Мороз и солнце
Еще не видели «Историю камчатского сноубординга»? Зря. Читайте интервью одного из ее участников — Александра Мороза — который сам и есть история. Вспоминаем 2003 год, когда штаны были широкими, а сноуборд — тусовочным…
Журнал: «Доски», № 2/2003
Автор: Александра Валаева
Фото: Виталий Михайлов
Александр Мороз, 23 года, на сноуборде с 17-ти лет. Спонсоры: Burton Snowboards, «Русский хелибординг-клуб», Von Zipper.
Александр Мороз — один из наших лучших бэккантри-фристайлеров. Ничего удивительного. Жить на Камчатке и не встать на доску, не овладеть ею в совершенстве — сюжет какого-то фантастического ужастика. А у нас другое кино.
Благодаря Морозу и его землякам-бордерам, Камчатка выдвинулась сегодня в ряд наипервейших символов России. У европейской сноуборд-тусы этот далекий и загадочный полуостров уже прочно ассоциируется с восхитительным сноубордингом.
— Саша, помнишь предыдущее, полуторагодовой давности, интервью в «Досках»? Ты рассказывал о себе, о Камчатке. С тех пор наверняка многое изменилось. Начни с Камчатки.
— У нас все развивается, становится лучше и лучше. В Камчатской ассоциации сноуборда переизбрали президента. Теперь это не Максим Балаховский, а я. Чисто техническая замена: Макс очень много времени проводит в Москве, а нужен человек именно на Камчатке. Правда, и я 7 месяцев уже не был дома. Не знаю, почему ребята решили, что так будет лучше.
Что еще? Появилось много новых людей. Их в этом году можно было увидеть в Красной Поляне: Слава Коровин, Гусь, Оса, Сила. То есть все больше и больше ребят могут выезжать, тусоваться.
7 января прошел наш основной контест — в центре города. В феврале мы провели соревнования среди «аргобордеров». Есть у нас такие люди на Камчатке, парни и девочки до 12-13 лет. Пока у них нет возможности купить снаряжение, они разбирают свои «Аргамаки», соединяют вместе две лыжины, приделывают какие-то крепления и катаются на этих штуках как Джейк Бертон на заре сноубординга. На соревнования пришло ни много ни мало около 100 человек. Не хватило номеров. Ребята умоляли, чтобы мы писали им номера прямо на одежде — мелом...
— Ну а в твоей жизни какие изменения произошли?
— Я бы сказал, изменилась сама жизнь. У меня появились новые спонсоры. Помимо бренда Burton, который поддерживает меня уже три года, я заключил контракт с «Русским хелибординг-клубом». Я очень много ездил, побывал в Чили, Канаде, Швеции. В Европе был долгое время. Посмотрел на самом деле, а не в интернете и в журналах, как люди катаются. Появилось много новых знакомых. Это, конечно, повлияло на мировоззрение, изменило взгляд на сноуборд, на его развитие, будущее.
— Тебя теперь можно чаще встретить в Европе, чем в России. С чем это связано? Как выглядит распорядок твоей жизни?
— На протяжении этого сезона у меня был календарь, то есть план пребывания за границей. Он включал поездки на этапы Кубка мира по версии FIS и участие в проектах «Русского хелибординг-клуба» и Von Zipper. Я выступал на соревнованиях, тренировался и работал.
— Что такое Кубок мира по версии FIS? Дисциплины, участники, судьи?
— Кубок мира проводится теми же людьми, что и чемпионат мира. Кубок — первая ступень к Олимпиаде, чемпионат — вторая. Дисциплины: бордеркросс, биг-эйр, хаф-пайп. Со следующего года планируют ввести слоупстайл и джиббинг. Хаф-пайп — уже олимпийский вид. В этом году таковым объявлен бордеркросс. Похоже, и биг-эйр к тому же готовят. Еще два года назад его не было в программе, и вот появился оргкомитет Кубка — это люди из разных стран, они собрались, объединили усилия и
проводят такое мероприятие. Спортсмены тоже отовсюду (на чемпионат мира приезжала даже представительница ЮАР, выступала в жестких видах).
От России нас было трое: Дмитрий Фесенко, Максим Балаховский и я. Митя и Макс выступили только на одном этапе — в Берлине. И остался я на Кубке мира один-одинешенек…
— Кто лидирует на этапах?
— Во фристайле скандинавы: финны, шведы. Очень сильные ребята.
