Хроники Галата

Как скалы, снег, лед и разреженный воздух наполнили новым смыслом жизнь. В 2010 году интервью у Кости Галата взяла Лена Дмитренко.

Журнал: «Риск» № 46, 2010
Автор: Елена Дмитренко
Фото: Дарья Пуденко

У нас в гостях бывают фанатичные спортсмены, маргиналы, экстраверты, интроверты... в причудливейших сочетаниях. Самые интересные люди. Общее между ними одно — все они рассказывают о том, как скалы, снег, лед и разреженный воздух наполнили новым смыслом их жизнь.

— Ты постоянно в движении, разъездах. Чтобы задать вектор нашему общению, назови проекты, ставшие твоей школой жизни?

— 10 лет я проводил по полгода в Приэльбрусье. Большая часть жизни связана
с горами: фрирайд, гидская работа, люди, съемки. Как ни странно, с большей частью людей, с которыми я сейчас дружу, езжу куда-либо, что-то придумываю, я познакомился именно в горах. Приэльбрусье — это веха в моей жизни.

Два года назад меня пригласили оператором и фотографом в интересный проект — в кругосветную экспедицию на джипах по бездорожью. Я сначала не очень представлял свою миссию там, да и люди, затеявшие это, полагаю, тоже не понимали свою цель до конца. В результате я четыре месяца ехал по очень разным местам.

Фильмы, которые монтировались онлайн, тысячи фотографий: Россия, Монголия,
Япония, Тайвань, Вьетнам, Камбоджа, Таиланд... А потом я очень устал — от перемещений, картинок, работы в режиме нон-стоп, чужих лиц и вообще мелькания
всего... К тому же в горах выпал первый снег! Это был неоценимый опыт — жизненный, операторский и режиссерский, фотоконтест и в результате работа для Red Bull и Red Bull Photofiles. Около двух лет. Совершенно разные съемки, репортажи, спорт, экшн — работа по очень жестким требованиям. Это помогло мне самоорганизоваться и многому научиться, посмотреть, как работают другие профессиональные фотографы и в России, и в Европе.

Каждая дальняя поездка фрирайдная, участие в соревнованиях — это вехи. Три года, с 2005-го, наша тусовка активно участвовала в этапах чемпионата России по фрирайду. Одни из первых ездили участвовать в соревнованиях за границу: Гена Хрячков, Саша Байдаев, Лиза Паль, Вероника Сорокина, я. Для нас это был прогресс, новое общение, новый уровень катания.

Запомнилась первая поездка на Verbier Xtreme, когда он еще не был этапом FWT, а был просто самым серьезным фрирайдным контестом в мире. Я поехал туда как фотограф, наблюдал всю кухню. И это был важный опыт в плане понимания того, что такое фрирайд как экшн, как большой спорт.

— Когда в твоей жизни появилось видео?

— Года три назад, скорее, как игрушка, как хобби, в дополнение к фотографии. Но сейчас я не могу отделить одно от другого, поскольку быть востребованным фотографом и жить на заработанные своим ремеслом деньги в России крайне сложно, как показывает мой опыт. Во всяком случае, это касается экстремальной фотографии и экспедишена. Нужно не ездить всюду, а жить в Москве, постоянно быть в гуще событий и в тусовке. Если ты живешь в горах или много перемещаешься, ты выпадаешь из этого ритма.

— Первый полноценный видеопроект...

— Не могу назвать его проектом. Наше «комьюнити 8-й квартиры» в Терсколе — я, Славик Шаповалов, Гро (Андрей Завтраков), Зик (Илья Колеснов), Олег Шишков — мы весело жили, ездили в поездки, принимали у себя друзей и, конечно, каждый день ходили в горы, что доставляло нам много радости.

В какой-то момент мы начали снимать видеоролики. Сначала — на мобильные телефоны и фотоаппаратики. Что-то нарезали и выкладывали в сеть. Гробито, как шеф-программист крупных проектов, знал, как запустить блог в интернете и сделать так, чтобы его читало какое-то число людей. Так появился Che-get.ru. Нас начали читать все больше и больше людей, требовать от нас новой информации, и мы стали заложниками этой ситуации. Надо было что-то снимать и хотя бы раз в неделю какую-то изюминку выкладывать. И нам это было нетрудно, в удовольствие.

— Что потом случилось с Che-get.ru?

