет» ты выступил как автор слов и музыки, исполнил песню, посвященную Хибинам. Ты вышел на сцену слегка взъерошенным, в комбинезоне, не успев, по-моему, даже переодеться. Но ведь это не помешало, а может быть, и помогло тебе тронуть сердца зрителей и членов жюри?
— Да, вы правы, я в тот день с друзьями поднялся на Когутай — это вершина стоит рядом с Донгузоруном, напротив Чегета, и я с нее спустился. Причем мы шли часов 7, а спустились за час, не больше. И сразу после этого я пришел петь. Переодеться точно не успел. Но настроение было хорошим, таким, как всегда бывает после удачного восхождения и спуска.

— Трудно было подниматься на Когутай?
— Ну, нелегко, конечно. Да и там, наверху, не сразу разобрались, куда ехать. Спасибо ребятам, которые внизу за нами следили и руководили по рации, кое-что пришлось обойти и объехать.

— Это ты по работе, или, так сказать, по велению души и сердца — отправился пешком в горы со сноубордом на спине? Ведь ты в прошлом сезоне «служил» в Приэльбрусье в Russian Heliboarding Club?
— К работе это не имело никакого отношения. Это была одна из наших идей, и трое моих друзей вместе со мной ее воплотили в жизнь.

— Максим, расскажи немного о себе. Как становятся прорайдерами?
— Я москвич, окончил геофак МГУ, специализация — лавины. Даже книгу о лавинах издал, т. к. на себе довелось испытать, что это такое. В горах провожу большую часть года. Начинал кататься на горных лыжах в Хибинах, а в 1996 году перешел на доску. Летом 2003 года в июне принимал участие в организации международного бэккантри-лагеря в ущелье Адыл-Су. Среди участников была интернациональная команда из Европы всемирно известной фирмы Flow, производящей сноуборды — три райдера и четыре оператора.

Мы снимали фильм про фрирайд, про лагерь, про этих ребят, прорайдеров из Франции и Германии, про то, как они катаются в России.
Удалось снять очень хороший фильм, которым я действительно горжусь, т. к. тоже и снимал, и катался. Потом мы поменялись материалами, и я сделал один из лучших своих фильмов, в основном, про экстрим. После лагеря они предложили мне представлять в России фирму, то есть стать прорайдером команды, подписал контракт.

— В чем это выражается: зарплату супостаты платят или как?
— Зарплату не платят, но дают все сноубордическое снаряжение. Я на нем катаюсь целый сезон. Рекламирую их снаряжение, то есть доски, крепления и ботинки. По возможности участвую в соревнованиях и тестах.

— Понятно. Расскажи, пожалуйста, как прошел летний лагерь в Приэльбрусье? Я думаю, многим интересно узнать о том, что на горных лыжах или сноуборде летом можно кататься не только на Эльбрусе и не только по трассам...
— Это лето для меня и для моей команды было удачным. Мы в третий раз в первой половине июня проводили в Приэльбрусье бэккантри-лагерь. В этом году он стал международным и прошел на более высоком организационном уровне. Я там работаю организатором и гидом, обеспечиваю безопасность прохождения трасс.

Бэккантри — это направление, совмещающее альпинизм и сноуборд или горные лыжи. Подъем осуществляется по альпинистским маршрутам на гору, где нет подъемников. Вертолеты не используются, а спуск проходит по пути подъема или рядом. Это, как правило, хоженные, конечно, альпинистами маршруты, но для катания не слишком популярные, а в техническом смысле довольно сложные подъемы и экстремальные спуски.

Базовый лагерь был расположен, как и раньше, в районе долины Адылсу, на высоте 2300 м на поляне «Зеленой гостиницы», чуть ниже гляциологической станции. Ледник совсем рядом, минут 20 ходьбы. Снег лежал практически до уровня палаток, мы не доезжали до них всего метров 100. Место было выбрано не случайно, потому что я работал на леднике Джанкуат, хорошо знаю рельеф и трещины в этой местности, доступные вершины. Это довольно известный альпинистский район — вершины Главного Кавказского хребта: Джантуган, Гумачи, Четчат, Трапеция, Лекзыр, скалы Аристова и др.

Почти все вершины — четырехтысячники. Спуски длиной до 3,5 км. Программа одна и та же, меняются только люди. Мы запланировали пять вершин, из них четыре — основных, но не все они нам покорились: состояние снега и состояние группы в этом году не позволили взойти на самую красивую и сложную вершину этого района — гору Джантуган.

