Заболеть горами в 1969 году
Заболеть горами в 1969 году: всем нам очень хотелось бы, чтобы уже в недалеком будущем кто-нибудь из наших ребят с Кавказа, Урала или Тянь-Шаня доказал лыжникам Альп, что мы тоже «не лыком шиты»…
Журнал: «Физкультура и спорт» № 11, 1969 год
Текст: Лидия Бородина
Я не открою Америки, если скажу, что горные лыжи в Австрии — национальный вид спорта. Когда встречаешь на склоне двухлетнего лыжника (своими глазами я видела карапуза, который катался на лыжах с пустышкой во рту), создается впечатление, что здесь «рождаются с лыжами на ногах». Наконец, ни для кого не секрет, что австрийцы, а в последние годы и французы, задают тон в мировом горнолыжном спорте.
Все это уже известно. Известно и то, что горные лыжи у нас в стране — «хронически» отстающий вид спорта. Может, я и не стала бы вспоминать обо всем этом, если бы волею судеб не попала, образно выражаясь, в один из «рассадников» австрийского — лыжного туризма — горный курорт Тауплитцальм.
***
Говорят: «Умный в горы не пойдет». Я пошла. И не одна, а с мужем и сыном. За это все втроем мы были наказаны и «заболели» горами, точнее — горнолыжным спортом, потому что в горы мы пошли не пешком, а на лыжах.
Представьте себе...
Голубое безоблачное небо, ослепительное солнце, припудренные снегом Альпы, на одном из уходящих в бездонное небо склонов три разноцветные точки и за каждой — шлейф из снежной пыли.
Теми «точками», к сожалению, были стояли на лыжах у подножия горы и пытались хоть мысленно, хоть на мгновение представить себя на месте тех счастливчиков, которые чувствовали себя в горах как рыба в воде.
На следующий день все втроем мы поступили в лыжную школу.
Как принято говорить в таких случаях, начались суровые будни. Каждое утро ровно в половине десятого мы приходили на учебный склон. Нас было одиннадцать. Одиннадцать жаждущих покорить горы. Жаждущие имели разный возраст, разную комплекцию и, как выяснилось позже, разные способности. Но это никого не смущало. Все приходили на занятия с такой пунктуальностью и выполняли упражнения с такой старательностью, как будто каждый готовил себя, по крайней мере, в чемпионы мира.
Самому старшему из нас было 50 с небольшим. Это был солидный австриец, который, видимо, предпринимал уже не первую попытку постичь азы горнолыжного спорта. На его примере мы убедились, что это, видимо, дано все-таки не каждому. Убедился в этом и он сам, оставив вскоре это занятие. Зато остальные…
Мы были начинающими. Чтобы попасть в эту группу, мне пришлось «схитрить». Дело в том, что все поступившие в лыжную школу должны держать маленький экзамен при распределении по группам (кроме начинающих).
Отбор в группы происходит так. Лыжники поднимаются в гору до того места, откуда они могут спуститься. Руководитель лыжной школы Бруно Вайс с учителями стоит внизу и внимательно следит за тем, как спускается каждый. Они быстро решают, в какую по трудности группу можно включить того или иного. Как правило, по одному такому спуску они определяют степень «мастерства» почти безошибочно. Редко бывает, когда в процессе занятий ученика приходится переводить в более сильную или в более слабую группу.
Разумеется, попасть в самую сильную группу лыжников, которые могли спускаться с головокружительных склонов, мне не грозило. Я никогда не училась горнолыжной технике. Но когда-то я стояла на лыжах гоночных, Они-то и могли меня «подвести». У меня же было задание от редакции: постараться «раскусить», как удается австрийцам так быстро и так эффективно учить начинающих лыжников, а для этого нужно было позаниматься вместе с ними. Короче говоря, я не пошла на отборочные испытания. Так я оказалась в группе начинающих.
… Сначала нас привели на небольшую горку — накатанную, ровную, со слабым уклоном. Начали с разучивания «плуга». Когда у первого из нас получился классический поворот «из плуга», мы все были горды и чувствовали себя счастливчиками.
