Путешествие на край земли

Как «Колики-Виталики» а также друг их Зон-Зам (и другие не менее достойные джентльмены) впервые посетили Новую Зеландию. Это впечатляет: гора, в горе дыра, а ты почти на самом дне дыры...

Журнал: «SKI Горные лыжи» № 6, 2004 год
Текст: Виталий Ильиных
Фото: Елена Голубкина

Я ничего против народной мудрости, гласящей, что «горные лыжи — это комплекс мероприятий», не имею, в конце концов большинство людей едет в горы, чтобы отдохнуть. Так что апрески в этом контексте вполне уместен. И, тем не менее, у меня к хрестоматийной формуле есть поправка. Суть в том, чтобы взглянуть на этот «комплекс» свежим взглядом: налегать на разные напитки можно и дома, и потому куда как полезней для здоровья, попав в горы, раскрыть глаза пошире, оглядеться и понять: какой это все-таки кайф — «лыжи в комплексе». Наша последняя экспедиция страну киви — лучшее тому подтверждение.

… В «Адмирале» на берегу Клязьминского водохранилища посидеть — милое дело: шашлык исходит пряными соками, пиво пенится в стакане, словом, красота... Однако лучше было бы сидеть в самолете. Но Аэрофлот добро на взлет не дает, вылет откладывается часов на шесть. Вот и коротаем время в этом симпатичном ресторанчике.

Поглядываю на членов нашей команды и ловлю себя на том, что понятие это — «команда» — залетает на язык, наверное, неспроста. Так уж повелось в нашей практике — людей, собирающихся вокруг тебя, чтобы ехать бог знает куда, в данном случае — на самый край земли, стоит воспринимать именно как команду, недаром же, объявляя программу этой затеи, в графе «Участники» записали: «Истинные путешественники».

Предстоит нам не тривиальный вояж в горы, а нечто такое, что скорее укладывается в понятие «приключение». Из всей нашей команды пока только я бывал на краю земли — три года назад. Остальные — на новенького. Впрочем, народ собрался бывалый. Сережа Зон-Зам — ну, этот человек в рекомендациях не нуждается, создателя и главу «Альпиндустрии» знают все. С Колей Финадеевым мы вместе летали на Камчатке, катались на вулканах. Олег Кошевой когда-то заканчивал нашу первую школу инструкторов в Терсколе. Да и остальной народ в команде толк в лыжах знает. Вот только Лешу Канунникова впервые вижу.

Вопрос номер два: «А зачем?». Или это проявление того здорового сумасшествия, что свойственно ну очень уж влюбленному в лыжи человеку, который наперекор календарю все шарит взглядом по карте, выискивая «летний снег»? Ну, не знаю... Летний снег, строго говоря, найти можно и на альпийских ледниках, на том же глетчере в Хинтертуксе, например, в июле классно подсыпало.

Нет, тут что-то другое.
Прикрой глаза — и увидишь.

Хороший ясный день, три года назад, Северный остров, гора Руапеху, один из двух ее районов катания под названием Уакапапа, верхняя станция канатки, на границе «культурного», так сказать, лыжного стадиона, оснащенного трассами и подъемниками, высота — где-то в районе 2300 м... Мы с Колей Веселовским и Димой Фединым (краснополянским перцем), спрыгнув с кресла, стоим, он — со сноубордом, мы с лыжами. Куда податься? Вниз, по лежащему в тени кулуару, где вьются «черные» трассы? По ним уже катались. Левее, по «красным», переходящим в «черные»? Тоже отметились...

—Ну что, пойдем?

Пойдем. Лыжи на плечо, доску за спину и — вперед, наверх. Идем вдоль снежного гребня, в направлении плеча, к седловине — там можно выбраться к одному из кратеров. Дошли минут за сорок. Глянули вниз...

