Наполеоны больших скоростей
Рекорды скорости на лыжах и сноуборде на 52-градусном склоне: фееричный репортаж о самых быстрых людях.
Журнал: «Вертикальный мир» № 6, 1997 год
Текст: Тарас Буйный
Фото: Андрей Каменев
Три! Два! Один! Вдох! Старт! Разгон по 52-градусному склону мало чем отличается от свободного падения…
«Дальше склон выполаживается, и уже не так страшно, — замечают наши новые французские знакомые Ксавье и Эдмон. — Правда, скорость переваливает за 150 километров в час. Ну, это ничего, дело привычное».
Главное — это сохранять равновесие и хладнокровие. Ни одного неверного движения быть не должно. Иначе...
Весь свой страх, даже не тот, который в голове, а тот, который в мышцах, ты должен оставить наверху.... За те несколько секунд, которые уходят на спуск, ты толком и испугаться-то не успеешь. На всякий случай я их потрогал. Взял автограф. Сфотографировался на память. Во-первых, не каждый может похвастаться знакомством с людьми, которые умеют перемещаться по поверхности земли со скоростью 200 километров в час без помощи автомобиля. Недолго, но все-таки могут.
Во-вторых, неизвестно, удастся ли встретиться еще раз.
***
Первооткрывателями скоростного спуска на лыжах можно считать калифорнийских золотоискателей ХIХ века. Однако жажда соперничества, видимо, иссякла вместе с золотой жилой.
Спустя много лет, в 1978 году в Портилло (Чили) Стив Мак-Кинни достиг скорости 202,222 км/ч. Но пройдут еще годы, прежде чем этот вид спорта появится во Франции под названием Kilometre Lance (километр броском или рывком) или сокращенно КГ (читается: ка-эль). Во Франции всего два места обладают большим потенциалом для этой дисциплины: курорты Лез Арк и Вар.
Еще в 1987 году Михаэль Прюфер установил рекорд в 217 км/ч на склоне Эгюий Руж. Французская горнолыжная федерация заинтересовалась тогда этим зрелищным видом спорта и выставила его в качестве демонстрационного на Олимпийских играх в Альбервиле в 1992 году. Михаэль Прюфер установил тогда новый рекорд — 229 км/ч.
В конце 1980-х гг. Вар обнаружил на своей территории естественный кулуар, как нельзя лучше подходящий для этой дисциплины. Мэр Вара решает сделать из этого кулуара одну из лучших трасс скоростного спуска в мире.
Таким образом кулуар Шарбьер стал одной из самых головокружительных трасс в мире с 98% уклоном на первых 200 м спуска.
В 1990-х годах горнолыжный курорт Вар, учитывая большие возможности трассы, организует несколько скоростных спусков с результатами выше 200 км/ч.
В апреле 1992 года Филипп Билли переходит «магический барьер» 230 км/ч на трассе в Варе (на сегодня рекорд скорости составляет 255.5 км/час, его установил в 2023 году сын Филиппа Симон Билли. — Прим. МД). В апреле 1995 года Вар входит в мировую историю с новым мировым рекордом, установленным Джеффри Гамильтоном, — 241.448 км/ч. Во время этих соревнований (Mondial Pro de Ski de Vitesse — профессиональный чемпионат мира по скоростному спуску) было установлено несколько рекордов: Карин Дюбушэ — 225 км/ч, Ксавье Куссо — 187.695 на монолыже и Севастьян Жобер — 187.402 на сноуборде.
Филипп Билли стал лучшим французом на лыжах с результатом 238.410 км/ч.
Из десяти финалистов семь побили старый мировой рекорд. Являясь обладателем всех мировых рекордов по скорости, Вар организует чемпионат мира в апреле 1995 года. Соревнования были организованы очень основательно и широко освещались в прессе.
Карин Дюбушэ улучшила свое достижение — 225.140 км/ч. Филипп Билли и Джеффри Гамильтон показали одинаковое время — 236.842 км/ч.