— Che-get.ru жил 2-3 года, пока нам было весело, пока люди нам верили, ждали
от нас нового. Потом комьюнити постепенно распалось: Гро обзавелся семьей,
Славик уехал в другие районы... Поддерживать в прежнем формате блог было лень,
из проекта ушла энергетика, продолжать его одному мне было уже не в кайф. Цели
сделать из него бизнес-проект не было.

— Но видео осталось. Как вообще интерес к видеосъемке появился?

— Я давно интересовался двигающейся картинкой, книжки читал об этом, вообще,
кино очень люблю. Когда бываю в Москве, стараюсь ходить на достойные фильмы, на кинофестивали по возможности. В студенческие годы я на вгиковских курсах пропадал, слушая теорию — на уровне общего интереса.

Следующим толчком стал очень странный проект. Возвращаюсь я в Москву, проведя
в горах пять-семь месяцев, в мае. Делаю вечеринку, чтобы собрать друзей и показать свои «недовидеоролики». Приезжает Ваня Петров и заговаривает о видеосъемке, спрашивает, знаю ли я о группе «На-На». Я напрягаю мозг, вспоминаю студенчество, ларьки, Бари Алибасов. Собственно, больше мне сказать нечего.

Оказалось, что для русского МТV нужен оператор, который отправится в десятидневный трип по всему Казахстану к юбилею Бари: стать его тенью и снимать хроники гастрольного тура «На-На» и Бари лично.

Я толком не понимал, что от меня требуется. В аэропорту уже встретился с Бари, девушками из балета, пацанами из группы «На-На». И вписался в эту невероятно
прикольную цыганщину. От меня требовали уже профессионального подхода к работе. Каждый день переезды, репетиции, новые города, концерты, самые разные залы — от стадионов до маленьких сцен, ночные пьянки... Получился очень насыщенный материал. Хотя в целом это был курьезный для меня момент... Это была одна из самых безумных недель в моей жизни. Шоу-бизнес изнутри, в таком формате!

— Это гораздо безумнее аутдора...

— Это гораздо безумнее, на порядок экстремальнее многого — то, в каком ритме живут артисты. Бари оказался невероятно интересным человеком.

— Поменял бы ты свою жизнь в аутдоре на эту цыганщину?

— Думаю, нет. Я не могу долго находиться в окружении огромного количества людей. Я очень устаю сейчас от Москвы. Когда сюда возвращаюсь, я смотрю на своих сверстников, жизнь которых довольно спокойна, распланирована и размеренна. Прожив в других ландшафтах, я не могу в это встраиваться. Так получилось, что с 2005-го года я бывал в родном городе большей частью проездом. И для меня сейчас это вопрос открытый. Необходимо место, куда я буду хотеть возвращаться. Так что придется найти баланс.

— В Приэльбрусье ты возвращаешься как домой?

— Я возвращался туда как домой долгие годы. Там горы, друзья, некая атмосфера.
Там я чувствую себя дома гораздо больше, чем в Москве сейчас. В прошлом году мы ездили туда с Дашей и ее сыном. Владик несколько месяцев ходил там в садик, так что мы жили в Терсколе вполне интегрированной жизнью.

Я не могу сказать, что я хожу в горы с клиентами и друзьями, потому что я именно в этом нашел себя, там моя работа и пр. Это, скорее, не так. Хотя сейчас это уже и работа, и круг общения, и образ жизни.

— А впервые ты как попал в горы?

— Неосознанно. С папой, катались на горных лыжах, 10 лет, по-моему, мне было. Потом был Домбай. Сознательно я начал ездить в Хибины, в Кировск в студенческие годы. А чтобы все переосмыслить и не вернуться, наверное, в 2000-м, когда я приехал в Приэльбрусье с рядом внутренних проблем, в том числе со здоровьем, поселился у Кирилла Анисимова на чердачке, прожил там зиму и за это время многое понял.

— Вопросы твои решились?

— Скорее, вопросы оформились. Я вырвался из московского образа жизни, в котором я по 12 часов сидел за компьютером, что-то рисовал, общался с заказчиками... Были интересные проекты, насыщенная жизнь. Но, когда я посмотрел на нее извне критическим взглядом, понял, что можно жить иначе, гораздо спокойнее и более осмысленно.

Большой город требует, чтобы ты встроился в ритм. Если я в Москве неделю ничем
не занимаюсь, у меня начинает крыша ехать, я не понимаю, зачем я вообще тут
нахожусь. И вроде как еще недавно тебе это все не было нужно, а теперь ты бежишь
куда-то, всем чего-то наобещал, ничего не успеваешь. Во всяком случае, у меня получается так.