Вначале было трудно себе представить, как можно сразу за всем уследить, чтобы спускаться в правильной стойке (и чтобы горная лыжа была впереди, и чтобы плечи и лицо были обращены в сторону долины, а не в сторону горы, как думали многие, и чтобы лыжи стояли довольно узко).
Но недаром говорится: и вода камень точит. Мы занимались по 4 часа в день: два часа утром и два — после обеда. И за недельный курс — одиннадцать таких двухчасовых занятий — мы не только научились спускаться в стойке, но и узнали, что такое поворот «из упора», поворот «махом» и даже освоили соскальзывание. Под занавес, на последнем уроке, мы уже разучивали вход в поворот прыжком — толчком обеими ногами, с проскальзыванием в конце дуги, т. е. постигали азы поворотов на параллельных лыжах,
Повторяю, весь процесс обучения, о котором я рассказываю, длился шесть (отнятых у отдыха!) «рабочих» дней. Так что на моих глазах произошла метаморфоза. Люди, которые неделю назад едва стояли на лыжах, легко спускались с довольно крутого склона, а некоторые даже пытались изобразить поворот на параллельных лыжах. Я не оговорилась именно «пытались изобразить», потому что, как бы ни был способен начинающий лыжник, за неделю освоить поворот на параллельных лыжах, конечно, невозможно. Но людей учат этому, чтобы они схватили хотя бы общий рисунок поворота и, разъехавшись потом по домам и, приезжая в горы по субботам и воскресеньям, сами «ловили» нужное движение.
И они «ловят» его в меру своих сил и возможностей. В этом можно убедиться, выехав в субботу или воскресенье в горы. Все склоны, где есть подъемники, буквально усыпаны лыжниками. Но самое интересное, что люди не просто катаются. Если вглядишься, то заметишь, что каждый разучивает какой-то элемент, старается спуститься с горы «по всем правилам». Видно, что они как бы закрепляют пройденное. А приехав в горы будущей зимой, снова идут в лыжную школу и там продолжают обучение.
Обычно в лыжной школе бывает четыре группы разной трудности. Интересно, что в них изучаются почти одни и те же элементы. Только в более сильных группах больше времени уделяется сложным элементам и выполняют их не в отдельности, а в связках, на более крутых склонах и на более высокой скорости.
Кстати, сама я не пожалела, что попала в группу начинающих. Во-первых, потому, что мне хоть в какой-то степени удалось выполнить задание редакции. Во-вторых, потому, что с начинающими занимался «сам» Вайс. И, в-третьих, мне, оказывается, было просто полезно начать с «азов» — я научилась гасить скорость (заметьте — не развивать, а именно гасить; представьте себе, это очень важно, когда спускаешься с высокой горы), я научилась поворачивать в ту сторону, в какую хотела. Наконец, я перестала бояться гор. Больше того, меня потянуло в горы. В общем, я «заболела» горами.
На прощание убеленный сединой Бруно Вайс (кстати, 40 лет назад он основал первую лыжную школу в Тауплитцальме) указал на лыжников, которые спускались с самого большого склона, и, обратившись ко мне, сказал: «Чтобы оказаться на их месте, вам не хватило всего одной недели». Пусть столь смелый прогноз ветерана — австрийского — горнолыжного спорта останется на его совести, но в эффективности методов обучения австрийцев я убедилась на собственном опыте.
Учителя тоже учатся
Мне посчастливилось видеть занятия, которые проводили с лыжными учителями. Один день у них целиком посвящен тоже повторению азов горнолыжной техники. Тренер показывал отдельные элементы, и каждый учитель должен был их повторить. То есть занятия шли так, как если бы это была группа начинающих лыжников, — с той разницей, что все элементы выполнялись артистически. А на следующий день эти учителя спускались с горы такой высоты и такой крутизны, что, глядя на них, дух захватывало. И тем не менее, им — классным лыжникам — тоже приходится периодически повторять азы, как пианисту-виртуозу приходится повторять гаммы.
Надо сказать, что, как правило, лыжные учителя — довольно молодые мужчины, лет двадцати-тридцати. В основном это — дети гор, которые не мыслят себе жизни без лыж. А поскольку все инструкторы — отличные лыжники, то занятия построены так: лыжный учитель показывает, как надо выполнять тот или иной элемент, а ученики пытаются его копировать. Показывают учителя классически, могут все делать, как в замедленном кино. А вот какие-то вспомогательные упражнения, чтобы исправить ту или иную ошибку, они почему-то используют редко.