Наконец, Эрик Барон из команды Sunn перешел магическую планку 200 км/ч на горном велосипеде. Его предшественником в был Кристиан Тайфер из команды Peugeot, который установил несколько предыдущих рекордов абсолютной скорости на горном велосипеде. Интересно, что в отличие от Тайфера, Эрик Барон не профессиональный велосипедист, а «всего лишь» профессиональный каскадер.
Без сомнения трасса Шабрьер остается самой скоростной в мире.
ХАРАКТЕРИСТИКА ТРАССЫ
Длина — 1400 м
Высота старта — 2720 м
Высота финиша — 2285 м
Перепад высоты — 435 м
Максимальный уклон — 98%
Средний уклон — 52,2%
Минимальный уклон — 10%
Трасса делится на 3 части:
— Во-о-н тот склон — Эдмон, который недавно улучшил мировой рекорд на сноуборде до 198 км/ч, указывает рукой на ровный, без единой морщинки участок целинного снега, широкой ровной лентой спускающийся с вершины горного отрога. В контровом свете на фоне неба верхний, более темный его участок, кажется почти отвесным.
— Конечно, перед заездами его специально готовят. Утюжат, выглаживают. Заезды бывают редко — слишком много условий должно совпасть, в особенности погода. В этом году мы спускались всего 7 раз.
— А как вы тренируетесь?
— Если заездов нет, то на обычных склонах, Плюс ОФП. Да и просто — чем больше катаешься, тем лучше тренирован. Иногда, правда, мы ездим в Гренобль, в аэродинамическую трубу. Там отрабатывается стойка и совершенствуется снаряжение, — рассказывает Эдмон, пока мы едем на подъемнике.
За те полдня, пока мы гостили в Варе, Марк, Ксавье и Эдмон успели показать нам немало своих любимых трасс, и мы даже попробовали пару тех склонов, на которых они тренируются. По прямой я бы там не поехал...
Напоследок мы договариваемся, что они приедут вместе с Ксавье к нам, в Ле Дез Альп, в полном своем обмундировании.
И вот через несколько дней их красный микроавтобус, нагруженный лыжами и досками, уже поднимался по серпантину к нашему Domaine du Soleil, «Дому солнца» — гостинице квартирного типа... Пара минут — и вся их орава, иначе и не скажешь, вваливается к нам. Они постоянно шутливо переругиваются между собой, подкалывают друг друга и заполняют окружающее пространство безудержным весельем. Наблюдать за ними — одно удовольствие.
Ксавье — типичный экстраверт. Весельчак и балагур, он сыплет шуточками направо и налево, а его лицо редко бывает неподвижным. Такие должны нравится спонсорам, поскольку привлекают к себе внимание.
Эдмон — совершенно другой, гораздо тоньше в прямом и переносном смысле. Он философ и скромняга до тех пор, пока не встанет на доску. «Иногда я утром просыпаюсь и думаю — зачем я всем этим занимаюсь?». Но потом он выходит на склон, и этот вопрос, видимо либо находит свой ответ, либо просто забывается. К счастью, Эдмон в том возрасте, когда можно позволить себе еще долго искать ответы.
Раньше Эдмон зимой работал в сноубордическом магазине, а летом находил работу повара — одна из многих его специальностей.
Теперь, как и Ксавье, он почти всю зиму живет в Варе, благо курорт предоставляет спортсменам почти бесплатное жилье и подъемники. Летом Эдмон — директор детского лагеря в горах на юге Франции. Теперь, правда, забот прибавилось. Он купил себе старый маленький домик на юге, в Провансе, и у него много работы — привести его порядок.
Марк — старше их по возрасту, но не менее заводной. У него жена, ребенок и своя маленькая фирма промышленного альпинизма. Здесь эти работы называются travaux acrobatique. К тому же он еще и хороший фотограф.
