Очередь под горным солнцем
Очередь на канатку: гремят лыжи, трещат палки, постанывают и покряхтывают сплюснутые, спрессованные горнолыжники — человеческий материал проходит испытание на сжатие, изгиб, скручивание. Взгляд из 1989 года.
Журнал: «Физкультура и спорт» № 2, 1989 год
Текст: Евгений Билькис
«Любишь кататься, люби и саночки возить». Ох, эти «саночки» туристов-горнолыжников! Вот уж кто намучился! Еще свежи в памяти шнурованные ботинки, крепления кустарного производства. Еще жмутся к отелям хибарки и сарайчики, дававшие приют жизнестойким «дикарям». Но одна беда от прежних лет не только осталась, но стала еще более лютой — очередь на подъемник.
«Ну и что ж, что очередь! Эка невидаль!» — скажет бывалый горожанин. Со всей решительностью, однако, заявляем, что нет изнурительней и коварней очереди на канатку. Провести полтора-два часа в любой очереди нелегко. Ну а если на ногах подобные водолазным горнолыжные башмаки? Впрочем, башмаки — это так, это ерунда...
По конфигурации очередь на канатку напоминает всем известную рыбу бычок — голова преобладает над туловищем, а тощий хвост как бы вообще отсутствует. У истока и в среднем течении это почти неподвижная, вялая и, скорее, добропорядочная очередь, но, приближаясь к узким шлюзам турникетов и пропускников, она стремительно разбухает и одновременно свирепеет. Гремят лыжи, трещат палки, постанывают и покряхтывают сплюснутые, спрессованные горнолыжники — человеческий материал проходит испытание на сжатие, изгиб, скручивание. Однако физические муки, к тому же смягченные радостным предчувствием финиша, ничто по сравнению с пыткой ожидания.
Искусству ожидания горнолыжнику необходимо учиться у йогов. Надо заставить себя не замечать, что солнце движется, в то время как очередь стоит на месте, что чем дольше ты стоишь, тем дальше цель, что хотя немало людей выстроилось у тебя за спиной, куда обильнее пополнения впереди. Нужно убедить себя в том, что ты приехал не кататься на лыжах, а просто загорать. Следует поступить так: снять с себя куртку, попросить у соседа защитный крем, лыжи воткнуть в снег, расслабиться, прикрыть веки, предаться медитации под гудение широко раскинувшегося табора очереди и не глядеть, упаси боже, на скользящие в синем воздухе фигурки счастливчиков, поднимающихся в гору. Когда-то случится чудо: придет и твой черед...
Кто не отстоял очереди на канатку, тот не знает горнолыжного счастья, ибо не выстрадал его. Вырваться из тисков коснеющего, стоячего времени, ощутить под собой волшебное кресло, вознестись к сиянию заснеженных вершин! О нет, настоявшийся в очереди не бросится вниз штурмовать склон. Он станет дышать и не в силах будет надышаться самой возможностью, доступностью предстоящего спуска. По чуть-чуть, то и дело останавливаясь, экономя дарованное пространство, будет он идти вниз, и наслаждаясь и сожалея о потерянной высоте. Если нет на горе других менее населенных подъемников, то не остается ему, как не отпугивай, ничего другого, кроме возвращения к опостылевшей очереди.
Так проходит день, оставляющий чувство разочарования и досады. Разумеется, не все дни таковы. Я сгустил краски, чтобы резче обозначить проблему. Но подобных дней много, недопустимо много. В особенности в разгар сезона, в особенности в хорошую погоду, то есть тогда, когда особенно радостно проводить отпуск в горах.
В чем же корень зла? Сама очередь, благо досуга хватает, задается подобными вопросами и отвечает почти всегда так: плохо работает канатка, порядка нет. Даже за беспорядок внутри самой очереди склонны винить канатчиков: почему за нами не присматривают?
Я обсуждал проблему очереди с начальниками канатно-кресельных дорог в трех популярных горнолыжных центрах.
Х. Курданов (ККД «Чегет», Кабардино-Балкария)
— Туриста больше волнует проблема очереди. Мне это по-человечески понятно. Но я как начальник дороги несу ответственность за техническую исправность и за безопасность туристов: канатно-кресельная дорога — объект повышенной опасности. Так вот, за 16 лет, что я занимаю этот пост, технических ЧП на дороге не было. Это меня удовлетворяет и как инженера, и как администратора. Нельзя забывать, что наша дорога — чуть ли не одна из первых в стране.
Я был в числе строителей, знаю каких трудов стоило её — пустить. С тех пор прошло почти четверть века. Для техники даже не вчерашний день, а позавчерашний. Конечно, дорога устарела. Мы пытаемся осуществить модернизацию. Кое-что делаем своими силами. Однокресельная верхняя (Чегет-2) пропускает сейчас на 180 человек в час больше. Это ощутимо. Летом (имелось в виду лето 1987 года.— Е. Б.) собираемся как следует заняться парнокресельной: поменяем трос, подвесим добавочные кресла облегченного типа, поставим двигатель постоянного тока. Рассчитываем увеличить производительность на 40%. Уменьшится ли от этого очередь внизу? Думаю, что если и уменьшится, то незначительно. Утром все Баксанское ущелье желает подняться в горы. Двух дорог, которыми для этого располагаем, мало.
Уже есть решение о развитии Чегета. Новая дорогая (Чегет-3) поможет продлить сезон, трассы будут более разнообразны, но... очередь внизу сохранится. В феврале, марте на горе катается до 2000 человек! Сколько же нужно времени, чтобы всем подняться?