Какие особенности в обучении бросаются в глаза?
Тренер старается проводить занятия интересно, разнообразно, используя склоны разного профиля. Одно упражнение повторяется подряд не больше 2-3 раз, а то и вообще выполняется только по одному разу. Другими словами, занятия проходят очень разнообразно. Физическая нагрузка занимающихся невелика (так же как и в большинстве случаев их физическая подготовка). Точнее, она посильна. Это близко к активному отдыху, хотя занятия, как я уже говорила, и в детских и во взрослых группах проводятся по 4 часа в день. Это дает возможность инструкторам при группе в 10-12 человек уделить внимание каждому. Один выполняет какой-то элемент — все наблюдают. Учитель каждого поправляет, объясняет, показывает наиболее характерные ошибки, как бы предостерегая от них остальных.
Инструктор гибко приспосабливается к ученикам. С одного он требует больше, с другого — меньше (с каждого — по способностям!). Он не стремится сразу же научить. Он старается учить. А уж чему ты научишься — это зависит от тебя самого. Почти по Райкину: «Чем недоволен — пиши на себя жалобу». Такая система тренировок больше напоминает систему организованного отдыха. Выражаясь нашим языком, это, конечно, не спорт, а физкультура.
Занимаются все очень старательно. Никто не отвлекается. Шутят редко. Все внимательно слушают комментарии учителя, адресованные к любому из занимающихся. Еще одна характерная деталь: подъемниками в основном пользуются в более сильных группах. В группах начинающих занятия большей частью проводятся на небольших, довольно пологих склонах, а подъемник используется лишь как средство оживления занятий.
Несколько слов о детской группе
Это что-то вроде лыжного детского сада. Во-первых, родители сдают в эту группу детей, чтобы «развязать себе руки» для занятий в лыжной школе (плата — такая же, как и со взрослого). Во-вторых, здесь детей старательно и квалифицированно учат грамотно кататься на лыжах. Правда, учат их довольно своеобразно, с полным учетом детской психики. И хотя им показывают те же элементы, что и взрослым, методика преподавания совсем иная. Дети как бы играют на горе. Немножко учатся и очень много играют. То они проезжают между комками снега, то им расставляют флажки. То они цепляются друг за друга и спускаются гуськом. То их везут кататься на подъемниках, чтобы они привыкали к высоте и видели горы.
В группе, где занимался мой 10-летний сын, он был самым старшим (самому младшему было года четыре). На первый урок он пошел с большой неохотой, потому что с гор раньше почти не катался (самой большой горой был для него 20-метровый склон в московском парке «Сокольники»). В первый же день, катаясь на непривычно тяжелых горных лыжах и в непривычно тяжелых ботинках, он стер себе обе ноги. Мы решили на следующий день его на склон не пускать — пусть немножко придет в себя. Не тут-то было! Он и слышать не хотел, что не пойдет на гору. Он не пропустил ни одного занятия. Хромал без лыж и забывал о стертой ноге на склоне. Значит, ему было интересно. Занятия велись только на немецком языке, которого он практически не понимал, но научился он тоже многому. Во всяком случае, через неделю вместе с нами спустился со склона с перепадом высот в 400 метров.
Взять рациональное зерно
Остается добавить, что только в Тауплитцальме (а таких мест в австрийских Альпах десятки) работает около 30-ти опытных инструкторов, что примерно на 500 отдыхающих здесь оборудовано 7 подъемников на склонах разной трудности, что все это дается отнюдь не бесплатно и не за счет профсоюзов. Хочешь пользоваться подъемником — плати, Хочешь взять напрокат лыжи — плати. Хочешь заниматься в лыжной школе — плати. Хочешь получить диплом об окончании недельного курса — опять-таки плати. Сумма складывается довольно круглая. Но даже это бережливых австрийцев не останавливает. Что поделаешь — национальное увлечение! Правда, бросается в глаза такой штрих: почти никто не занимается в лыжных школах больше одной недели за зиму. Накладно.
