Как катались в целине в 1990-х?
Как катались в целине в 1990-х? Рассказывает Доктор ФИС, он же ведущий лыжного раздела журнала «Физкультура и спорт». Спуск — беспрерывный танец — сгибание и разгибание в коленных и тазобедренных суставах. Ни метра на статических носах!
Журнал: «Физкультура и спорт» № 3, 1991 год
В годы нашей молодости, когда мы бесстрашно носились по спортивным трассам в Кировске и Чимбулаке, спуститься по нетронутым снегам никто не мог: ботинки были с низкими задниками и лыжи длинные, деревянные. Они врезались в целину, зарывались в нее носками. Повернуть было невозможно. Потом появились металлические и пластиковые лыжи — более гибкие и мягкие. Они не тонули в целине, а с нарастанием скорости всплывали. Немного позже появились и высокие ботинки — чудо из чудес... На них можно, откинувшись назад и разгрузив носки лыж, быстро всплыть и рулить вправо-влево, не проваливаясь!
Не за год и не за два освоил спуски по целинным склонам я, ваш Доктор ФИС — горнолыжник старших поколений. Учился всюду и у всех: как только представлялся случай, потому что это самое большое наслаждение — вспарывать горные снега, лежащие под солнцем! В австрийских Альпах я спускался за профессионалом-тренером, во французских — за олимпийским чемпионом Жаном Вюарне, в Пиренеях — за чехом Павлом Борским.
И все-таки с целиною на «ты» я не перешел. Когда сначала тронусь и скорость нарастает (если склон крутой), червь сомнения и страх всегда сосут меня: «А если лыжи не всплывут, не вырвутся из плена многослойной целины — так и помчатся вниз, как поезд под уклон по рельсам?».
Должно быть, у молодого поколения горнолыжников такие сомнения не возникают. Во всяком случае, многие из них мчатся нам навстречу по кручам вдоль канаток в снежном вихре, улыбаясь и отпуская шутки.
Так как же надо спускаться по целинным склонам? У Жубера находим: «Узко держите лыжи», «Удерживайте заднюю стойку», «Плоско держите лыжи» (М. ФиС, 1974). И еще: «Найдите не очень крутой склон, где вы не рискуете набрать слишком большую скорость. Поставьте лыжи очень близко друг к другу, прижмите одну ногу к другой и начинайте прямой спуск, расслабив стопы... Вы должны чувствовать, как лыжи буквально висят в снегу и что малейшее увеличение давления на каблуки поднимает носки лыж и увеличивает торможение.
Наоборот, при уменьшении давления на задники лыжи наклоняются вперед и их скольжение улучшается — до того опасного предела, когда вся передняя часть лыж зарывается в снег. Самое главное для вас — добиться очень хорошего скольжения и избежать торможения... При глиссировании горнолыжник постоянно выполняет очень тонкую работу по восстановлению утраченного, равновесия... Постепенно вы ощутите, что значит опора на воздушную подушку». (М., ФиС, 1983).
Все это так. Много полезного мы найдем у Жубера. Но одно дело — читать книги, другое — самому прочувствовать движения на склоне, подсмотреть какие-нибудь детали у живого демонстратора.
Совсем недавно, в Шерегеше, на Фестивале горнолыжных клубов, катаясь с Александром Шапошниковым и Гелием Тимохиным, я вдруг увидел, понял, ощутил... У Тимохина повороты никак не выходили: он не держал лыжи плоско — часто закантовывал их (а закантованные не выходят на глиссирование); он не мог загрузить обе лыжи равномерно — и одна из-за этого проваливалась. Но самое главное — у него были «прямые вставки» между поворотами, а вставки — гибель для катания по целине. Спуск — беспрерывный «танец» — сгибание и разгибание в коленных и тазобедренных суставах. Ни метра на статических носах!
Шапошников же наоборот: тронется с вершины наискось по склону, который набирает крутизну, и еще до поворотов на прямом участке, поставив плоско лыжи, начинает танцевать — сгибает и разгибает ноги, вводит себя в необходимый ритм, а потом, в этом ритме, чуть свернув носками под уклон, входит в серию сопряженных поворотов. Шапошников в многослойной целине в тот раз выглядел как бог!
Я у него и подучился — принял на заметку этот вход. Тимохин же от перекрестных шуток смущался, останавливался, стряхивал с костюма снег, фотографировал. И так хотелось подсказать ему, вдохнуть недостающую уверенность; когда поймешь — учить легко! Но было некогда — нетронутые склоны звали: поднимешься на двух канатках ВЛ-1000, глянешь вниз на пихты, кедры, дали — от красоты и крутизны дыхание перехватит!
А как я сам спускался по дивной морозной шерегешской целине? Как сам — кто знает!.. Лыжи носками отпущу под кручу, сомкну, всплыву, найду чуткую опору (по Жуберу — «воздушную подушку»). Разгонюсь. И начинаю поворачивать направо и налево. Беспрерывно. Между пихтами и по опушкам. Диво. Сказка. Скорость сильнее и сильнее. С ней — легче и легче поворачивать. Совсем легко. Восторг, фонтаны, искры, солнце. Опьянение! И лишь в глубине роятся мысли: «Остепенись! Что делаешь, старик? Кувырнешься — костей не соберешь. Либо головой уйдешь в сугроб — за сутки не найдут, замерзнешь! А вдруг под снегом камень, пень, припорошенное бревно?».
Но съехал и забыл о бревнах. Опять тянет на вершину — к новому маршруту. И разумеется, в компании с друзьями. В компании — теплее и надежнее. Внизу у канатки мы пересчитываемся и ждем самого последнего!