— Но пробиться в профессиональные фотографы непросто, — говорит Марк. — Некоторое время я работал подмастерьем у одного известного спортивного фотографа, но потом надоело. Все лучшие кадры печатаются под чужой фамилией. Марк разводит руками — таково условие контракта. Поэтому я теперь работаю так, для себя. Ну еще и для Эдмона. Хороший фотограф рядом — половина паблисити!
В этом смысле Эдмону крупно повезло, что его друг Марк — еще и фотограф. Большую часть свободного времени они проводят в горах, которые оба безумно любят. Альпинизм, ледолазание, спуски по целине — вот их стихия. Эдмон проложил несколько экстремальных спусков в окрестных горах. Оба они — романтики, люди путешествий.
Ксавье — более прагматичен. Его голова занята контрактами со спонсорами, созданием новой марки «скоростной» одежды и еще массой каких-то проектов. Скоростные рекорды он успешно превращает в продукт маркетинга.
Ксавье и Эдмон начинают облачаться в свои гоночные доспехи — первое серьезное испытание. Комбинезон надевается прямо на голое тело, и его внутренний слой как бы прилипает к нему. Пыхтя и кряхтя, Ксавье и Эдмон натягивают сначала нижнюю часть, затем засовывают кисти рук и руки до локтей, а дальше без посторонней помощи они уже не могут.
Мы с Марком, как можем, помогаем натянуть оставшийся кусок их «второй кожи» и застегнуть многочисленные молнии. После этого надеваются пластиковые ботинки и к ним сзади клейкой лентой прикручиваются обтекатели. При этом у Ксавье они одинаковые, а у Эдмона — разные, в соответствии с его сноубордической стойкой. Такие вот «хай технолоджи».
На обтекатели сверху натягивается нижняя часть штанины и застегивается на молнию. Поверх — еще раз клейкой лентой, но уже специальной, особо гладкой. Все должно сидеть, как влитое, никаких сюрпризов быть не может.
Потом они еще минут пятнадцать разглаживают и размазывают по себе эту красную кожуру, чтобы никаких складок. Складка или пузырь — это, во-первых, лишнее сопротивление, а, во-вторых, набегающий поток воздуха может деформировать ее. А это, в свою очередь, существенно повлияет на равновесие.
Их пластиковый шлем — этакая «головогрудь», закрывающая плечи, со смотровой щелью для глаз. Ее гладкая скорлупа испещрена наклейками и именами спонсоров. Пробую примерить — внутренний слой вспененной резины плотно обхватывает голову, и дышать становиться довольно трудно.
— А дышать-то, собственно, и не нужно, — замечает Ксавье. — Шлем надевается перед самым стартом, а за время спуска вздохнуть надо раз, ну от силы два...
Вот как. Оказывается, все происходит на одном дыхании в буквальном смысле.
...Наконец все готовы. Мы спускаемся на лифте на ресепшн нашего квартирного отеля и разыгрывается маленький спектакль.
— Мадемуазель извините, вот мы наслышаны, у вас тут в Ле Дез Альпс есть необыкновенные склоны для любителей больших скоростей! Вот мы даже не любители, а профессионалы, почти чемпионы. Специально приехали издалека. Знаете, старые рекордные трассы так уже заезжены... Хочется найти что-нибудь новенькое, — без тени иронии говорят они на нарочито южном диалекте.
Похоже, что, если бы они были настоящими пришельцами, девушка и то смотрела бы с меньшим изумлением. Недоверчиво она разворачивает схему трасс катания, и начинает водить пальцем: «Может быть, вот здесь... А может... А впрочем, я не знаю...».
— Как!? — Лицо Ксавье застывает в недоумении. — Вы же здесь живете и не знаете? А мы-то, мы-то ехали... Нам сказали есть одно такое замечательное место... Там такой снег, такие склоны, такие девушки...
Тут уже Эдмон не сдерживается и прыскает со смеху. За ним — Ксавье, а потом и всех нас, включая девушку, охватывает безудержный приступ хохота.