— Каковы твои результаты?
— Где-то в середине рейтинга. Это неплохо, учитывая, что я всего лишь третий раз за границей. Вообще, России еще далеко до первых мест, хотя много талантов. Надо развиваться, вывозить в Европу молодежь, иначе ребят, которые смогут что-то показать, у нас не будет.
— Почему ты выбрал именно Кубок мира, а не, допустим, ТТR Терье Хааконсена?
— Сначала я расскажу в общем, чем отличается Кубок от ТТR. В сноубордическом мире есть два мнения: спортивное и неспортивное. Люди, которые склоняются к первому мнению, ездят на этапы FIS, участвуют в Олимпиадах. Это официальная сторона сноубординга. А кто-то официозу предпочитает тусовку. Многие знаменитые прорайдеры участвуют в коммерческих инвитейшнл-мероприятиях (на них можно попасть по приглашению). Почему я выбрал FIS? Во-первых, у кубка более серьезный календарь, он прописан на год вперед. Проще соотнести со своими планами, спланировать бюджет. Во-вторых, мне туда помогла войти член нашей команды «Русского хелибординг-клуба» Мария Тихвинская. У нее есть опыт участия в кубке, она ориентируется в ситуации. Сейчас я уже разобрался, что такое FIS, что такое другие мероприятия.
— Твои выводы?
— Для чего нужны FIS-соревнования? Они дают очки и знания, с помощью которых спортсмен продвигается на официальном уровне. Но сказать, что нужно ездить только по этапам FIS, нельзя. Нужно посещать и коммерческие соревнования. Потому что из них формируется имидж сноубордиста. Если ты придешь к людям, далеким от сноубординга, и скажешь: я выиграл Air&Style, они пожмут плечами. А вот если выиграл чемпионат мира или Олимпиаду, это для них будет круто. Люди же из сноуборд-тусы спокойно воспримут твою победу на чемпионате мира, но если ты лоханулся на Air&Style, они будут думать о тебе не очень...
— Тебе что ближе — спортивный подход или тусовочный?
— Я же сноубордист — конечно, тусовочный. С другой стороны, многие считают, что Олимпиада, FIS — это мафия, все сделано для того, чтобы зарабатывать деньги. А что в мире сделано не для того, чтобы зарабатывать деньги? Говорят: официальные мероприятия не стоят того, чтобы на них ездить. Но из года в год, и этого нельзя отрицать, а следует принять, как факт, сноубординг становится все более спортивным, значит, официальным.
Еще пять-шесть лет назад это была тусовка, которой ничего не надо, и так все круто.
Сегодня сноуборд приносит прибыль, хорошо продается на телевидении. Значит, нужна реклама, нужны рейтинги. В прошлом году перестала существовать ISF. Я точно не знаю, что там произошло на самом деле — возникли финансовые проблемы или что. Но известно, что в последнее время существования ISF многие спортсмены стали переходить из нее в FIS, потому что FIS дает путевку на Олимпиаду. А фирмы-спонсоры требуют от своих райдеров, чтобы те выступали на Олимпиаде, на чемпионатах мира...
— Люди, которые выступают на Кубке мира и инвитейшнл-соревнованиях, одни и те же?
— В основном разные. Единицы выступают и там, и там. Люди, участвующие в этапах FIS, в сноубордической среде не считаются крутыми. Или, вернее, они не столь уважаемы, как участники инвитейшнл. Тем не менее положение FIS с каждым годом укрепляется. Раньше говорили: сноуборд? Это не спорт, а тусовка. Сейчас уже
не так. Но туса тоже останется. Сноуборд ведь не бобслей, он родился в горах, а не на трассах...
— Твое лучшее выступление за год. Или трюк, от которого ты получил максимум драйва?
— В хаф-пайпе на чемпионате мира в Крайшберге, где я занял 8-е место с конца. Bs 180 с хорошим пролетом в Хабаровске. И гигантская лавина, которую мы спустили с Максимом Балаховским в Киргизии. Я никогда в жизни не видел таких лавин, если только в кино. Она произвела страшное впечатление. Невероятная куча снега несется вниз! Это еще раз заставило задуматься о нашей ничтожности в этом большом мире.
— Какие темы, тенденции наиболее модны сейчас в европейском сноубординге?