— А что ты подразумеваешь под хорошей организацией лагеря?
— Нам удалось организовать встречи и проводы участников, доставку людей в лагерь, сами восхождения и ранние, в 5 утра, подъемы, оформить погранпропуска, была проведена хорошая рекламная компания. И самое главное — все обошлось без эксцессов.

— Сколько людей приняло участие в вашей затее? Что это за люди, как они подготовлены для такого экстремального времяпрепровождения?
— Всего было 30 человек, из них 90 % из Москвы, были ребята из Питера. Конечно, мы рекомендуем приезжать райдерам с хорошей подготовкой, но бывают люди разного уровня катания. Чтобы совсем не умели кататься — такого еще не было. Возраст от 19 до 40 лет, приезжали и семьями. В этом году было шесть девушек, причем женский состав оказался сильнее мужского, выносливее. Я бы назвал особенностью этого лагеря то, что лыжников и сноубордеров было поровну.

— Есть ли какие-то особенности в летнем катании?
— Да, конечно. Здесь очень четко надо рассчитывать время катания, потому что если ночь тихая, холодная и ясная, то снег застывает и утром — как бетон. А во второй половине дня, когда солнце начинает активно прогревать, он переходит в состояние слякоти. И вот здесь надо поймать баланс, то есть подняться на вершину в тот момент, когда снег чуть-чуть отпустило, но в то же время не было «каши». Потому что предвершинные склоны гор имеют уклон до 50 градусов и больше, и эти участки очень лавиноопасны, т. к. снег мокрый и тяжелый.

В этом году нам повезло — 3 и 6-7 июня прошло два снегопада, и день-два мы покатались по сухому зимнему снегу. Не то, чтобы он был пухом, но и не успевал прогреться солнцем. Правда, несколько раз мы подрезали лавины, но все обошлось. Мы берем с собой датчики, в лагере проводим противолавинный инструктаж, тематические лекции по основам альпинизма: как пользоваться снаряжением, как передвигаться по скалам, по моренам и т. п. У катальщиков есть и свободное время, время на отдых, т. к. мы после спуска обычно к обеду возвращаемся в лагерь. Часть свободного времени уходит на просушку и на стирку, некоторые спускаются вниз к цивилизации: помыться и т. д.

— Сколько времени занимает подъем на вершину? Какую экипировку используют райдеры?
— Досочники поднимаются в сноубордических ботинках. В прошлые годы мы рекомендовали использовать «кошки», но теперь просто подгадываем под погоду и состояние снега. Горы, на которые мы в этом году поднимались, не требуют какой-то специальной экипировки, нужны только лыжные палки, на которые можно опираться.

На подъеме к вершине Гумачи мы провешиваем перильную веревку, т. к. там очень острый скальный гребень. Но мы всем рекомендуем иметь альпинистскую страховочную систему, т. к. передвижение происходит по ледникам. Тропы и трещины известны, но если человек все же провалится, должна быть возможность его быстро вытащить. Лыжникам советуем иметь камусы, которые надевают для того, чтобы идти на параллельных лыжах и не проскальзывать на подъеме, и скитуровские крепления, позволяющие подниматься наверх. Они сделаны в виде рамки, которая позволяет пятке ботинка отрываться от лыжи. Если нет специального оборудования, лыжники идут в горнолыжных ботинках или в трекинговой обуви.

Восхождение занимает 4-5 часов, а спускаемся за полчаса, но это тоже зависит от уровня катания человека. В зависимости от возможностей райдера предлагаем несколько вариантов подъема. В самом начале программы мы совершаем небольшие тренировочные выходы и смотрим, кто как ходит и катается. Вдобавок, не все хорошо переносят высоту. В горах есть определенные точки характерных перегибов, где начинаются крутые участки или напротив — пологие. Некоторым мы предлагаем остаться на этом перегибе и ждать группу, другим — оставить на перегибе лыжи или сноуборд и подниматься дальше, а самые сильные поднимаются наверх.

— Скажи, пожалуйста, какие лыжи нужны для летнего фрирайда? Что ты можешь порекомендовать?
— Мне сложно что-то порекомендовать, потому что я давно не катался на горных лыжах. Мне кажется, что целинные лыжи не нужны, потому что это летний снег. Нужно что-то среднее между трассой и «паудером», лыж для глубокого снега, то есть универсальные лыжи, которые бы хорошо держали и на жестком, и на мягком снегу.