Известно, какие большие средства выделяет в нашей стране государство на развитие физической культуры и спорта. И, тем не менее, видимо, было бы целесообразно дополнить эту государственную систему платными спортивными школами, которые работали бы на принципах хозрасчета (что, кстати, применяется уже у нас в фигурном катании и плавании). Ясно, что опыт австрийцев нельзя механически перенести в нашу действительность. Но рациональное зерно взять, безусловно, можно.
Почему австрийцы могут за неделю научить новичка спускаться с гор, а за две-три недели — освоить поворот на параллельных лыжах? Неужели наши тренеры хуже? Видимо, дело здесь в выработанной и отточенной с годами единой методике обучения. Могут сказать, что у нас не хватает инвентаря для всех желающих заниматься горнолыжным спортом, что у нас не хватает подъемников, что у нас не хватает квалифицированных инструкторов для массового обучения этому технически сложному виду спорта. Слов нет, доля истины в этом есть. Было бы лучше, если бы всего этого у нас хватало. И к этому надо стремиться. Но, говоря откровенно, мы и сейчас не используем на 100% те возможности и резервы, которыми располагаем.
Разве есть у нас квалифицированные лыжные инструкторы и школы массового обучения — пусть даже платные, — скажем, в том же Приэльбрусье, где действует целая сеть подъемников, или на Чимбулаке и в Бакуриани? Разве ухаживают там надлежаще за трассами, заботятся о склонах разной трудности, что тоже совершенно необходимо? Разве есть у нас единая узаконенная методика обучения, которой в достаточной мере владеют хотя бы дипломированные тренеры — выпускники институтов физкультуры? И т. д. и т. п.
Наконец, мы мало перенимаем и спортивный опыт в альпийских странах. А чего греха таить, всем нам очень хотелось бы, чтобы уже в недалеком будущем кто-нибудь из наших ребят с Кавказа, Урала или Тянь-Шаня доказал лыжникам Альп, что мы тоже «не лыком шиты» — поднялся бы на высшую ступеньку пьедестала почета чемпионата мира или олимпийских игр. Ради этого тоже стоит искать рациональные зерна, брать все лучшее в тех альпийских странах, где горнолыжный спорт имеет давние хорошие традиции.
Журнал: «Физкультура и спорт» № 11, 1969 год
Текст: Лидия Бородина
Я не открою Америки, если скажу, что горные лыжи в Австрии — национальный вид спорта. Когда встречаешь на склоне двухлетнего лыжника (своими глазами я видела карапуза, который катался на лыжах с пустышкой во рту), создается впечатление, что здесь «рождаются с лыжами на ногах». Наконец, ни для кого не секрет, что австрийцы, а в последние годы и французы, задают тон в мировом горнолыжном спорте.
Все это уже известно. Известно и то, что горные лыжи у нас в стране — «хронически» отстающий вид спорта. Может, я и не стала бы вспоминать обо всем этом, если бы волею судеб не попала, образно выражаясь, в один из «рассадников» австрийского — лыжного туризма — горный курорт Тауплитцальм.
***
Говорят: «Умный в горы не пойдет». Я пошла. И не одна, а с мужем и сыном. За это все втроем мы были наказаны и «заболели» горами, точнее — горнолыжным спортом, потому что в горы мы пошли не пешком, а на лыжах.
Представьте себе...
Голубое безоблачное небо, ослепительное солнце, припудренные снегом Альпы, на одном из уходящих в бездонное небо склонов три разноцветные точки и за каждой — шлейф из снежной пыли.
Теми «точками», к сожалению, были стояли на лыжах у подножия горы и пытались хоть мысленно, хоть на мгновение представить себя на месте тех счастливчиков, которые чувствовали себя в горах как рыба в воде.
На следующий день все втроем мы поступили в лыжную школу.
Как принято говорить в таких случаях, начались суровые будни. Каждое утро ровно в половине десятого мы приходили на учебный склон. Нас было одиннадцать. Одиннадцать жаждущих покорить горы. Жаждущие имели разный возраст, разную комплекцию и, как выяснилось позже, разные способности. Но это никого не смущало. Все приходили на занятия с такой пунктуальностью и выполняли упражнения с такой старательностью, как будто каждый готовил себя, по крайней мере, в чемпионы мира.