— В моде по-прежнему широкие штаны… Но многие прорайдеры, отвергая уже заезженную хип-хоповую тему, начали кататься в узких штанах и кожаных косухах, тем самым продвигая «металлическую» тему. Я бы назвал это «модой отрицания».
— В узких штанах неудобно!..
— Неудобно, но считается стильно. Что касается трюков, два года назад самый популярный трюк был cork frontside, в прошлом году — frontside или cab 540, 720.
Сейчас все поголовно прыгают switch backside 720. Растет популярность джиббинга. Все больше проводится именно джиб-контестов, особенно в городах, на городских перилах. У этих соревнований неплохие призовые фонды. Уже идет четкое деление
на джиб-райдеров и райдеров, прыгающих на трамплинах. Например, Митя Фесенко считается в Европе очень хорошим джибером. Я слышал такую реплику ведущего соревнований FIS в Мюнхене: «Dmitri Fesenko... From Russia... Rail Machine!».
А, кстати, еще одна тенденция, которая набирает популярность, — это фристайл-бэккантри. Прыжки, трюки со скал, надувов, уступов. Команда Forum в
свое время начала продвигать эту тему в «Technical Difficult», «True Life», «Pulse», ее
подхватили и другие. Все больше журналов отдают свои полосы под фристайл-бэккантри, парковая тема уходит на второй план.
— Как ты относишься к фристайл-бэккантри? И вообще, какая дисциплина твоя?
— Фристайл-бэккантри — это именно то, чем мы всегда занимались на Камчатке, потому что у нас не было никаких парков. Мне эта тема по-прежнему интересна.
А вот определиться, чем больше нравится заниматься, не могу. Сноуборд многопланов и разнообразен, именно этим он интересен. Можно и по лесу ездить, и по перилам, со скал прыгать и по машинам гонять. Мне нравится фрирайд, поэтому я в «Русском хелибординг-клубе». Но я и парки не оставляю, на рейлах катаюсь, хотя у меня это не очень получается по сравнению с Фесенко и московскими ребятами.
— Какой у тебя самый крутой трюк?
— 900 frontside. Я пока не изменил фронтсайду...
— А в перспективе?
— Марк-Андре Тарт недавно на Air&Style сделал три с половиной оборота (1260). Вот и перспектива! Раньше три казалось нереально. Сейчас почти четыре делают. А в следующем году прыгнут пять... Есть что тренировать.
— Отличаются ли российские сноубордеры от европейских?
— Российские более безбашенные. У европейцев есть даже такое определение «сумасшедшие русские». Russian crazy guys. А так мы не особенно отстаем, топовая десятка российских райдеров катается на уровне Европы или Штатов. Поэтому наши ребята появляются в буржуйских журналах: Onboard, Snowboarder. Очень много у Мити материалов выходит, были две мои фотографии. Конышев появлялся...
— Кстати, кто из наших молодых райдеров произвел на тебя наибольшее впечатление в последнее время?
— Камчатские Леха Осовицкий (Оса) и Сергей Бычков (Гусь), Илья Арзютов (Найк) из Самары.
— С «Русским хелибординг-клубом» ты катаешься по всему миру. В какой стране больше всего понравилось?
— Очень многим людям задают этот вопрос, часто они отвечают на него совершенно конкретно. На мой взгляд, зря, потому что каждая страна, каждый регион интересны по-своему. Чили — это молодые горы, огромные масштабы, пухлый снег. Камчатка — вулканы, спуски к океану, другое качество снега. Кавказ — трещины, льды. Красная Поляна — совершенно уникальный снег, держится на невероятных градусах и не съезжает. Киргизия, Узбекистан — тоже все другое. Хотя похоже на Кавказ. Канада — небольшие лесистые горы с очень хорошим легким снегом. Именно поэтому сноубордеры ездят по миру. Если бы где-то в одном месте было лучше всего, все бы там и катались и никуда не стремились.
— Экстремальный спорт постоянно развивается. Склонен ли ты увлекаться чем-то новым? Или до конца будешь верен сноуборду?
— В самом сноубординге все время появляется что-то новое, поэтому у него просто неограниченные перспективы для развития. Но мне бы хотелось еще заниматься вейкбордом и серфингом. Такой возможности пока нет, все время уходит на сноуборд. Еще бы хорошо попрыгать с парашютом, полетать на параплане, но только чтобы испытать какие-то ошеломляющие чувства. А вот осваивать ВМХ, ролики, скейт, кайт, честно говоря, желания нет.