Я много где в горах бывал — у нас почти везде, в Альпах — много где, в Аргентине, в Чили, в Канаде, на Аляске... Но тут просто остолбенел — ничего похожего в жизни не видел. Представь себе: обрывистые стенки кратера круто падают вниз, а там, внизу, нечто фантастическое — озеро невероятного какого-то оттенка, лазурь пополам с изумрудом. Минут пять стояли завороженные, все никак прийти в себя не могли

— Ну что, поедем?

Давай поедем, случай редкий — по стенкам вулканического кратера прокатиться. Хотя, конечно, предприятие и стремное: склоны покрыты ледяными окатышами размером с кулак, поскользнешься — и привет тебе горячий. Возможно, и в самом деле он будет горяч, если улетишь в озеро, черт же его знает, каков у этой изумрудной лазури состав, а ну как — что-то крепко щелочное? Купаться что-то нет большой охоты, потому катим аккуратно и не до самой водной глади. Чем ближе к озеру, тем стенки кратера делаются все круче... Решили не испытывать судьбу, встали, постояли. Это впечатляет: гора, в горе дыра, а ты почти на самом дне дыры...

Да, наверное, причина всему — здесь, вот в этом впечатлении, и здесь же ответ на вопрос: «А зачем?».

Я везу ребят на край земли именно за этим: зайти наверх, глянуть в этот кратер и обомлеть от увиденного. Потому что нигде и никогда такого не увидишь. А все остальное — приложится. И «культурное» катание, и хелискиинг и все прочее, чреватое хорошей дозой адреналина в крови, — кто ж знает, какие нас там приключения ждут, как-никак — Новая Зеландия, край земли. Дальше — только льды да медведи.

Охота пуще неволи

Джек, наш гид по Северному острову и водитель, вроде парень неплохой, но расслабленный. Он почему-то не сообразил, что колеса микроавтобуса, который нас подкидывает от гостиничного поселка к горе, надо в цепи «обуть»... Потому мы почти час стоим посреди дороги, облизываясь на открывающуюся совсем неподалеку панораму, в которой преобладают два тона — грязновато-зеленый и белый.

Грязновато-зеленый — это нижний этаж национального парка Тангарира на Северном острове, так называемый Rain Forest. И это тот еще форест, поглазеть на него можно разве что со стороны, потому что проникнуть вглубь нет никакой возможности — настолько плотно там переплелись ветви кустарников, стволы, лианы, что продраться сквозь эту живую стену человеку не дано. Зато дано маленькой птичке киви — она в глубине «дождевых лесов» свои гнезда вьет и жизнь ведет полную опасностей: закон джунглей в живой природе тут никто не отменял, опоссумы и прочая агрессивная крысообразная живность птичку киви и ее яйца любит употреблять в пищу... Жалко птичку, как-никак — один из национальных символов страны, наряду с папоротником.

И себя немного жаль. До белого тона в пейзаже рукой подать, ан нет, без цепей на колесах по здешним дорогам не проедешь. Но даже если поедешь, то уедешь недалеко: патруль не пропустит.

Ну вот, еще одна засада — но в отличие от той, что была на старте путешествия, она, похоже, приобретает значение большой: прямиком из теплого и ласкового московского лета мы ухнули в такую хмарь и слякоть, что хоть плачь. Местные старожилы только меланхолично покачивают головами, озирая окрестности: говорят, последние тридцать лет не было, чтобы такой снег внизу шел и настолько дороги обледенели, ну просто полный абзац. Кое-где — на Южном острове, например, — их лавинами перекрыло. Там же, на юге, на Коронет-пик лавина бахнула — по телевизору то и дело репортажи идут, говорят, она прямо по лыжному стадиону прошлась, рядом с канатками, и человек пять то ли лыжников, то ли сноубордеров присыпала, но их, слава Богу, откопали.