— При какой температуре вы там катаетесь?
— Ночью там от -5 до -7℃, а днем, на поляне, в хорошую безветренную погоду — до +30 градусов тепла. Во второй половине июня снег начинает таять, появляются борозды, канавы и ямы, по которым кататься становится невозможно.

— Как у вас в лагере организован быт?
— Люди живут в палатках, которые они с собой привозят, спят на ковриках в спальниках. Кухню и еду тоже привозят сами. Мы разбиваем людей на группы, желательно по палаткам, и каждая палатка имеет свой рацион питания, свои приоритеты в еде. Это такая продуктивная зарубежная практика, т. к. никто никого не ждет, не ждет общей кастрюли и т. д.

— Сколько стоило пребывание в бэккантри-лагере в ущелье Адылcу в этом году?
— За две недели мы брали 200 долларов с человека, не считая проезда и продуктов. Те, кто приезжал на меньшее количество дней, платили 20 долларов в день.

— Максим, ведь ты начинал, как горнолыжник. Почему ты перешел на сноуборд?
— Мне нравится пробовать все новое. Я бы с удовольствием занялся серфом, да времени не хватает. Зимний кайтинг — сноуборд под парусом — я тоже попробовал, и мне это понравилось. Мне интересен бейс-джампинг — это прыжки с фиксированных объектов на парашюте, но все эти виды спорта требуют времени и денег, а ни того, ни другого у меня нет. Сноуборд, на мой взгляд, дешево обходится в плане снаряжения. Я вовсе не противник лыж и не окончательно с ними расстался, если у меня не будет доски под рукой, я буду кататься на лыжах. Тем более что нынешнее поколение горных лыж позволяет делать на них многое.

— Я знаю, что этим летом ты совершал первопроходы. Это там же, в Приэльбрусье?
— Нет. Это совершенно другой, чисто альпинистский этап под названием «Большие стены маленьких гор». В этом проекте принимали участие альпинисты из Апатит и из Питера. Мы прокладывали в июле-августе новые маршруты в Хибинском горном массиве. Это за Полярным кругом, такое «белое пятно» для альпинистов. Там пройдено много маршрутов, но они достаточно простые. В этом году мы одолели три новые стены высшей категории альпинистской сложности. От трех до шести дней лезли по отвесным стенам: на горы Малого Вудъявра, маршрут в цирке Петрелиуса и маршрут на стену Часначорр, перепады от 500 до 600 м.

Туристы, конечно, туда поднимались, но с другой, более доступной стороны. К примеру, на маршруте на гору Петрелиус понадобилось пройти 13 веревок, средний угол стены 87,9 градуса, практически вертикальная стена с самого низа высотой 560 м. Было непросто, т. к. это северные стены, часто шли дожди, там много нюансов чисто альпинистских. Мы сейчас готовим в Хибинах зимний бэккантри-лагерь. В ноябре, с первым снегом, я туда уеду. Буду работать гидом по внетрассовому катанию, на альпинистских маршрутах, по ледолазанию и полетам на параплане.

— А где тебе интереснее: на Кавказе или в Хибинах?
— Я никогда не бывал на Домбае, хотя там много друзей. Хотелось бы там покататься и походить по альпинистским маршрутам. Мне очень понравилось в Красной Поляне, где я принял участие в экстремальных играх в 2000 г. и занял четвертое место в соревнованиях по фрирайду. Такого качества снега я никогда и нигде не видел. Но на Кавказе я провожу столько времени, что он мне уже не так интересен.

Мне интереснее в Хибинах. Это уникальный район, и у меня многое с ним связано.
В нем есть куча плюсов: и по дешевизне, и по стабильности, и по общению с людьми. Конечно, это не такой раскрученный курорт, он не так посещаем, но это и хорошо. Меня Север больше привлекает, так как я чувствую себя там как дома, а на Кавказе я всегда в гостях. У меня есть идея сделать бэккантри-лагерь на Шпицбергене. Это очень интересно, но дорого, т. к. только один проезд стоит около 500 долларов. Может быть, это будет не бэккантри-лагерь, а небольшая экспедиция для своих райдеров. Над этим я сейчас работаю.

— Успеха тебе, Максим, во всех твоих начинаниях!
— Спасибо!