— Ты пробовал вейкборд и серф?
— На вейкборде катался, пытался даже крутить 360. Вейкборд — это практически то же самое, что сноуборд, только на воде. А серф я считаю одним из самых сложных экстремальных видов. У себя на Камчатке мы пробовали оседлать тихоокеанские волны. Но они очень холодные, и только два месяца в году — в июле и августе — пригодны для серфинга, и то гидрики нужны. Ощущения до сих пор помню — идет волна, а я еще на пузе барахтаюсь. Смог проехать только метров 20 до берега. Вот бы встать на серф в теплом море да написать пару дуг.
Когда состарюсь, все продам, уеду на Гавайи, проникнусь серфовой философией, буду ходить по пляжу, весь из себя такой серфер. (Смеется.)
— Что для тебя сноуборд?
— Возможно, прозвучит пафосно, но все так и есть. Сноубординг — это моя жизнь, а жизнь — это сноубординг. Поэтому прекращение сноубординга означает для меня прекращение жизни... Ну, может быть, не физической, а духовной...
— Как ты думаешь, сколько может продолжаться спортивная карьера? И для себя ты уже задумывался, что потом?
— На сноуборде можно кататься очень долго. Вот, например, есть такой бертоновский прорайдер Дейв Даунинг. Ему 36 лет. Он прекрасно чувствует себя на перилах, очень известный в мире джибер. И он совершенно не парится. Такие примеры, а это не единственный, меня вдохновляют. Меня вдохновляет Александр Петрович, генеральный директор «Русского хелибординг-клуба» и уже известный человек в сноубордических кругах Москвы. Человеку уже много лет, у него успешный бизнес, но он не оставляет своего увлечения, по-прежнему верен сноуборду. Неплохо зажигает в горах, пишет неплохие дуги, а сколько таких людей на Камчатке!
Поэтому говорить о каком-то возрасте, что вот все, точка, заканчиваю карьеру не имеет смысла. Но даже если я перестану активно кататься, все равно останусь в этой тусе. А пока катаюсь — катаюсь.
— Тут мы у 12-ти известных райдеров спрашивали, что они больше всего любят в жизни. Самое-самое. Ты бы как на этот вопрос ответил?
— Самое важное для меня в жизни — это отношения между людьми, отношения с моими друзьями. Про которых я знаю, что они верные, что они никуда не денутся. То есть я люблю друзей и вообще людей. Еще очень люблю что-нибудь строить. Иногда
заморачивает — надо что-нибудь построить. Причем не обязательно дом или что-то материальное. Например, систему какую-нибудь. Есть какой-то дух созидания. Еще люблю мечтать. Я вообще романтик в душе. Если честно, я очень эээ... Забыл это слово... Ну когда печальный финал в фильме расстраивает.
— Сентиментальный...
— Да, сентиментальный. Меня и бабушки в метро, которые просят денег, расстраивают, и не очень хорошие отношения с человеком. А все меня считают жестким. Говорят, вот Мороз всех строит (я же люблю строить!). Есть-есть такое. Может быть, потому что Камчатка — жесткий регион. Там приходится не жить, а выживать. А на самом деле я мягкий... Но самая любимая вещь — это, конечно, сноуборд.
— Ты так ловко отвечаешь на все вопросы. Часто приходится давать интервью давать?
— Это у меня после армии!
— Вопрос, на который бы ты хотел ответить, даже придумал, что сказать, но я его не задала?
— О смысле жизни. Вопрос нашего бытия: для чего это все, к чему это все, почему это все? На него я хотел бы ответить, но не могу. И никто не может. Все ищут ответа. И я тоже в поиске. Об этом очень много можно разговаривать… Ты этот вопрос не задала и лучше не задавай. (Смеется.)
— Вопрос напоследок: что для тебя солнце?
— Солнце — это жизнь. Не было бы солнца — на земле не испарялась бы вода. И тогда не было бы свежего снега...
— Пожелания читателям?
— Желаю, чтобы у вас все получалось, чтобы вы обходились без травм, потому что самое главное — это здоровье. И не торчать в городе, а ехать на Камчатку, на Кавказ, еще куда-нибудь и кататься, кататься, кататься.
Вечером того дня, когда звучали эти вопросы-ответы, Александр Мороз улетал в Хабаровск на чемпионат Сибири и Дальнего Востока по сноуборду. На биг-эйре он занял первое место, а во фрирайде — второе. Понятно, чей сноуборд в тайге хозяин?