Словом — стихийное бедствие, да и только, и мы в него угодили: погода — дрянь, иначе не выразишься, однако нам не привыкать. Ну, это чисто по-нашему, по-русски: аккурат в день прилета хватать лыжи и нестись на гору. В общем, ситуация, конечно, привычная — если не делать поправку на то, что это был за прилет. А он вот как выглядит: 11 часов в самолете из Москвы до Гонконга, да потом еще 11 — до Окленда, столицы Северного острова. То да се — на круг выходит что-то около тридцати часов в пути. Такой вот день прилета. Однако охота пуще неволи — побросали вещи в гостинице с характерным названием «Skotel» (в русских устах звучит как «скотель» — не слишком презентабельно, ну да на уровне сервиса это никак не сказывается) — и вперед, на гору...

Наконец, с цепями разобрались, тронулись, и вот он, перед нами, двуглавый вулкан Руапеху, горнолыжный цирк Уакапапа. И есть на этой горе еще один цирк, на другой стороне, Туроа называется, он поменьше, но тоже ничего так. К нему и поверху, через перевал, в принципе, можно выйти — если в духе бэккантри пройти от верхних станций канаток и перевалить через седловину. Но это — если погода позволит. А можно и без приключений, вокруг подножия горы, по дороге на машине — это минут сорок езды.

Народу внизу, у канаток — полным-полна коробочка. Понятное дело — разгар сезона. Словом, вот оно и началось: горные лыжи по-новозеландски.

Вверх тормашками

Этот край земли для нас по большому счету продолжает оставаться терра инкогнита, потому для начала нужно хоть пару слов сказать в тему. Ну, начнем с того, что само это понятие — летний снег — относительно. Жизнь тут по отношению к нашим широтам перевернута вверх тормашками, потому что для нас — пиво под шашлык на летнем солнцепеке, то для новозеландца — самая зима со всеми вытекающими горнолыжными последствиями. Однако же впечатления, будто оказался где-то в привычном альпийском антураже, никак не возникает: тут все иначе, и внизу, и наверху.

Для начала — про низ. Он мало напоминает горный европейский пейзаж с его пасторальными видами. Небольшие, локальные отельные поселки раскиданы под горой, скромные гостинички без налета какой бы то ни было помпезности: все очень компактно, уютно, уровень сервиса вполне на уровне.

А что касается верха — это отдельная история. Горные лыжи по-новозеландски — это вот что такое. На Северном острове один основной горнолыжный центр с двумя, как уже говорилось, снежными парками, Уакапапа и Туроа. Сезон здесь длится с середины июня до середины октября. В первом парке прокинуто 16 подъемников разных типов, характер трасс (в процентном отношении) выглядит так: 25 — начинающие, 50 — средние лыжники, 25 — искатели приключений. Трассы в приличном состоянии, хотя ратраков на горе я почему-то не видел.

Когда меня спрашивают — а на что это похоже, ну, если говорить о наших аналогах? — то я так с ходу и не отвечу... Ну, скорее по ощущениям от катания — на Эльбрус. Снег жесткий, надутый, особенно сверху, при выходе с канаток. По заморочкам с глухими туманами — похоже на Камчатку, где вулканы, как магнитом, притягивают облачность... Сектор Туроа выглядит скромнее, там подъемников поменьше, но разброс трасс по характеру примерно тот же.

Южный остров — это целая россыпь лыжных центров. Гора Лифорд — Ханмер Спрингс, регион Темпл Бейсин — Крейгберн, Портер Хайтс, гора Олимпус, гора Хатт. Район горы Добсон — Раундхилл, Оаху. Затем, южнее, регион Требл Кон — Кардрона; и, наконец, самый южный центр с классным катанием по склонам Коронет пик и Ремаркаблс. Очень для маленькой страны внушительно, а если учесть еще и обширные территории для хелискиинга, то и вообще — просто красота. Погода в разгар сезона — не слишком свирепая, местами даже мягкая и солнечная зима... Проблема в том, что мы угодили в самую сердцевину того стихийного бедствия, о котором я уже говорил: нечто вроде погодной «черной дыры», какая открывается раз в сезон и длится неделю-полторы. Забегая вперед, скажу, что недавно получил от одного из новозеландских гидов, Хью Барна, с которым мы на Камчатке в апреле катали хелискиинг, письмо: ну вы, ребята, попали, эта гнилая по погоде неделя была единственной за весь сезон.