Обрадованные произведенным эффектом, мы выкатываемся на улицу, направляясь к ближайшему подъемнику. Это неподалеку — метров 100 — благо наше жилье стоит прямо на склоне.
Встречные туристы вертят головами нам вслед. Процесс демонстрации затягивается — тяжело фотографировать. Пока найдешь хороший ракурс, наших «красных дьяволят» уже и след простыл. Скорость, знаете ли...Ничего нельзя с собой поделать. Хорошо, у Каменева фотоаппарат с мотором.
Вдоволь нафотографировавшись и произведя фурор на нижних склонах Ле Дез Альп, Эдмон и Ксавье, наконец, избавились от своих скафандров, и мы просто пошли кататься.
Ну, не совсем просто. С этими ребятами «просто» не покатаешься. Ничего, что меньше черных трасс, их не устраивает. А лучше вообще безо всяких трасс. С этим в Ле Дез Альп полный порядок, если знать места. Двое наших скоростных друзей чувствуют себя на снегу, как рыбы в воде. Марк, впрочем, тоже. Ксавье, правда, в этот раз вышел на лыжах. Увлечение монолыжей «на скорость» не мешает ему участвовать еще и в саломоновской демонстрационной команде.
Лучший целинный снег, оказывается, как и ожидалось, наверху, на склонах, прилегающих к знаменитому ледовому куполу. Именно этот купол создал Ле Дез Альп славу курорта с полноценным летним катанием. Под куполом идет натуральное метро из двух вагонов. Потом — лифт наверх. Выходишь — открывается панорама гор и ущелий национального парка Лез Экрен: Ля Меж, Ля Мюзель, Ля Берард...
Но ветер сегодня здесь — не подарок. Хорошо, на подземном подъемнике не дует. Скорее стремимся на другую сторону купола. Сверху снег жестковат, с характерными надувами. Впереди едут наши отвязанные — Ксавье и Эдмон, прыгают с надувов, режут снег в поворотах. То справа, то слева — Эдмон проносится в шлейфе снега как комета. Откуда у него такая привычка к скорости?
В очередной раз мы заваливаемся в вагончик подземного подъемника. Он уже почти полон.
Хитрая физиономия Ксавье принимает нарочито печальное выражение, он протягивает руку в гортексовой перчатке к согражданам и начинает по-французски примерно следующее: «Уважаемые мадам и месье, извините, что я к вам обращаюсь. Я сам не местный, я из Вара. Вы знаете, страна переживает кризис, и это коснулось многих. Не обошла беда и меня. Деньги зарабатываются с таким трудом, что на Лазурный берег уже и носа не высунешь. Пропуска на подъемник вообще разорят кого угодно. Не говоря уже снаряжении. Господа, не откажите в любезности, подайте кто сколько может на мои новые Axendo Parabolic!».
Марк с Эдмоном заходятся в коликах и медленно оседают на пол. Иностранцы смотрят с недоверчивой ухмылкой, но большинство французов, конечно, улыбается.
Вагон трогается и набирает ход. Накатавшись по целинным склонам, кулуарам и «секретным спускам», в сумерках мы добредаем домой. Когда последний из нас, шестерых, выходит из душа, плита уже шкворчит и распространяет призывные ароматы. Это Эдмон взялся за старое и решил продемонстрировать нам французскую кухню.
Ксавье и Марк потягивают пиво, а Андрей на балконе устанавливает штатив — снимать вечерние горы. У фотографов свой распорядок...
Ужин, удавшийся Эдмону несомненно, переходит в разговоры за жизнь. Общение приятное, и легкий языковой барьер после третьего пива преодолевается легко. Слова не так уж важны, когда есть нужное настроение.