Самому старшему из нас было 50 с небольшим. Это был солидный австриец, который, видимо, предпринимал уже не первую попытку постичь азы горнолыжного спорта. На его примере мы убедились, что это, видимо, дано все-таки не каждому. Убедился в этом и он сам, оставив вскоре это занятие. Зато остальные…
Мы были начинающими. Чтобы попасть в эту группу, мне пришлось «схитрить». Дело в том, что все поступившие в лыжную школу должны держать маленький экзамен при распределении по группам (кроме начинающих).
Отбор в группы происходит так. Лыжники поднимаются в гору до того места, откуда они могут спуститься. Руководитель лыжной школы Бруно Вайс с учителями стоит внизу и внимательно следит за тем, как спускается каждый. Они быстро решают, в какую по трудности группу можно включить того или иного. Как правило, по одному такому спуску они определяют степень «мастерства» почти безошибочно. Редко бывает, когда в процессе занятий ученика приходится переводить в более сильную или в более слабую группу.
Разумеется, попасть в самую сильную группу лыжников, которые могли спускаться с головокружительных склонов, мне не грозило. Я никогда не училась горнолыжной технике. Но когда-то я стояла на лыжах гоночных, Они-то и могли меня «подвести». У меня же было задание от редакции: постараться «раскусить», как удается австрийцам так быстро и так эффективно учить начинающих лыжников, а для этого нужно было позаниматься вместе с ними. Короче говоря, я не пошла на отборочные испытания. Так я оказалась в группе начинающих.
… Сначала нас привели на небольшую горку — накатанную, ровную, со слабым уклоном. Начали с разучивания «плуга». Когда у первого из нас получился классический поворот «из плуга», мы все были горды и чувствовали себя счастливчиками.
Вначале было трудно себе представить, как можно сразу за всем уследить, чтобы спускаться в правильной стойке (и чтобы горная лыжа была впереди, и чтобы плечи и лицо были обращены в сторону долины, а не в сторону горы, как думали многие, и чтобы лыжи стояли довольно узко).
Но недаром говорится: и вода камень точит. Мы занимались по 4 часа в день: два часа утром и два — после обеда. И за недельный курс — одиннадцать таких двухчасовых занятий — мы не только научились спускаться в стойке, но и узнали, что такое поворот «из упора», поворот «махом» и даже освоили соскальзывание. Под занавес, на последнем уроке, мы уже разучивали вход в поворот прыжком — толчком обеими ногами, с проскальзыванием в конце дуги, т. е. постигали азы поворотов на параллельных лыжах,
Повторяю, весь процесс обучения, о котором я рассказываю, длился шесть (отнятых у отдыха!) «рабочих» дней. Так что на моих глазах произошла метаморфоза. Люди, которые неделю назад едва стояли на лыжах, легко спускались с довольно крутого склона, а некоторые даже пытались изобразить поворот на параллельных лыжах. Я не оговорилась именно «пытались изобразить», потому что, как бы ни был способен начинающий лыжник, за неделю освоить поворот на параллельных лыжах, конечно, невозможно. Но людей учат этому, чтобы они схватили хотя бы общий рисунок поворота и, разъехавшись потом по домам и, приезжая в горы по субботам и воскресеньям, сами «ловили» нужное движение.
И они «ловят» его в меру своих сил и возможностей. В этом можно убедиться, выехав в субботу или воскресенье в горы. Все склоны, где есть подъемники, буквально усыпаны лыжниками. Но самое интересное, что люди не просто катаются. Если вглядишься, то заметишь, что каждый разучивает какой-то элемент, старается спуститься с горы «по всем правилам». Видно, что они как бы закрепляют пройденное. А приехав в горы будущей зимой, снова идут в лыжную школу и там продолжают обучение.
Обычно в лыжной школе бывает четыре группы разной трудности. Интересно, что в них изучаются почти одни и те же элементы. Только в более сильных группах больше времени уделяется сложным элементам и выполняют их не в отдельности, а в связках, на более крутых склонах и на более высокой скорости.
