Эльбрус: за пределами суеты

Настоящая поэма в прозе об Эльбрусе 1998 года и одновременно знакомство лыжников со сноубордом: «Если вы не любите, когда лыжи разъезжаются в разные стороны, в руках болтаются палки, и тесно облегает комбинезон, тогда сноуборд просто создан для вас!».

Журнал: «SKI горные лыжи» № 3/25, 1998 год
Текст: Анна Карабаш, Никита Чарторижский
Фото: авторов, Сергея Панина и Романа Денисова

«Великая польза таится там, где не пользуются установленными правилами, ибо всегда есть нечто, что лежит за пределами известного нам».
Афоризмы восточной мудрости

Что нужно нормальному человеку в марте? Любви. А ненормальному? Снега и гор. Позвольте, но зачем? Да чтоб кататься... На чем? На чем угодно, лишь бы скорость повыше и кайфу побольше. Тогда, господа, на Эльбрус вам — верная дорога. Всего лишь два часа полета до Минвод, плюс профилактическая доза тряски в автобусе или такси по горной дороге, и вы кидаете якорь в Терсколе — среди горсточки домов и отельчиков, прижавшихся к подножию Эльбруса, двуглавого символа Кабардино-Балкарии. Не пугайтесь местной достопримечательности — грозных зениток. Они здесь стреляют только по лавинам, чтоб вас же не засыпало на вираже.

К марту «Селение льдов» (так переводится название высшей точки Европы с балкарского) вполне оттаивает для приема гостей, и прибывшие со всех концов света горнолыжники, сноубордисты и прочие безумцы раскрашивают склоны кричащими цветами своих костюмов. На третий день здесь все расслабляются, становятся друзьями и братьями. Фуникулеры, тусовка на склоне и публика в пяти с половиной барах начинают жить в едином ритме терскольской нирваны. Здесь безгранично все — и девственная целина трасс, и гостеприимство балкарцев с их неизменной чаркой спирта, и кефир, который почему-то называют айраном и пьют литрами, и халявный нарзан, который бьет струей из земли в ста метрах от Терскола. А уж аромат шашлыков Валиджан, хозяйки кафе «Горянка», что у поворота на Чегете...

Но настоящее чувство безмерности приходит на Эльбрусе. Мы испытали подобное чувство — только снег и небо несутся навстречу, и тонешь в обжигающем воздухе, и поворачивать по науке не хочется... Цепи гор обступают тебя, как зубы доброго дракона, — и ни одного человека вокруг! Это высшее одиночество — только ты и снежные горы. Только ты и вязкое солнце, выбеленное миллиардами лет, на вязком, густом небе...

Ради этого и едут на Эльбрус упрямые альпинисты, бескрышные сноубордисты, пафосные горнолыжники и просто степенные отдыхающие. Оказавшись во чреве Кавказа, ты начинаешь жить с постоянным ощущением необычности — то ли от слепящей «живой» тишины, то ли от недостатка воздуха. Наскоро распаковав вещи, по привычке перед сном выходишь на свежий воздух, запамятовав, что он здесь везде свежий, острый и обжигающий. Часы тут можно упрятать на дно сумки до отъезда, поскольку они все равно не сгодятся или обязательно остановятся, забарахлят, пойдут в обратную сторону (это проверено). Здесь все происходит по интуиции — пробуждение, завтрак, встречи с приятелями, медитации под столетней кроной сосны, прогулки к нарзанным источникам. Даже подъемники ходят не по расписанию, а... Аллах его знает как.

Шум горной реки в первую ночь на Кавказе парализует попытки лечь спать. Он поднимается из самых недр земли к вершинам черных сосен и оттуда с непонятной силой обрушивается на вашу и без того обалдевшую голову. Небо так близко, что кажется — стоит встать и можно потереть теплую спину Большой Медведицы или дотронуться до Млечного Пути. Горы, величественные и непостижимые днем, ночью становятся нереальными живыми существами — в нахлобученных серых шапках из облаков они давят на маленькое человеческое «я», и чувствуешь свое ничтожество среди этой стихии, где ночует солнце и берут начало реки.