А оно есть, и мы засиживаемся далеко за полночь. Завтра нас ждет катание в Ля Грав, но это уже совсем другая история…
Журнал: «Вертикальный мир» № 6, 1997 год
Текст: Тарас Буйный
Фото: Андрей Каменев
Три! Два! Один! Вдох! Старт! Разгон по 52-градусному склону мало чем отличается от свободного падения…
«Дальше склон выполаживается, и уже не так страшно, — замечают наши новые французские знакомые Ксавье и Эдмон. — Правда, скорость переваливает за 150 километров в час. Ну, это ничего, дело привычное».
Главное — это сохранять равновесие и хладнокровие. Ни одного неверного движения быть не должно. Иначе...
Весь свой страх, даже не тот, который в голове, а тот, который в мышцах, ты должен оставить наверху.... За те несколько секунд, которые уходят на спуск, ты толком и испугаться-то не успеешь. На всякий случай я их потрогал. Взял автограф. Сфотографировался на память. Во-первых, не каждый может похвастаться знакомством с людьми, которые умеют перемещаться по поверхности земли со скоростью 200 километров в час без помощи автомобиля. Недолго, но все-таки могут.
Во-вторых, неизвестно, удастся ли встретиться еще раз.
***
Первооткрывателями скоростного спуска на лыжах можно считать калифорнийских золотоискателей ХIХ века. Однако жажда соперничества, видимо, иссякла вместе с золотой жилой.
Спустя много лет, в 1978 году в Портилло (Чили) Стив Мак-Кинни достиг скорости 202,222 км/ч. Но пройдут еще годы, прежде чем этот вид спорта появится во Франции под названием Kilometre Lance (километр броском или рывком) или сокращенно КГ (читается: ка-эль). Во Франции всего два места обладают большим потенциалом для этой дисциплины: курорты Лез Арк и Вар.
Еще в 1987 году Михаэль Прюфер установил рекорд в 217 км/ч на склоне Эгюий Руж. Французская горнолыжная федерация заинтересовалась тогда этим зрелищным видом спорта и выставила его в качестве демонстрационного на Олимпийских играх в Альбервиле в 1992 году. Михаэль Прюфер установил тогда новый рекорд — 229 км/ч.
В конце 1980-х гг. Вар обнаружил на своей территории естественный кулуар, как нельзя лучше подходящий для этой дисциплины. Мэр Вара решает сделать из этого кулуара одну из лучших трасс скоростного спуска в мире.
Таким образом кулуар Шарбьер стал одной из самых головокружительных трасс в мире с 98% уклоном на первых 200 м спуска.
В 1990-х годах горнолыжный курорт Вар, учитывая большие возможности трассы, организует несколько скоростных спусков с результатами выше 200 км/ч.
В апреле 1992 года Филипп Билли переходит «магический барьер» 230 км/ч на трассе в Варе (на сегодня рекорд скорости составляет 255.5 км/час, его установил в 2023 году сын Филиппа Симон Билли. — Прим. МД). В апреле 1995 года Вар входит в мировую историю с новым мировым рекордом, установленным Джеффри Гамильтоном, — 241.448 км/ч. Во время этих соревнований (Mondial Pro de Ski de Vitesse — профессиональный чемпионат мира по скоростному спуску) было установлено несколько рекордов: Карин Дюбушэ — 225 км/ч, Ксавье Куссо — 187.695 на монолыже и Севастьян Жобер — 187.402 на сноуборде.
Филипп Билли стал лучшим французом на лыжах с результатом 238.410 км/ч.
Из десяти финалистов семь побили старый мировой рекорд. Являясь обладателем всех мировых рекордов по скорости, Вар организует чемпионат мира в апреле 1995 года. Соревнования были организованы очень основательно и широко освещались в прессе.
Карин Дюбушэ улучшила свое достижение — 225.140 км/ч. Филипп Билли и Джеффри Гамильтон показали одинаковое время — 236.842 км/ч.
Наконец, Эрик Барон из команды Sunn перешел магическую планку 200 км/ч на горном велосипеде. Его предшественником в был Кристиан Тайфер из команды Peugeot, который установил несколько предыдущих рекордов абсолютной скорости на горном велосипеде. Интересно, что в отличие от Тайфера, Эрик Барон не профессиональный велосипедист, а «всего лишь» профессиональный каскадер.