В поисках адреналина

«Черная» погодная дыра на самом деле по цвету выглядит с точностью до наоборот: кругом белым-бело, на гору село облако. И все — каюк, видимости — никакой. Внизу хлещет дождь. Пара девушек из Шотландии, с которыми познакомились в первый день, насквозь промокшие, с сомнением на нас поглядывают: ребята, вы куда, по уму — сваливать пора, в тепло, в отель. Ну, это если по европейскому уму. А если по нашему — то как раз наверх. Впечатление — сугубо камчатское: оседлала вулкан туча, сплошное «молоко». При этом наверху — реально холодно, градусов пятнадцать. Ну да нам не привыкать. Откатались по полной программе — почти вслепую — потом, когда совсем ничего не видно стало, попрыгали с крыши какого-то стоящего на горе домика... Однако народ немного скис: положа руку на сердце, такое слепое катание не в кайф.

Может, пора на время поставить лыжи в угол и заняться чем-то еще в духе активного образа жизни?

Однако если не лыжи — то что? Ну, с этим проблем здесь нет, адреналина хлебнуть туг можно и без лыж, просто места надо знать. И вот хорошее место — двигать в направлении озера Тапо, по дороге вдоль речки Ваякато, там у излучины, на крутой отвесной скале есть специально оборудованная площадка... Три года назад я сюда уже наведывался, и ребят, которые на этой площадке адреналин всем желающим хорошими порциями отпускают, помню. Подмахнул бумажку: «об опасности предупрежден, в случае чего никаких претензий не имею» — и вперед. Вставай на край вынесенной над рекой площадки, жди, пока щиколотки специальным эластичным тросом обвяжут, — и падай.

Банджи? Ну да, строго говоря, это ведь местный, так сказать, «специалитет», широко известный банджи-джампинг пошел гулять по миру из этих мест, в старые времена так юноша право называться воином зарабатывал. Юноше, конечно, веселей, чем теперь нам, приходилось: у него вместо троса простая лиана была. Если этот полет с 50-метровой скалки гладко прошел — значит, ты стал воином. А если не гладко и лиана оборвалась — значит, не стал: похоронят тебя без воинских почестей. Все так просто и понятно.

Мне с банджи прыгать не впервой, но все равно, когда стоишь на краю, чувство самосохранения дает о себе знать. Вон на соседнем утесе роскошный дуб растет — а ну как ты этот дуб в последний раз видишь? Вот уж воистину: лучше стать воином, чем не стать... Впечатление — потрясающее. Особенно когда из нижней точки падения (это у самой кромки речной воды, около пятидесяти метров вниз от точки отрыва) трос тебя в «обратку» тащит и подкидывает чуть ли не до самого верха: колбасит так, что не приведи господи, мотает вверх-вниз...

Мало не показалось — особенно если учесть, что прыжок я заказал не вполне обычный, с частичным входом в воду. Нырнул по пояс (с высоты в 47 метров) — чуть глаза при входе в воду не выбил... Из наших еще двое решили стать воинами, Леша Канунников и Коля Финадеев. Впечатлений — выше крыши. А ведь впереди нас ждет очередное водное приключение: гонки по каньонам на скоростных катерах…

Вообще «лыжи в комплексе» на новозеландский манер — это нечто особенное. Народ тут — предположим, если гора закрылась, — в отличие от нас не скучает, а отжигает в духе здорового образа жизни: скайдайвинг мочит, или рафтингом занимается, или каякингом, или каньонингом, или в ледники уходит, например, летит на «вертушках» в национальный глетчер-парк на ледник Франца-Иосифа. Или на «монстрах» гоняет (это такие живописные тачки с гигантскими колесами), ездят на них по раллийным трассам на специальных полигонах в трилл-парках . Или — на джетах носится по здешним речкам, например на Шотовер ривер, что в районе Квинстауна на Южном острове... Туда, на Шотовер, мы и двинулись.