Журнал: «Доски», № 2/2003
Автор: Александра Валаева
Фото: Виталий Михайлов
Александр Мороз, 23 года, на сноуборде с 17-ти лет. Спонсоры: Burton Snowboards, «Русский хелибординг-клуб», Von Zipper.
Александр Мороз — один из наших лучших бэккантри-фристайлеров. Ничего удивительного. Жить на Камчатке и не встать на доску, не овладеть ею в совершенстве — сюжет какого-то фантастического ужастика. А у нас другое кино.
Благодаря Морозу и его землякам-бордерам, Камчатка выдвинулась сегодня в ряд наипервейших символов России. У европейской сноуборд-тусы этот далекий и загадочный полуостров уже прочно ассоциируется с восхитительным сноубордингом.
— Саша, помнишь предыдущее, полуторагодовой давности, интервью в «Досках»? Ты рассказывал о себе, о Камчатке. С тех пор наверняка многое изменилось. Начни с Камчатки.
— У нас все развивается, становится лучше и лучше. В Камчатской ассоциации сноуборда переизбрали президента. Теперь это не Максим Балаховский, а я. Чисто техническая замена: Макс очень много времени проводит в Москве, а нужен человек именно на Камчатке. Правда, и я 7 месяцев уже не был дома. Не знаю, почему ребята решили, что так будет лучше.
Что еще? Появилось много новых людей. Их в этом году можно было увидеть в Красной Поляне: Слава Коровин, Гусь, Оса, Сила. То есть все больше и больше ребят могут выезжать, тусоваться.
7 января прошел наш основной контест — в центре города. В феврале мы провели соревнования среди «аргобордеров». Есть у нас такие люди на Камчатке, парни и девочки до 12-13 лет. Пока у них нет возможности купить снаряжение, они разбирают свои «Аргамаки», соединяют вместе две лыжины, приделывают какие-то крепления и катаются на этих штуках как Джейк Бертон на заре сноубординга. На соревнования пришло ни много ни мало около 100 человек. Не хватило номеров. Ребята умоляли, чтобы мы писали им номера прямо на одежде — мелом...
— Ну а в твоей жизни какие изменения произошли?
— Я бы сказал, изменилась сама жизнь. У меня появились новые спонсоры. Помимо бренда Burton, который поддерживает меня уже три года, я заключил контракт с «Русским хелибординг-клубом». Я очень много ездил, побывал в Чили, Канаде, Швеции. В Европе был долгое время. Посмотрел на самом деле, а не в интернете и в журналах, как люди катаются. Появилось много новых знакомых. Это, конечно, повлияло на мировоззрение, изменило взгляд на сноуборд, на его развитие, будущее.
— Тебя теперь можно чаще встретить в Европе, чем в России. С чем это связано? Как выглядит распорядок твоей жизни?
— На протяжении этого сезона у меня был календарь, то есть план пребывания за границей. Он включал поездки на этапы Кубка мира по версии FIS и участие в проектах «Русского хелибординг-клуба» и Von Zipper. Я выступал на соревнованиях, тренировался и работал.
— Что такое Кубок мира по версии FIS? Дисциплины, участники, судьи?
— Кубок мира проводится теми же людьми, что и чемпионат мира. Кубок — первая ступень к Олимпиаде, чемпионат — вторая. Дисциплины: бордеркросс, биг-эйр, хаф-пайп. Со следующего года планируют ввести слоупстайл и джиббинг. Хаф-пайп — уже олимпийский вид. В этом году таковым объявлен бордеркросс. Похоже, и биг-эйр к тому же готовят. Еще два года назад его не было в программе, и вот появился оргкомитет Кубка — это люди из разных стран, они собрались, объединили усилия и
проводят такое мероприятие. Спортсмены тоже отовсюду (на чемпионат мира приезжала даже представительница ЮАР, выступала в жестких видах).
От России нас было трое: Дмитрий Фесенко, Максим Балаховский и я. Митя и Макс выступили только на одном этапе — в Берлине. И остался я на Кубке мира один-одинешенек…
— Кто лидирует на этапах?
— Во фристайле скандинавы: финны, шведы. Очень сильные ребята.
— Каковы твои результаты?
— Где-то в середине рейтинга. Это неплохо, учитывая, что я всего лишь третий раз за границей. Вообще, России еще далеко до первых мест, хотя много талантов. Надо развиваться, вывозить в Европу молодежь, иначе ребят, которые смогут что-то показать, у нас не будет.