Без сомнения трасса Шабрьер остается самой скоростной в мире.
ХАРАКТЕРИСТИКА ТРАССЫ
Длина — 1400 м
Высота старта — 2720 м
Высота финиша — 2285 м
Перепад высоты — 435 м
Максимальный уклон — 98%
Средний уклон — 52,2%
Минимальный уклон — 10%
Трасса делится на 3 части:
- Зона разгона (450 м)
- Зона хронометража — фотоэлектронные датчики, расставленные каждые 100 м фиксируют скорость до тысячных долей секунды.
- Зона замедления и торможения (850 м).
— Во-о-н тот склон — Эдмон, который недавно улучшил мировой рекорд на сноуборде до 198 км/ч, указывает рукой на ровный, без единой морщинки участок целинного снега, широкой ровной лентой спускающийся с вершины горного отрога. В контровом свете на фоне неба верхний, более темный его участок, кажется почти отвесным.
— Конечно, перед заездами его специально готовят. Утюжат, выглаживают. Заезды бывают редко — слишком много условий должно совпасть, в особенности погода. В этом году мы спускались всего 7 раз.
— А как вы тренируетесь?
— Если заездов нет, то на обычных склонах, Плюс ОФП. Да и просто — чем больше катаешься, тем лучше тренирован. Иногда, правда, мы ездим в Гренобль, в аэродинамическую трубу. Там отрабатывается стойка и совершенствуется снаряжение, — рассказывает Эдмон, пока мы едем на подъемнике.
За те полдня, пока мы гостили в Варе, Марк, Ксавье и Эдмон успели показать нам немало своих любимых трасс, и мы даже попробовали пару тех склонов, на которых они тренируются. По прямой я бы там не поехал...
Напоследок мы договариваемся, что они приедут вместе с Ксавье к нам, в Ле Дез Альп, в полном своем обмундировании.
И вот через несколько дней их красный микроавтобус, нагруженный лыжами и досками, уже поднимался по серпантину к нашему Domaine du Soleil, «Дому солнца» — гостинице квартирного типа... Пара минут — и вся их орава, иначе и не скажешь, вваливается к нам. Они постоянно шутливо переругиваются между собой, подкалывают друг друга и заполняют окружающее пространство безудержным весельем. Наблюдать за ними — одно удовольствие.
Ксавье — типичный экстраверт. Весельчак и балагур, он сыплет шуточками направо и налево, а его лицо редко бывает неподвижным. Такие должны нравится спонсорам, поскольку привлекают к себе внимание.
Эдмон — совершенно другой, гораздо тоньше в прямом и переносном смысле. Он философ и скромняга до тех пор, пока не встанет на доску. «Иногда я утром просыпаюсь и думаю — зачем я всем этим занимаюсь?». Но потом он выходит на склон, и этот вопрос, видимо либо находит свой ответ, либо просто забывается. К счастью, Эдмон в том возрасте, когда можно позволить себе еще долго искать ответы.
Раньше Эдмон зимой работал в сноубордическом магазине, а летом находил работу повара — одна из многих его специальностей.
Теперь, как и Ксавье, он почти всю зиму живет в Варе, благо курорт предоставляет спортсменам почти бесплатное жилье и подъемники. Летом Эдмон — директор детского лагеря в горах на юге Франции. Теперь, правда, забот прибавилось. Он купил себе старый маленький домик на юге, в Провансе, и у него много работы — привести его порядок.
Марк — старше их по возрасту, но не менее заводной. У него жена, ребенок и своя маленькая фирма промышленного альпинизма. Здесь эти работы называются travaux acrobatique. К тому же он еще и хороший фотограф.