Джет — это скоростной катер, берущий на борт 13 пассажиров. Делает он на полном ходу километров под девяносто в час. А если учесть, что речка бежит в каньоне, стиснута камнями и утесами, да воды в ней местами по колено... А если еще учесть, что рулящий джетом парнишка, чтоб пассажирам было не скучно, то и дело вертит свой катер на 360 градусов на полном ходу и выделывает всякие прочие трюки, то, скажем, «американские горки» в сравнении с этими гонками по воде просто отдыхают.

Стоит ли говорить, что мы за две недели наших странствий по краю земли этот «комплекс» успели отведать по полной программе, ну, разве за исключением скайдайвинга и каньонинга. И не потому, что с погодой была засада — на Южном острове, куда мы перебрались через пять дней, с этим был порядок — а просто таков уж здешний стиль жизни... Народ исключительно в лыжи не упирается. Зачем — когда под боком такой бодрящий «комплекс мероприятий» есть?

Другой мир

Марей, наш гид по Южному острову, тормозит всякий раз, едва завидит впереди на дороге полицейского: эй, друг, чего там впереди? А кто его знает — чего. Дороги обледенели, трассу в направлении Милфорд Сауна наглухо закрыло лавиной. Жаль... Быть в Новой Зеландии и не глянуть хотя бы краем глаза на здешние фьорды — это значит много потерять.

«Не проблема, — успокаивает Марей. — Мы в таком случае южнее порулим, в район Фьордлэнд Нэшнл Парк. Там фьорды круче».

Ну, и роскошных видов, и здешней экзотики мы уже хлебнули — одно посещение поселения маори, коренных жителей, чего стоило: живут себе люди природной жизнью наедине с природой, спят, как в ветхозаветные времена, в своих хижинах и в общем на отсутствие цивилизации не жалуются. Мы с Олегом Кошевым долго плутали там по укромным тропкам, пока наконец не выбрели к реке: ба, что-то слышится родное... Ну да, конечно: такая живописная растительность на дне речушки — ну ровно как у нас, на Камчатке, у термальных источников. Потрогали воду: точно, термальная река. Огляделись. Никого. А почему бы и нет? Обнажили торсы, потом и все остальное обнажили — и в реку. Ощущение — полный улет.

В общем, это ведь вправду другой мир. Когда еще придется его увидеть? Ну, например, один из здешних ледников, блуждание по которым входит в программу здешнего апрески. Заброска туда или на соседний ледник Фокс возможна на вертолете, а дальше — своими ногами. В этих ледовых расщелинах можно здорово плутануть, потому без гида в ледник углубляться не стоит. Прилетели, озираемся. Где гид? Вон тот, что ли, немного странноватый по наружности персонаж — в том смысле странноватый, что он с ледорубом и в «кошках», однако же при этом — в шортах? Оказалось, да... Что и говорить, здесь, в другом мире, не только пейзажи экзотичны, но и те, кто их населяет. Словом, на каждом шагу остается только вертеть головой и дивиться.

А уж про то, как выглядят фьорды, до которых мы в результате все-таки добрались, можно сказать просто: это нечто... Глубина фьорда достигает местами четырехсот метров, вокруг возвышаются громадные крутые горы, склоны и вершины которых покрыты сверкающим на солнце снегом. Ниже границы снега склоны покрыты дождевыми лесами. По скалам текут стремительные горные реки, часто заканчивающиеся грандиозными водопадами... Ну и, конечно, — океан впечатляет. Волнение настолько мощное, что наш кораблик кажется просто крошечной игрушкой на фоне огромных волн. На мгновение показались в поле зрения три пингвина. Прыг в воду — только их и видели...