— Почему ты выбрал именно Кубок мира, а не, допустим, ТТR Терье Хааконсена?
— Сначала я расскажу в общем, чем отличается Кубок от ТТR. В сноубордическом мире есть два мнения: спортивное и неспортивное. Люди, которые склоняются к первому мнению, ездят на этапы FIS, участвуют в Олимпиадах. Это официальная сторона сноубординга. А кто-то официозу предпочитает тусовку. Многие знаменитые прорайдеры участвуют в коммерческих инвитейшнл-мероприятиях (на них можно попасть по приглашению). Почему я выбрал FIS? Во-первых, у кубка более серьезный календарь, он прописан на год вперед. Проще соотнести со своими планами, спланировать бюджет. Во-вторых, мне туда помогла войти член нашей команды «Русского хелибординг-клуба» Мария Тихвинская. У нее есть опыт участия в кубке, она ориентируется в ситуации. Сейчас я уже разобрался, что такое FIS, что такое другие мероприятия.
— Твои выводы?
— Для чего нужны FIS-соревнования? Они дают очки и знания, с помощью которых спортсмен продвигается на официальном уровне. Но сказать, что нужно ездить только по этапам FIS, нельзя. Нужно посещать и коммерческие соревнования. Потому что из них формируется имидж сноубордиста. Если ты придешь к людям, далеким от сноубординга, и скажешь: я выиграл Air&Style, они пожмут плечами. А вот если выиграл чемпионат мира или Олимпиаду, это для них будет круто. Люди же из сноуборд-тусы спокойно воспримут твою победу на чемпионате мира, но если ты лоханулся на Air&Style, они будут думать о тебе не очень...
— Тебе что ближе — спортивный подход или тусовочный?
— Я же сноубордист — конечно, тусовочный. С другой стороны, многие считают, что Олимпиада, FIS — это мафия, все сделано для того, чтобы зарабатывать деньги. А что в мире сделано не для того, чтобы зарабатывать деньги? Говорят: официальные мероприятия не стоят того, чтобы на них ездить. Но из года в год, и этого нельзя отрицать, а следует принять, как факт, сноубординг становится все более спортивным, значит, официальным.
Еще пять-шесть лет назад это была тусовка, которой ничего не надо, и так все круто.
Сегодня сноуборд приносит прибыль, хорошо продается на телевидении. Значит, нужна реклама, нужны рейтинги. В прошлом году перестала существовать ISF. Я точно не знаю, что там произошло на самом деле — возникли финансовые проблемы или что. Но известно, что в последнее время существования ISF многие спортсмены стали переходить из нее в FIS, потому что FIS дает путевку на Олимпиаду. А фирмы-спонсоры требуют от своих райдеров, чтобы те выступали на Олимпиаде, на чемпионатах мира...
— Люди, которые выступают на Кубке мира и инвитейшнл-соревнованиях, одни и те же?
— В основном разные. Единицы выступают и там, и там. Люди, участвующие в этапах FIS, в сноубордической среде не считаются крутыми. Или, вернее, они не столь уважаемы, как участники инвитейшнл. Тем не менее положение FIS с каждым годом укрепляется. Раньше говорили: сноуборд? Это не спорт, а тусовка. Сейчас уже
не так. Но туса тоже останется. Сноуборд ведь не бобслей, он родился в горах, а не на трассах...
— Твое лучшее выступление за год. Или трюк, от которого ты получил максимум драйва?
— В хаф-пайпе на чемпионате мира в Крайшберге, где я занял 8-е место с конца. Bs 180 с хорошим пролетом в Хабаровске. И гигантская лавина, которую мы спустили с Максимом Балаховским в Киргизии. Я никогда в жизни не видел таких лавин, если только в кино. Она произвела страшное впечатление. Невероятная куча снега несется вниз! Это еще раз заставило задуматься о нашей ничтожности в этом большом мире.
— Какие темы, тенденции наиболее модны сейчас в европейском сноубординге?
— В моде по-прежнему широкие штаны… Но многие прорайдеры, отвергая уже заезженную хип-хоповую тему, начали кататься в узких штанах и кожаных косухах, тем самым продвигая «металлическую» тему. Я бы назвал это «модой отрицания».
— В узких штанах неудобно!..