Кстати, сама я не пожалела, что попала в группу начинающих. Во-первых, потому, что мне хоть в какой-то степени удалось выполнить задание редакции. Во-вторых, потому, что с начинающими занимался «сам» Вайс. И, в-третьих, мне, оказывается, было просто полезно начать с «азов» — я научилась гасить скорость (заметьте — не развивать, а именно гасить; представьте себе, это очень важно, когда спускаешься с высокой горы), я научилась поворачивать в ту сторону, в какую хотела. Наконец, я перестала бояться гор. Больше того, меня потянуло в горы. В общем, я «заболела» горами.
На прощание убеленный сединой Бруно Вайс (кстати, 40 лет назад он основал первую лыжную школу в Тауплитцальме) указал на лыжников, которые спускались с самого большого склона, и, обратившись ко мне, сказал: «Чтобы оказаться на их месте, вам не хватило всего одной недели». Пусть столь смелый прогноз ветерана — австрийского — горнолыжного спорта останется на его совести, но в эффективности методов обучения австрийцев я убедилась на собственном опыте.
Учителя тоже учатся
Мне посчастливилось видеть занятия, которые проводили с лыжными учителями. Один день у них целиком посвящен тоже повторению азов горнолыжной техники. Тренер показывал отдельные элементы, и каждый учитель должен был их повторить. То есть занятия шли так, как если бы это была группа начинающих лыжников, — с той разницей, что все элементы выполнялись артистически. А на следующий день эти учителя спускались с горы такой высоты и такой крутизны, что, глядя на них, дух захватывало. И тем не менее, им — классным лыжникам — тоже приходится периодически повторять азы, как пианисту-виртуозу приходится повторять гаммы.
Надо сказать, что, как правило, лыжные учителя — довольно молодые мужчины, лет двадцати-тридцати. В основном это — дети гор, которые не мыслят себе жизни без лыж. А поскольку все инструкторы — отличные лыжники, то занятия построены так: лыжный учитель показывает, как надо выполнять тот или иной элемент, а ученики пытаются его копировать. Показывают учителя классически, могут все делать, как в замедленном кино. А вот какие-то вспомогательные упражнения, чтобы исправить ту или иную ошибку, они почему-то используют редко.
Какие особенности в обучении бросаются в глаза?
Тренер старается проводить занятия интересно, разнообразно, используя склоны разного профиля. Одно упражнение повторяется подряд не больше 2-3 раз, а то и вообще выполняется только по одному разу. Другими словами, занятия проходят очень разнообразно. Физическая нагрузка занимающихся невелика (так же как и в большинстве случаев их физическая подготовка). Точнее, она посильна. Это близко к активному отдыху, хотя занятия, как я уже говорила, и в детских и во взрослых группах проводятся по 4 часа в день. Это дает возможность инструкторам при группе в 10-12 человек уделить внимание каждому. Один выполняет какой-то элемент — все наблюдают. Учитель каждого поправляет, объясняет, показывает наиболее характерные ошибки, как бы предостерегая от них остальных.
Инструктор гибко приспосабливается к ученикам. С одного он требует больше, с другого — меньше (с каждого — по способностям!). Он не стремится сразу же научить. Он старается учить. А уж чему ты научишься — это зависит от тебя самого. Почти по Райкину: «Чем недоволен — пиши на себя жалобу». Такая система тренировок больше напоминает систему организованного отдыха. Выражаясь нашим языком, это, конечно, не спорт, а физкультура.
Занимаются все очень старательно. Никто не отвлекается. Шутят редко. Все внимательно слушают комментарии учителя, адресованные к любому из занимающихся. Еще одна характерная деталь: подъемниками в основном пользуются в более сильных группах. В группах начинающих занятия большей частью проводятся на небольших, довольно пологих склонах, а подъемник используется лишь как средство оживления занятий.
Несколько слов о детской группе
Это что-то вроде лыжного детского сада. Во-первых, родители сдают в эту группу детей, чтобы «развязать себе руки» для занятий в лыжной школе (плата — такая же, как и со взрослого). Во-вторых, здесь детей старательно и квалифицированно учат грамотно кататься на лыжах. Правда, учат их довольно своеобразно, с полным учетом детской психики. И хотя им показывают те же элементы, что и взрослым, методика преподавания совсем иная. Дети как бы играют на горе. Немножко учатся и очень много играют. То они проезжают между комками снега, то им расставляют флажки. То они цепляются друг за друга и спускаются гуськом. То их везут кататься на подъемниках, чтобы они привыкали к высоте и видели горы.