Случайные люди редко залетают сюда — у подножья Эльбруса собирается своеобразный Клуб любителей Кавказа. В сумках у них часто находятся буддистские книги, на столах — чистая горская пища, а в головах — некий элемент, который чутко, даже за 2000 километров улавливает призывные сигналы — «Пора ехать!» — исходящие из-под снежной шапки Эльбруса (не зря местные жители уверяют с гипнотической отрешенностью во взгляде, что в «Селении льдов» живут духи). Эти гурманы от Кавказа расскажут вам, что в горах вылечиваются все болезни (при грамотном подходе). Восстанавливаются сбитые бесконечным кофе и ночной работой биоритмы. За 20 дней, говорят, можно вылечить язву желудка и продышать больные легкие горным воздухом. И для этого ничего не надо делать — просто жить.

Правда, добавляется один недуг — горная болезнь. При резком наборе высоты у вас начинает болеть голова, ломить кости, подходят приступы тошноы... Болит все и двигаться тяжко. Нервы, опять же. Гиды, водящие группы на Эльбрус, рассказывают, как иной неподготовленный к высоте человек просто берет и уходит в сторону от тропы — в зону ледниковых трещин. Но всех этих страстей можно избежать, если знать волшебное слово «акклиматизация». В его профилактической процедуре есть одно «но»: от горной болезни можно уберечь тело, но не душу. В этом мы убедились по приезде в столицу: что-то тянуло к билетным кассам — снова взять билет до Нальчика...

Отправляясь в Приэльбрусье, подумайте о более насущном — где жить? В некоторых гостиницах есть номера люкс — по 200-300 тысяч рублей в сутки, можно жить и попроще — от 50 до 100 тысяч. Предпочтение стоит отдать частным гостиницам, которых не коснулся советский сервис. А на базе геофака МГУ, что прямо у канатной дороги «Азау», сдают комнаты за 20 — 40 тысяч в сутки. Если вы едете компанией человек пять, то снимайте квартиру (примерно 20$ в сутки).

Вам предложат питаться в гостиницах по 30 — 40 тысяч в день. Но если съедать все, что подают на завтрак, обед и ужин, можно умереть от чревоугодия. Половины этих плодов кавказской щедрости вполне довольно для хорошего настроения. Однако истинным гурманам такое питание покажется слишком пресным для славного своей пищей Кавказа.

Так, можно, например, и не узнать, что такое айран (балкарская разновидность кефира, который местные жители продают по 1,5 тысячи за литр). А вот хозяин «Бочек» Исхак пьет айран литрами — поэтому даже круглосуточное курение не пробивает броню его защищенного айраном организма. Видно, здешние совершенно самостоятельные коровы изготовляют молоко из горных трав, душистых цветов, родниковой воды и волшебного воздуха. Айраном можно завтракать — двух стаканов вполне достаточно, чтобы до обеда резать склоны Эльбруса, не испытывая голода. Он помогает адаптироваться к недостатку кислорода. Его обильно льют на лицо, поджаренное на солнце, — после этой косметической процедуры в вашем загаре не будет досадных изъянов. А местные жители готовят на основе этого напитка богов дубильный раствор для выделки ослиных кож.

Про чистое горское питание все знает Валиджан, хозяйка кафе «Горянка», что на повороте от Терскола к Чегету. Ее знают все туристы, называют «тетя Валя» и просят неизменные хичины (сырно-картофельные лепешки) с чесночным соусом тузлук, шурпу (суп из баранины), домашний сыр и балкарский хлеб лякум. Она охотно разговаривает со своими детками-туристами — русскими, англичанами, чехами. Охотно сообщает, что дрожжей в тесто не добавляет — это вредно для желудка, а у нее вся пища здоровая, свежая, все продукты из своего хозяйства. (У Валиджан — огромный участок и 60 баранов). Если вы не успели купить хлеба, это добрая женщина вам даст полбуханки. За просто так. Может даже предложить переночевать, если уже стемнело, и вам далеко возвращаться.