— Но пробиться в профессиональные фотографы непросто, — говорит Марк. — Некоторое время я работал подмастерьем у одного известного спортивного фотографа, но потом надоело. Все лучшие кадры печатаются под чужой фамилией. Марк разводит руками — таково условие контракта. Поэтому я теперь работаю так, для себя. Ну еще и для Эдмона. Хороший фотограф рядом — половина паблисити!
В этом смысле Эдмону крупно повезло, что его друг Марк — еще и фотограф. Большую часть свободного времени они проводят в горах, которые оба безумно любят. Альпинизм, ледолазание, спуски по целине — вот их стихия. Эдмон проложил несколько экстремальных спусков в окрестных горах. Оба они — романтики, люди путешествий.
Ксавье — более прагматичен. Его голова занята контрактами со спонсорами, созданием новой марки «скоростной» одежды и еще массой каких-то проектов. Скоростные рекорды он успешно превращает в продукт маркетинга.
Ксавье и Эдмон начинают облачаться в свои гоночные доспехи — первое серьезное испытание. Комбинезон надевается прямо на голое тело, и его внутренний слой как бы прилипает к нему. Пыхтя и кряхтя, Ксавье и Эдмон натягивают сначала нижнюю часть, затем засовывают кисти рук и руки до локтей, а дальше без посторонней помощи они уже не могут.
Мы с Марком, как можем, помогаем натянуть оставшийся кусок их «второй кожи» и застегнуть многочисленные молнии. После этого надеваются пластиковые ботинки и к ним сзади клейкой лентой прикручиваются обтекатели. При этом у Ксавье они одинаковые, а у Эдмона — разные, в соответствии с его сноубордической стойкой. Такие вот «хай технолоджи».
На обтекатели сверху натягивается нижняя часть штанины и застегивается на молнию. Поверх — еще раз клейкой лентой, но уже специальной, особо гладкой. Все должно сидеть, как влитое, никаких сюрпризов быть не может.
Потом они еще минут пятнадцать разглаживают и размазывают по себе эту красную кожуру, чтобы никаких складок. Складка или пузырь — это, во-первых, лишнее сопротивление, а, во-вторых, набегающий поток воздуха может деформировать ее. А это, в свою очередь, существенно повлияет на равновесие.
Их пластиковый шлем — этакая «головогрудь», закрывающая плечи, со смотровой щелью для глаз. Ее гладкая скорлупа испещрена наклейками и именами спонсоров. Пробую примерить — внутренний слой вспененной резины плотно обхватывает голову, и дышать становиться довольно трудно.
— А дышать-то, собственно, и не нужно, — замечает Ксавье. — Шлем надевается перед самым стартом, а за время спуска вздохнуть надо раз, ну от силы два...
Вот как. Оказывается, все происходит на одном дыхании в буквальном смысле.
...Наконец все готовы. Мы спускаемся на лифте на ресепшн нашего квартирного отеля и разыгрывается маленький спектакль.
— Мадемуазель извините, вот мы наслышаны, у вас тут в Ле Дез Альпс есть необыкновенные склоны для любителей больших скоростей! Вот мы даже не любители, а профессионалы, почти чемпионы. Специально приехали издалека. Знаете, старые рекордные трассы так уже заезжены... Хочется найти что-нибудь новенькое, — без тени иронии говорят они на нарочито южном диалекте.
Похоже, что, если бы они были настоящими пришельцами, девушка и то смотрела бы с меньшим изумлением. Недоверчиво она разворачивает схему трасс катания, и начинает водить пальцем: «Может быть, вот здесь... А может... А впрочем, я не знаю...».
— Как!? — Лицо Ксавье застывает в недоумении. — Вы же здесь живете и не знаете? А мы-то, мы-то ехали... Нам сказали есть одно такое замечательное место... Там такой снег, такие склоны, такие девушки...
Тут уже Эдмон не сдерживается и прыскает со смеху. За ним — Ксавье, а потом и всех нас, включая девушку, охватывает безудержный приступ хохота.