В группе, где занимался мой 10-летний сын, он был самым старшим (самому младшему было года четыре). На первый урок он пошел с большой неохотой, потому что с гор раньше почти не катался (самой большой горой был для него 20-метровый склон в московском парке «Сокольники»). В первый же день, катаясь на непривычно тяжелых горных лыжах и в непривычно тяжелых ботинках, он стер себе обе ноги. Мы решили на следующий день его на склон не пускать — пусть немножко придет в себя. Не тут-то было! Он и слышать не хотел, что не пойдет на гору. Он не пропустил ни одного занятия. Хромал без лыж и забывал о стертой ноге на склоне. Значит, ему было интересно. Занятия велись только на немецком языке, которого он практически не понимал, но научился он тоже многому. Во всяком случае, через неделю вместе с нами спустился со склона с перепадом высот в 400 метров.
Взять рациональное зерно
Остается добавить, что только в Тауплитцальме (а таких мест в австрийских Альпах десятки) работает около 30-ти опытных инструкторов, что примерно на 500 отдыхающих здесь оборудовано 7 подъемников на склонах разной трудности, что все это дается отнюдь не бесплатно и не за счет профсоюзов. Хочешь пользоваться подъемником — плати, Хочешь взять напрокат лыжи — плати. Хочешь заниматься в лыжной школе — плати. Хочешь получить диплом об окончании недельного курса — опять-таки плати. Сумма складывается довольно круглая. Но даже это бережливых австрийцев не останавливает. Что поделаешь — национальное увлечение! Правда, бросается в глаза такой штрих: почти никто не занимается в лыжных школах больше одной недели за зиму. Накладно.
Известно, какие большие средства выделяет в нашей стране государство на развитие физической культуры и спорта. И, тем не менее, видимо, было бы целесообразно дополнить эту государственную систему платными спортивными школами, которые работали бы на принципах хозрасчета (что, кстати, применяется уже у нас в фигурном катании и плавании). Ясно, что опыт австрийцев нельзя механически перенести в нашу действительность. Но рациональное зерно взять, безусловно, можно.
Почему австрийцы могут за неделю научить новичка спускаться с гор, а за две-три недели — освоить поворот на параллельных лыжах? Неужели наши тренеры хуже? Видимо, дело здесь в выработанной и отточенной с годами единой методике обучения. Могут сказать, что у нас не хватает инвентаря для всех желающих заниматься горнолыжным спортом, что у нас не хватает подъемников, что у нас не хватает квалифицированных инструкторов для массового обучения этому технически сложному виду спорта. Слов нет, доля истины в этом есть. Было бы лучше, если бы всего этого у нас хватало. И к этому надо стремиться. Но, говоря откровенно, мы и сейчас не используем на 100% те возможности и резервы, которыми располагаем.
Разве есть у нас квалифицированные лыжные инструкторы и школы массового обучения — пусть даже платные, — скажем, в том же Приэльбрусье, где действует целая сеть подъемников, или на Чимбулаке и в Бакуриани? Разве ухаживают там надлежаще за трассами, заботятся о склонах разной трудности, что тоже совершенно необходимо? Разве есть у нас единая узаконенная методика обучения, которой в достаточной мере владеют хотя бы дипломированные тренеры — выпускники институтов физкультуры? И т. д. и т. п.
Наконец, мы мало перенимаем и спортивный опыт в альпийских странах. А чего греха таить, всем нам очень хотелось бы, чтобы уже в недалеком будущем кто-нибудь из наших ребят с Кавказа, Урала или Тянь-Шаня доказал лыжникам Альп, что мы тоже «не лыком шиты» — поднялся бы на высшую ступеньку пьедестала почета чемпионата мира или олимпийских игр. Ради этого тоже стоит искать рациональные зерна, брать все лучшее в тех альпийских странах, где горнолыжный спорт имеет давние хорошие традиции.
Издание: «Физкультура и спорт»
Годы: 1969