И я не понимаю пока, как у других получается вести распланированный образ жизни: работа, выходные, отпуск, во вторник — футбол, в четверг — йога, в пятницу — баня... В августе — на море с семьей, в декабре — на неделю с друзьями...

— Современный тренд — личный блог у каждого путешественника, бурная сетевая активность и информированность о каждом своем чихе…

— Естественно. Я в таком формате не представлен, потому что у меня на это нет ни времени, ни энергии.

И я не считаю, что в моем возрасте и положении мне вообще нужен такой «пиар». Я сейчас запускаю большой медиапроект. И в этом проекте интернет — это четко продуманная площадка для размещения информации, а не для самопиара. Это будет попытка сделать что-то осмысленное в области фрирайда и видео. Называться будет Ride the Planet. Суть проекта в том, что команда русских профессиональных фрирайдеров в течение сезона ездит по миру и снимается в кино. Скорее всего, это будет пять фильмов телевизионного формата (12 − 15 минут).

Мы выбирали малоизученные фрирайдовые районы как минимум для российского сообщества: Япония, Кашмир, Норвегия с бэккантри и Лофотенскими островами.
Камчатка, естественно, и Кавказ.

Проект растянут во времени. И, конечно, у него будет свой блог в интернете, тизеры, фотоматериалы в сети. Все материалы будут появляться параллельно на телевидении (НТВ+) и в интернете, в спортивной и глянцевой прессе.

Впервые мы решились сделать такой проект для широкой аудитории. В нашем маленьком мире мы и так все друг про друга знаем, следим за поездками, контестами и т. д. Широкая аудитория в СМИ дает возможность донести до многих людей, что такое фрирайд.

Конечно, там будет достаточно мощное катание. Но я бы не хотел, чтобы на первом
месте стоял тег «экстрим». Потому там будет некая культурная составляющая. И я выбирал районы, в том числе исходя из того, где бы мне было интересно снимать кино. Кино не только про спорт, не только про горы, но и про местный колорит. Но мы увидим его глазами наших райдеров. Что из этого получится, увидим.

— На сколько растянется работа?

— На пять месяцев. По окончании планируем сделать фотовыставку в Москве, вероятно, результирующий фильм. Я уже почти три месяца занят этим проектом. Приходится заниматься тем, что я раньше никогда не делал — поиском ресурсов, организацией. Но я воспринимаю это как некую работу на будущее для себя и тех, кто мне помогает. Их немного, скажем так.

— А когда тех, кто реально что-то делает, было много?

— Очень хочется больше поддержки получить со стороны самих райдеров, потому что, на мой взгляд, это должно стать неким общим делом. Естественно, с нами поедут профессиональные операторы с опытом телевизионной работы. Это уже не будет «проект на коленке». Серьезные спонсоры, серьезное оборудование, ЗD-камеры и т. д.

И я немного переживаю, что после девяти зим, проведенных в Приэльбрусье, в этом
сезоне я попаду туда лишь ненадолго. Я понимаю, что, придумывая такой медийный проект, я ограничиваю себя в творческой реализации: мало времени, онлайн-монтаж — каждый фильм должен будет появиться через неделю после возвращения со съемок.

Конечно, хочется долго-долго снимать красивое, потом медленно и осмысленно монтировать, что-то менять и заниматься чисто творчеством, но.. Наверное, когда-нибудь..

— Легко было найти поддержку проекту?

— Очень сложно, и я продолжаю поиски.

— Твоя роль в этом проекте? Как ты ее видишь?

— Наверное, больше организационная. Хотя я буду где-то и райдером, и оператором, и фотографом в отдельные съемочные дни. Мне от этого грустно, потому что сам я привык кататься и процесс этот доставляет мне огромную радость: быть в горах, находить новые линии.

— Я понимаю людей, которые хотят только кататься или только лазать. Но я бы не хотела их участи. Они развиваются не так всесторонне.

— К тому же мы все вынуждены в какой-то момент задумываться о будущем. Можно, конечно, до старости плавненько кататься на сноуборде, ходить скитур... И я в это верю! Я все больше сам возвращаюсь к лыжам сейчас. Но понимаешь, что ты уже не можешь или не хочешь делать то, что делал, не задумываясь, допустим, пять лет назад: рушиться там с 10-15-метровых скал на соревнованиях. Сейчас я десять
раз подумаю. Потому что понимаю цену ошибки и травмы. Приходится все взвешивать.