Знакомые всё лица

Проникновенье наше по планете особенно заметно вдалеке — истина с легкой руки Высоцкого давно и прочно вошла в сознание. Но одно дело иметь о ней чисто теоретическое представление и совсем другое — сталкиваться на практике. Ну, представьте себе: совсем уж край земли, Южный остров, крайний горнолыжный парк в районе Коронет пик и Ремаркаблс. Катание здесь, кстати, классное, много оффписта, мы три дня по целине ходим без проблем — правда с оглядкой: не летит ли за тобой одна местная птичка, киа называется… У нижней станции канатки даже табличка висит — руками не трогать!

В том смысле, что с руки не кормить, потому что эта затея может обернуться плачевно: птичка на вид просто красавица, однако характер имеет дурной, агрессивный и клюв у нее — как будто из титанового сплава, она этим клювом запросто может трекинговый ботинок пробить. Ну, еду себе, радуюсь катанию по целому снегу и вдруг слышу за спиной нечто родное, наше, русское. Кто-то окликает по имени...

Ну, думаю, все, глюк. Откуда тут русская речь? Притормозил, встал... Ну это ж надо: забраться на самый край земли — и только затем, чтобы давнего знакомого Макса Балаховского увидеть. Частенько встречаемся с ним в горах, то на соревнованиях в Красной Поляне или в Приэльбрусье, то на вулкане Вилючинский. И вот теперь — на краю земли... Приятно!

Да и вообще, даже здесь, на краю, везде — наши люди. Вот, например, наш гид по хелискиингу в районе Макагога. Прибыли мы на место, получили биперы, выслушали инструктаж, как положено. С гидами знакомимся. Двое из них, Пэсти и Харли Хаттон, оказались из Шамони: европейскую зиму там проводят, европейское лето — здесь, словом, фрирайд — круглый год. Смотрят как-то пристально на меня: ты в Шамони бывал? Ну, еще бы... Ага, то-то лицо знакомо. Ты, говорит, видно, раньше меня в Шамони попадешь, так что передавай привет Ксавье — знаешь такого? Разумеется, знаю. И Фан-Фану — тоже привет. Хорошо, и Фан-Фану передам... Смотрю, наши гиды в легкой задумчивости пребывают. Ты, говорят, тоже гид, мы знаем, летаешь на Камчатке, берем тебя в нашу команду. Готов? Конечно, готов — платить за катание не надо! Кайф!

Вообще, не обмолвиться про хелискиинг здесь значит — почти ничего про лыжи по-новозеландски не сказать. Хели — это одна из главных составляющих здешнего катания. На мой вкус, основная. На Южном острове — бездна возможностей в этом смысле. Здесь три основных хели-региона: Квинстаун, Ванака и Маунт Кук. Словом, развернуться есть где. Хотя перепады тут поскромнее наших будут, камчатских, где ты порой по два километра по высоте на спуске делаешь. Но все равно — впечатляет. Еще и потому, что на обратном пути на базу изрядную долю адреналина добавил пилот вертолета, исполнивший на своем шустром вертолетике фигуры высшего пилотажа: сначала был выполнен штопор, потом косая мертвая петля, далее следовали всевозможные «горки» вдоль рельефа, атака на спокойно стоящих в заводях реки птиц, напоминающих наших цапель..

Достойный в смысле катания день имел более чем достойное завершение — уже в иной стихии: на обратном пути в отель отметились в океанской пучине. Представь себе: берег океана, закат, — как тут устоять? Купальных принадлежностей мы с собой на гору почему-то не прихватили... Ну да ладно: зимой тут водные процедуры принимать — дураков нет, потому пляжи пусты. Так что можно — в чем мама родила. Купание то еще, бодрящее: заскочил в воду — выскочил пулей. И вода зимой что-то прохладна, и, говорят, акулы в этих водах встречаются...