Обрадованные произведенным эффектом, мы выкатываемся на улицу, направляясь к ближайшему подъемнику. Это неподалеку — метров 100 — благо наше жилье стоит прямо на склоне.
Встречные туристы вертят головами нам вслед. Процесс демонстрации затягивается — тяжело фотографировать. Пока найдешь хороший ракурс, наших «красных дьяволят» уже и след простыл. Скорость, знаете ли...Ничего нельзя с собой поделать. Хорошо, у Каменева фотоаппарат с мотором.
Вдоволь нафотографировавшись и произведя фурор на нижних склонах Ле Дез Альп, Эдмон и Ксавье, наконец, избавились от своих скафандров, и мы просто пошли кататься.
Ну, не совсем просто. С этими ребятами «просто» не покатаешься. Ничего, что меньше черных трасс, их не устраивает. А лучше вообще безо всяких трасс. С этим в Ле Дез Альп полный порядок, если знать места. Двое наших скоростных друзей чувствуют себя на снегу, как рыбы в воде. Марк, впрочем, тоже. Ксавье, правда, в этот раз вышел на лыжах. Увлечение монолыжей «на скорость» не мешает ему участвовать еще и в саломоновской демонстрационной команде.
Лучший целинный снег, оказывается, как и ожидалось, наверху, на склонах, прилегающих к знаменитому ледовому куполу. Именно этот купол создал Ле Дез Альп славу курорта с полноценным летним катанием. Под куполом идет натуральное метро из двух вагонов. Потом — лифт наверх. Выходишь — открывается панорама гор и ущелий национального парка Лез Экрен: Ля Меж, Ля Мюзель, Ля Берард...
Но ветер сегодня здесь — не подарок. Хорошо, на подземном подъемнике не дует. Скорее стремимся на другую сторону купола. Сверху снег жестковат, с характерными надувами. Впереди едут наши отвязанные — Ксавье и Эдмон, прыгают с надувов, режут снег в поворотах. То справа, то слева — Эдмон проносится в шлейфе снега как комета. Откуда у него такая привычка к скорости?
В очередной раз мы заваливаемся в вагончик подземного подъемника. Он уже почти полон.
Хитрая физиономия Ксавье принимает нарочито печальное выражение, он протягивает руку в гортексовой перчатке к согражданам и начинает по-французски примерно следующее: «Уважаемые мадам и месье, извините, что я к вам обращаюсь. Я сам не местный, я из Вара. Вы знаете, страна переживает кризис, и это коснулось многих. Не обошла беда и меня. Деньги зарабатываются с таким трудом, что на Лазурный берег уже и носа не высунешь. Пропуска на подъемник вообще разорят кого угодно. Не говоря уже снаряжении. Господа, не откажите в любезности, подайте кто сколько может на мои новые Axendo Parabolic!».
Марк с Эдмоном заходятся в коликах и медленно оседают на пол. Иностранцы смотрят с недоверчивой ухмылкой, но большинство французов, конечно, улыбается.
Вагон трогается и набирает ход. Накатавшись по целинным склонам, кулуарам и «секретным спускам», в сумерках мы добредаем домой. Когда последний из нас, шестерых, выходит из душа, плита уже шкворчит и распространяет призывные ароматы. Это Эдмон взялся за старое и решил продемонстрировать нам французскую кухню.
Ксавье и Марк потягивают пиво, а Андрей на балконе устанавливает штатив — снимать вечерние горы. У фотографов свой распорядок...
Ужин, удавшийся Эдмону несомненно, переходит в разговоры за жизнь. Общение приятное, и легкий языковой барьер после третьего пива преодолевается легко. Слова не так уж важны, когда есть нужное настроение.
А оно есть, и мы засиживаемся далеко за полночь. Завтра нас ждет катание в Ля Грав, но это уже совсем другая история…
Автор: Тарас Буйный
Фото: Андрей Каменев
Издание: «Вертикальный мир»
Годы: 1997