— Неудобно, но считается стильно. Что касается трюков, два года назад самый популярный трюк был cork frontside, в прошлом году — frontside или cab 540, 720.
Сейчас все поголовно прыгают switch backside 720. Растет популярность джиббинга. Все больше проводится именно джиб-контестов, особенно в городах, на городских перилах. У этих соревнований неплохие призовые фонды. Уже идет четкое деление
на джиб-райдеров и райдеров, прыгающих на трамплинах. Например, Митя Фесенко считается в Европе очень хорошим джибером. Я слышал такую реплику ведущего соревнований FIS в Мюнхене: «Dmitri Fesenko... From Russia... Rail Machine!».
А, кстати, еще одна тенденция, которая набирает популярность, — это фристайл-бэккантри. Прыжки, трюки со скал, надувов, уступов. Команда Forum в
свое время начала продвигать эту тему в «Technical Difficult», «True Life», «Pulse», ее
подхватили и другие. Все больше журналов отдают свои полосы под фристайл-бэккантри, парковая тема уходит на второй план.
— Как ты относишься к фристайл-бэккантри? И вообще, какая дисциплина твоя?
— Фристайл-бэккантри — это именно то, чем мы всегда занимались на Камчатке, потому что у нас не было никаких парков. Мне эта тема по-прежнему интересна.
А вот определиться, чем больше нравится заниматься, не могу. Сноуборд многопланов и разнообразен, именно этим он интересен. Можно и по лесу ездить, и по перилам, со скал прыгать и по машинам гонять. Мне нравится фрирайд, поэтому я в «Русском хелибординг-клубе». Но я и парки не оставляю, на рейлах катаюсь, хотя у меня это не очень получается по сравнению с Фесенко и московскими ребятами.
— Какой у тебя самый крутой трюк?
— 900 frontside. Я пока не изменил фронтсайду...
— А в перспективе?
— Марк-Андре Тарт недавно на Air&Style сделал три с половиной оборота (1260). Вот и перспектива! Раньше три казалось нереально. Сейчас почти четыре делают. А в следующем году прыгнут пять... Есть что тренировать.
— Отличаются ли российские сноубордеры от европейских?
— Российские более безбашенные. У европейцев есть даже такое определение «сумасшедшие русские». Russian crazy guys. А так мы не особенно отстаем, топовая десятка российских райдеров катается на уровне Европы или Штатов. Поэтому наши ребята появляются в буржуйских журналах: Onboard, Snowboarder. Очень много у Мити материалов выходит, были две мои фотографии. Конышев появлялся...
— Кстати, кто из наших молодых райдеров произвел на тебя наибольшее впечатление в последнее время?
— Камчатские Леха Осовицкий (Оса) и Сергей Бычков (Гусь), Илья Арзютов (Найк) из Самары.
— С «Русским хелибординг-клубом» ты катаешься по всему миру. В какой стране больше всего понравилось?
— Очень многим людям задают этот вопрос, часто они отвечают на него совершенно конкретно. На мой взгляд, зря, потому что каждая страна, каждый регион интересны по-своему. Чили — это молодые горы, огромные масштабы, пухлый снег. Камчатка — вулканы, спуски к океану, другое качество снега. Кавказ — трещины, льды. Красная Поляна — совершенно уникальный снег, держится на невероятных градусах и не съезжает. Киргизия, Узбекистан — тоже все другое. Хотя похоже на Кавказ. Канада — небольшие лесистые горы с очень хорошим легким снегом. Именно поэтому сноубордеры ездят по миру. Если бы где-то в одном месте было лучше всего, все бы там и катались и никуда не стремились.
— Экстремальный спорт постоянно развивается. Склонен ли ты увлекаться чем-то новым? Или до конца будешь верен сноуборду?
— В самом сноубординге все время появляется что-то новое, поэтому у него просто неограниченные перспективы для развития. Но мне бы хотелось еще заниматься вейкбордом и серфингом. Такой возможности пока нет, все время уходит на сноуборд. Еще бы хорошо попрыгать с парашютом, полетать на параплане, но только чтобы испытать какие-то ошеломляющие чувства. А вот осваивать ВМХ, ролики, скейт, кайт, честно говоря, желания нет.
— Ты пробовал вейкборд и серф?