Когда в один светлый день лыжи сами понесут вас от Гара-Баши вниз, через Азау, до самого Чегета (а это вполне возможно технически), положитесь на интуицию: значит, это суббота (счет дням недели давно потерян). Рыночный день на чегетском майдане, торжество пушистых и ароматных товаров. Гроздья свитеров, носков и варежек из натуральной, нагулянной на пастбищах ущелья шерсти. Шепот балкарок действует как заклинание: «Иди сюда! Смотри! Целебнейшая вещь! Уступлю!». И ведь идешь — эйфория погружения в природу требует свитера «грубого помола». Белого свитера с традиционными темными ромбами и оленями. Пока вы растерянно улыбаетесь, на вас уже что-то надевают, показывают вас — нового, пушистого — самому себе в невеликом зеркале, а вы тяжко шевелите извилинами — за шесть таких свитеров в столичном бутике вам предложили бы всего один, не факт, что моднее.

В следующем акте шерстяной драмы торговка уступает вам 20 тысяч, и вы уходите от нее в свитере, со связкой носков в руках, с неведомо откуда взявшейся тонкорунной козьей шкурой и чурчхелой (это грецкие орехи в виноградно-абрикосовом соке, и ароматные, а не резиново-стерильные, как в Москве).

Иностранцы разных мастей гроздьями сыплются в эту точку Северного Кавказа — этим летом в альпинистской гостинице «Приют 11-ти» на высоте 4200 и без особых «условий» сожительствовали англичане, французы, японцы, чехи, австрияки. Те, кто знает толк в экстремальных ощущениях. Жить надо ярко.

Но вот парадокс: чем меньше людей, тем прозрачнее впечатления от отдыха: вы не будете стоять в унылой очереди день напролет, а вечером тяжко ждать с дымящимся шашлыком наперевес, пока освободится столик в кафе. Ваш роман со снегом и небом не оборвется грубо из-за какой-нибудь стаи «чайников», зависших над крутым бугром и заслонивших путь вниз. А если вы задумались о судьбах Вселенной, разглядывая персикового цвета закат в ущелье Донгуз-Оруна и Накры, вас не подрежет несущийся со скоростью звука досочник.

Эльбрусские горнолыжные пути необъятно широки — каждый волен выбрать свой путь вниз. Не зря же здесь раньше тренировалась горнолыжная сборная страны, а на базе «Гара-баши» под кодовым названием «Бочки» уже три года как обосновалась колония московских сноубордистов — а эти ребята умеют жить со вкусом.

Если вы не любите, когда лыжи разъезжаются в разные стороны, в руках болтаются палки, а вас тесно облегает комбинезон, тогда сноуборд просто создан для вас. Доска — это полная свобода движений с канта на кант, это удобные ботинки, свободные руки (можно запросто слушать плейер и закладывать дугу одновременно) и фан скорости. Кайф досочника — это почти восторг ребенка, скользящего боком по ледяной горке. Доска демократичней, чем горные лыжи — по крайней мере, вы точно спуститесь от станции канатки «Кругозор» до нижней «Азау», в первый раз встав на сноуборд.

Начинать освоение доски лучше на эльбрусских снежных полях — они положе и — «езжай куда хочешь». Но не увлекайтесь свободным полетом, поскольку на трассах Эльбруса не возникнет дяденька с табличкой «сюда нельзя», как в чинной Европе, а улететь можно далеко.

Высота и солнце — это единственные вещи, к которым стоит отнестись серьезно. Ради акклиматизации не взбирайтесь в первый же день на три тысячи — можно посидеть и на нижнем бугеле, привыкнуть к снегу. И помните золотое правило — ноги, которые наработались на склоне в первый день, не дадут кататься следующие шесть — их захочется просто отрезать. А если вы не хотите, чтобы ваше лицо походило к вечеру на поджаристые чипсы, помажьте его кремом 30-кратной защиты или занавесьте марлевой «чадрой».

На станции «Кругозор» есть специальная услуга для новичков — можно выписать инструктора на себя лично или на труппу чайников и взять доску напрокат. Дня за два вас научат сносно спускаться, а через пять можно уже настолько обнаглеть, чтобы решиться на прыжок в хафпайпе или полет через фигуру — пирамиду, например. Снежный городок сноубордисты строят здесь по своему плану — благо, это достаточно легко сделать, скинувшись всей досочной братией по чуть-чуть и заплатив смешному трактору под именем «ратрак», чтобы он натаскал снега для очередной забавы. Здесь ползают два таких ратрака — ими правят Расул и Артур — и своими широкими гусеницами равняют эльбрусские склоны и возят ленивых туристов до самого «Приюта 11-ти», откуда — с 4200 м над уровнем моря — можно катиться до самого Азау — 2300.