Журнал: «Физкультура и спорт» № 3, 1991 год
В годы нашей молодости, когда мы бесстрашно носились по спортивным трассам в Кировске и Чимбулаке, спуститься по нетронутым снегам никто не мог: ботинки были с низкими задниками и лыжи длинные, деревянные. Они врезались в целину, зарывались в нее носками. Повернуть было невозможно. Потом появились металлические и пластиковые лыжи — более гибкие и мягкие. Они не тонули в целине, а с нарастанием скорости всплывали. Немного позже появились и высокие ботинки — чудо из чудес... На них можно, откинувшись назад и разгрузив носки лыж, быстро всплыть и рулить вправо-влево, не проваливаясь!
Не за год и не за два освоил спуски по целинным склонам я, ваш Доктор ФИС — горнолыжник старших поколений. Учился всюду и у всех: как только представлялся случай, потому что это самое большое наслаждение — вспарывать горные снега, лежащие под солнцем! В австрийских Альпах я спускался за профессионалом-тренером, во французских — за олимпийским чемпионом Жаном Вюарне, в Пиренеях — за чехом Павлом Борским.
И все-таки с целиною на «ты» я не перешел. Когда сначала тронусь и скорость нарастает (если склон крутой), червь сомнения и страх всегда сосут меня: «А если лыжи не всплывут, не вырвутся из плена многослойной целины — так и помчатся вниз, как поезд под уклон по рельсам?».
Должно быть, у молодого поколения горнолыжников такие сомнения не возникают. Во всяком случае, многие из них мчатся нам навстречу по кручам вдоль канаток в снежном вихре, улыбаясь и отпуская шутки.
Так как же надо спускаться по целинным склонам? У Жубера находим: «Узко держите лыжи», «Удерживайте заднюю стойку», «Плоско держите лыжи» (М. ФиС, 1974). И еще: «Найдите не очень крутой склон, где вы не рискуете набрать слишком большую скорость. Поставьте лыжи очень близко друг к другу, прижмите одну ногу к другой и начинайте прямой спуск, расслабив стопы... Вы должны чувствовать, как лыжи буквально висят в снегу и что малейшее увеличение давления на каблуки поднимает носки лыж и увеличивает торможение.
Наоборот, при уменьшении давления на задники лыжи наклоняются вперед и их скольжение улучшается — до того опасного предела, когда вся передняя часть лыж зарывается в снег. Самое главное для вас — добиться очень хорошего скольжения и избежать торможения... При глиссировании горнолыжник постоянно выполняет очень тонкую работу по восстановлению утраченного, равновесия... Постепенно вы ощутите, что значит опора на воздушную подушку». (М., ФиС, 1983).
Все это так. Много полезного мы найдем у Жубера. Но одно дело — читать книги, другое — самому прочувствовать движения на склоне, подсмотреть какие-нибудь детали у живого демонстратора.
Совсем недавно, в Шерегеше, на Фестивале горнолыжных клубов, катаясь с Александром Шапошниковым и Гелием Тимохиным, я вдруг увидел, понял, ощутил... У Тимохина повороты никак не выходили: он не держал лыжи плоско — часто закантовывал их (а закантованные не выходят на глиссирование); он не мог загрузить обе лыжи равномерно — и одна из-за этого проваливалась. Но самое главное — у него были «прямые вставки» между поворотами, а вставки — гибель для катания по целине. Спуск — беспрерывный «танец» — сгибание и разгибание в коленных и тазобедренных суставах. Ни метра на статических носах!
Шапошников же наоборот: тронется с вершины наискось по склону, который набирает крутизну, и еще до поворотов на прямом участке, поставив плоско лыжи, начинает танцевать — сгибает и разгибает ноги, вводит себя в необходимый ритм, а потом, в этом ритме, чуть свернув носками под уклон, входит в серию сопряженных поворотов. Шапошников в многослойной целине в тот раз выглядел как бог!
Я у него и подучился — принял на заметку этот вход. Тимохин же от перекрестных шуток смущался, останавливался, стряхивал с костюма снег, фотографировал. И так хотелось подсказать ему, вдохнуть недостающую уверенность; когда поймешь — учить легко! Но было некогда — нетронутые склоны звали: поднимешься на двух канатках ВЛ-1000, глянешь вниз на пихты, кедры, дали — от красоты и крутизны дыхание перехватит!
А как я сам спускался по дивной морозной шерегешской целине? Как сам — кто знает!.. Лыжи носками отпущу под кручу, сомкну, всплыву, найду чуткую опору (по Жуберу — «воздушную подушку»). Разгонюсь. И начинаю поворачивать направо и налево. Беспрерывно. Между пихтами и по опушкам. Диво. Сказка. Скорость сильнее и сильнее. С ней — легче и легче поворачивать. Совсем легко. Восторг, фонтаны, искры, солнце. Опьянение! И лишь в глубине роятся мысли: «Остепенись! Что делаешь, старик? Кувырнешься — костей не соберешь. Либо головой уйдешь в сугроб — за сутки не найдут, замерзнешь! А вдруг под снегом камень, пень, припорошенное бревно?».
Но съехал и забыл о бревнах. Опять тянет на вершину — к новому маршруту. И разумеется, в компании с друзьями. В компании — теплее и надежнее. Внизу у канатки мы пересчитываемся и ждем самого последнего!
Годы: 1991
Издание: «Физкультура и спорт»
Курорт: Шерегеш