— На вейкборде катался, пытался даже крутить 360. Вейкборд — это практически то же самое, что сноуборд, только на воде. А серф я считаю одним из самых сложных экстремальных видов. У себя на Камчатке мы пробовали оседлать тихоокеанские волны. Но они очень холодные, и только два месяца в году — в июле и августе — пригодны для серфинга, и то гидрики нужны. Ощущения до сих пор помню — идет волна, а я еще на пузе барахтаюсь. Смог проехать только метров 20 до берега. Вот бы встать на серф в теплом море да написать пару дуг.
Когда состарюсь, все продам, уеду на Гавайи, проникнусь серфовой философией, буду ходить по пляжу, весь из себя такой серфер. (Смеется.)
— Что для тебя сноуборд?
— Возможно, прозвучит пафосно, но все так и есть. Сноубординг — это моя жизнь, а жизнь — это сноубординг. Поэтому прекращение сноубординга означает для меня прекращение жизни... Ну, может быть, не физической, а духовной...
— Как ты думаешь, сколько может продолжаться спортивная карьера? И для себя ты уже задумывался, что потом?
— На сноуборде можно кататься очень долго. Вот, например, есть такой бертоновский прорайдер Дейв Даунинг. Ему 36 лет. Он прекрасно чувствует себя на перилах, очень известный в мире джибер. И он совершенно не парится. Такие примеры, а это не единственный, меня вдохновляют. Меня вдохновляет Александр Петрович, генеральный директор «Русского хелибординг-клуба» и уже известный человек в сноубордических кругах Москвы. Человеку уже много лет, у него успешный бизнес, но он не оставляет своего увлечения, по-прежнему верен сноуборду. Неплохо зажигает в горах, пишет неплохие дуги, а сколько таких людей на Камчатке!
Поэтому говорить о каком-то возрасте, что вот все, точка, заканчиваю карьеру не имеет смысла. Но даже если я перестану активно кататься, все равно останусь в этой тусе. А пока катаюсь — катаюсь.
— Тут мы у 12-ти известных райдеров спрашивали, что они больше всего любят в жизни. Самое-самое. Ты бы как на этот вопрос ответил?
— Самое важное для меня в жизни — это отношения между людьми, отношения с моими друзьями. Про которых я знаю, что они верные, что они никуда не денутся. То есть я люблю друзей и вообще людей. Еще очень люблю что-нибудь строить. Иногда
заморачивает — надо что-нибудь построить. Причем не обязательно дом или что-то материальное. Например, систему какую-нибудь. Есть какой-то дух созидания. Еще люблю мечтать. Я вообще романтик в душе. Если честно, я очень эээ... Забыл это слово... Ну когда печальный финал в фильме расстраивает.
— Сентиментальный...
— Да, сентиментальный. Меня и бабушки в метро, которые просят денег, расстраивают, и не очень хорошие отношения с человеком. А все меня считают жестким. Говорят, вот Мороз всех строит (я же люблю строить!). Есть-есть такое. Может быть, потому что Камчатка — жесткий регион. Там приходится не жить, а выживать. А на самом деле я мягкий... Но самая любимая вещь — это, конечно, сноуборд.
— Ты так ловко отвечаешь на все вопросы. Часто приходится давать интервью давать?
— Это у меня после армии!
— Вопрос, на который бы ты хотел ответить, даже придумал, что сказать, но я его не задала?
— О смысле жизни. Вопрос нашего бытия: для чего это все, к чему это все, почему это все? На него я хотел бы ответить, но не могу. И никто не может. Все ищут ответа. И я тоже в поиске. Об этом очень много можно разговаривать… Ты этот вопрос не задала и лучше не задавай. (Смеется.)
— Вопрос напоследок: что для тебя солнце?
— Солнце — это жизнь. Не было бы солнца — на земле не испарялась бы вода. И тогда не было бы свежего снега...
— Пожелания читателям?
— Желаю, чтобы у вас все получалось, чтобы вы обходились без травм, потому что самое главное — это здоровье. И не торчать в городе, а ехать на Камчатку, на Кавказ, еще куда-нибудь и кататься, кататься, кататься.
Вечером того дня, когда звучали эти вопросы-ответы, Александр Мороз улетал в Хабаровск на чемпионат Сибири и Дальнего Востока по сноуборду. На биг-эйре он занял первое место, а во фрирайде — второе. Понятно, чей сноуборд в тайге хозяин?
Автор: Александра Валаева
Издание: «Доски»
Фото: Виталий Михайлов
Люди: Александр Мороз
Годы: 2003