— А сколько тебе лет?

— За 30. Неважно, возраст ни о чем не говорит. У нас есть замечательные примеры, когда люди в нормальном возрасте и катаются, и выступают, и рушатся. И Саня Байдаев, и Кирилл Анисимов, и Гена Хрячков.

Сейчас мы с Кириллом сделали обучающий фильм — еще один проект, в котором мы попытались сделать все профессионально. Я занимался полтора месяца монтажом материала, который мы отсняли прошлой весной на Кавказе. Это будет первый российский обучающий фильм о внетрассовом катании. И сейчас мы думаем, в каком виде фильм лучше всего предложить аудитории. То ли на дисках, то ли как интернет-проект.

Кирилл, один из лучших гидов России, начитал свой авторский курс, систематизировал свои знания. А мы постарались собрать красивую картинку. Получился плотный 45-минутный материал. Вопросы безопасности, техники, выбор линии, катание в группе — все то, что нужно знать, начиная кататься вне трасс. Фильм иллюстрировали разнообразными съемками. В том числе туда попали кадры с майского путешествия на плато Путорана. Это путешествие нигде не засветилось, зато очень приятным пластом отложилось на сердце. Мы поехали с друзьями туда, где никто никогда зимой не катался. 120 км от Норильска, заброска снегоходами, полярный день.

Мы тоже там снимали микровидео, скорее, для души. Почти нет фотографий. Зато самые лучшие воспоминания тишины и аутентичности. Ты живешь и понимаешь,
что вокруг никого нет. Не знаю, удастся ли когда-нибудь этот трип повторить.

— И нужно ли повторять?

— Может быть, и не нужно. Но есть места, в которые мне хочется вернуться. Не потому, что нет новых мест. Я несколько раз был на Килиманджаро. Первый раз мне очень хотелось туда залезть. Я ехал с клиентами гидом. Во вторую поездку с клиентами уже не брал наверх фотоаппарат. Зато в третий раз я взял видеокамеру и сделал небольшое кино. И если мне в четвертый раз предложат туда поехать, я не знаю, что я отвечу. Это каждый раз спонтанно. Этим летом сходили на Эльбрус с севера, а затем с приятелем и его сыном сходили в недельный трек вокруг Эльбруса. И увидели там столько красоты, столько красоты и дикости тех мест, последней там скоро уже изрядно поубавится...

К сожалению, скоро все изменится, туда пробивают дороги. А там, где дороги, скоро появятся ларьки с кока-колой и пивом, будь то Кавказ или королевство Мустанг в Непале...

— Ты много где был, много чего видел. Перечисли самые красивые для тебя места.

— Приэльбрусье. Потому что для меня слово «красота» подразумевает не только потрясающие ландшафты, но и атмосферу, людей, тот осадок, которое оставило это место в душе.

А красивых мест много. Каждое новое место по своему красиво. Впервые прошлой весной попал на Камчатку — повернула мне голову. Норвегия — много проехал с каякерами. Россия, Алтай, Монголия, Непал. Не знаю, трудно и бессмысленно перечислять... Планета Земля.

— Чему бы ты хотел научиться? Как-то изменить свою жизнь? Или тебе нравится направление, в котором она идет?

— Меня немного пугает, что в моей жизни сейчас становится меньше гор и общения. Хотя я понимаю, что за проектом, которым я сейчас занимаюсь, будут следить тысячи людей, возможно, даже миллионы. Зато я потеряю контакт с природой и с теми тремя, пятью, десятью людьми, с которыми я действительно близок. Я бы не хотел быть медиазавязанным.

Чему научиться? Делать что-нибудь руками, ремеслу какому-нибудь. Не хочется всю жизнь заниматься фотографией в нынешнем формате. Хочется творчества. Если фотография не приносит мне денег серьезных каких-то, пусть это будет в удовольствие. Собственно, наверное, так оно и есть, и я уже перестал считать себя фотографом. Фотограф — это тот, у кого две-три съемки в неделю и постоянно есть люди, которые с нетерпением ждут результатов этой съемки. Когда ты снимаешь, то многого не видишь и не замечаешь вокруг. Факт.

Сейчас я беру фотокамеру не во все поездки. А зачем? Я и так всё замечательно увижу глазами, запомню. Или не запомню, но останется ощущение…