Если захотел «подсесть на иглу» скорости, это лучше на Чегете — здесь склоны круче, но покороче, и гроздьями сыплются сверху виртуозы-горнолыжники. Им подавай бугры, ледяные склоны и прочие спортивные трудности.

Бесшабашные сноубордисты и аристократичные горнолыжники всегда недолюбливали друг друга. «Хочешь кататься на борде, научись падать», — иронизируют горнолыжники. «Надо же, костюмы, как презервативы! И как куртуазно работают тазом! Все — пафос», — примерно так реагируют на соседей по склону досочники.

В горных лыжах — более сложная техника, ее можно совершенствовать до бесконечности. Более изящные движения. Совсем иные ощущения — жесткие ботинки, строгость вхождения в поворот, неизменные уколы палкой... Горные лыжи не прощают просчетов в технике. Горнолыжник сможет проехать по чегетскому льду, досочнику там будет трудно. Но на трассах Приэльбрусья места хватает всем. Снега много. Людей иногда мало, но хорошая компания соберется наверняка.

Каждую весну над Чегетом и Эльбрусом, как флаги, развеваются купола парапланов. Летать пробуют многие, но удачно приземляются не все. Кто-то доходит до такой степени совершенства, что может вспорхнуть из-под самой вершины Эльбруса и точно приземлиться у крыльца своей гостиницы, не снимая горных лыж. Но это делают виртуозы, а массовые полеты опасны — ведь бешеные потоки воздуха в марте — апреле непредсказуемы.

Любители ощущать под ногами более или менее твердую почву, а не болтаться в воздушных потоках, могут попробовать хелиски. Обратитесь в КСС, там вам объяснят, как нанять вертолет, чтобы он вас поднял на любую гору без подъемника — и целина в вашем распоряжении. В ясную погоду с высоты вертолетного полета видно Каспийское и Черное море. У ног — Главный Кавказский хребет, даже облака не поднимаются так высоко. Легко ощутить себя властелином мира!

Но притягательнее всего в Приэльбрусье некое двуглавое существо, которое у многих ассоциируется с женской грудью. Пешком взойти на одну из них — это как тест на мужскую состоятельность в жизни. Хотя кажется так просто — прогуляться вверх по заснеженному леднику. Посмотрите на альпинистов, небольшими стадами бредущих мимо горнолыжных трасс: вверх — упрямые, как ослы, вниз — обожженные, изможденные, с тенью безумия во взгляде. Гора допускает к себе не всех — около половины групп возвращаются с седловины между Западной и Восточной вершиной. Спасатели говорят уходящим вверх группам: «Дойдете, если Аллаху будет угодно».

Как-то в конце лета у последнего прибежища людей на высоте 4200 м — «Приюта 11-ти» — показалось неведомое существо, закутанное в темный плащ. «Черный альпинист» — подумали все. Он подошел ближе — и оказался студентом пятигорского университета. Звали его Феликсом и был он — в одеяле, лаковых туфлях и шелковой рубашке. Студент замерзал и просил только вина. Ему дали. Он ожил и спросил: «А где же горная болезнь?..». Позже, Феликс. Будет болезнь. Не только голова заболит, но и душа, засоренная суетой, ночными клубами и бизнес-встречами, подточенная синдромом хронической городской усталости. Ты опять придешь к Эльбрусу, о котором тебе рассказали смешные люди — альпинисты и горнолыжники. В редкие ясные дни с него видно оба моря. А на восходе, часов в семь утра, профиль женской груди дотягивается до самых вод одного из них. Ты будешь ждать своего рассвета, и может быть, тебя изберет Аллах. Или другой твой Бог.

Благодарим за помощь в сборе материала: Юрия Хаджиева, Володю Лукьяева, Артура Герасюка, Исхака Тилова.