Мы ввели график подъема для турбаз и альплагерей, но график этот выдерживается лишь частично. А мы смотрим на нарушения сквозь пальцы: в конце концов, почему турист должен кататься с 11 утра, а не с 9 часов, как ему удобнее? Турист заплатил деньги, он хочет отдыхать так, как ему нравится. График — не выход из положения. Где же выход?
Нас часто обвиняют в том, что много людей проходит, минуя очередь, «слева». Проходят, конечно, мы об этом знаем. Часть из них, как считает руководство, имеет на это право. На Чегете ведутся научные работы, кино то и дело снимают. Немало командировочных из Центрального совета по туризму или республиканского. Тут все зависит от контролеров. У нас есть работники надежные, опытные, честные. А есть и временщики, сезонники. Берем всяких, даже с судимостью, выхода нет другого. Дефицит кадров. Население маленькое, горные поселки.
С другой стороны, работать у нас — соблазн невелик: зарплата у контролеров не ахти какая... И все-таки я убежден: для того, чтобы исчезли очереди, — надо строить дороги! Я бывал на горнолыжных курортах Австрии: по всей ширине склона идут кресельные дороги. Чуть скапливается народ, включают дополнительную дорогу, нет лыжников — выключают...
Чегет... Альма-матер нашего горнолыжного спорта. В былые времена вся катающаяся братия — и спортсмены, и туристы — паслась здесь, и всем места хватало. Сейчас соревнований на горе не проводится. Открыты трассы для катания на Эльбрусе. Построены дороги в Домбае. Зазывает к себе с помощью рекламных объявлений Гудаури. Есть, где покататься у себя сибирякам и уральцам, жителям Средней Азии. Ленинградцам рукой подать до Кировска. Но три кресельные дороги Чегета работают с полной нагрузкой.
Чегет не ушел в тень. Отнюдь. О проблемах Чегета чаще говорят в прессе. На Чегет чаще жалуются отдыхающие. Я нахожу этому только одно объяснение — присущую Чегету особенную остроту эмоций. На замысловатых трассах чудо-горы чаще бьется пульс горнолыжника. Здесь повыше, снег получше, удивительная по красоте панорама. Может, и в самом деле легче отстоять полтора часа в Карпатах, в Бакуриани или Кировске? Не так обидно? Очередь в пик сезона существует везде, за исключением Гудаури (где быстроходные подъемники и почти совсем нет жилья).
Что же касается порядка, то в этом отношении на Чегете не хуже, чем везде. А если учесть огромный поток туристов, если принять во внимание, что это еще и смотровая гора, что сюда ежедневно подкатывают десятки автобусов с отдыхающими многочисленных здравниц Северного Кавказа, то порядок на Чегете сносный. Тут нет специальных пропусков. По особому проходу идут владельцы абонементов, но их могут приобрести все желающие, Конечно, есть и «левые» — постоянный раздражитель, действующий на очередь. Это особая тема, мы к ней вернемся. Впрочем, для попавших в горячее время в водоворот Чегета отдыхающих из санаториев идущие по своему проходу лыжники — обладатели абонементов — тоже представляются «левыми». Доходит до рукопашной. Не помогают ни устные объяснения, ни пояснительные надписи.
***
В прошлом сезоне «психовала» очередь в камерном по сравнению с Чегетом Цее. Книга жалоб и предложений, как здесь принято, лежала у всех на виду. Я пролистал эту книгу: жалоб в ней нет, предложений немного, одни благодарности. Благодарят за солнце, за отличное обслуживание, благожелательность. Но в марте 1987 года, когда впервые после аварии пустили канатную дорогу и возникла очередь, — ни одной благодарности не было! Хотя и солнце светило, и контролеры были доброжелательны, и музыка услаждала слух поднимающихся.
В. Бироев (ККД «Цей», Северная Осетия)
— В Цее 500 человек отдыхает, катаются далеко не все. Обычно начинающие тратят на спуск больше часа, пробираясь между камнями. Кресла пустые крутятся, что тоже, согласитесь, невесело. В том, что в сезоне-1987 образовалась огромная очередь, повинна... лавина. Во-первых, сорвало 38 кресел, так что пропускная способность уменьшилась на 90 человек в час. Во-вторых, лавина создала идеальный склон, какого в Цее никогда не было. Засыпало все камни, кусты, неровности. По такому склону даже «чайник» скатывается вниз минут за 10. И сразу же образовался затор.
Следующая лавина сойдет по теории вероятности не скоро. Но если нам дадут наконец технику и мы облагородим склоны, то кататься будет приятнее и легче, а очередь будет постоянна, хоть мы и подвесим недостающие кресла.
Я думаю, нам необходимо переделать дорогу на парнокресельную. И, кроме того, установить еще и бугельный подъемник, перекрывающий определенный участок склона. Но и сейчас люди не стояли бы по часу, если бы действительно соблюдалась очередность. Я как-то решил заняться специальным подсчетом. За 6 минут без очереди прошло 14 человек. Мы устроили собрание с инструкторами. В Цее «дикарей» нет. Все отдыхающие разбиты на отделения, с которыми работает инструктор, который обязан кататься с группой, Он-то и может, и должен следить за порядком. А у канатчиков своих забот хватает...
***
В Цей я был командирован ЦС по туризму. Присутствия на склоне требовали мои обязанности. Но для очереди я был обыкновенный «левый». Пробиваться к заветной калитке пришлось с боем, под градом испепеляющих взглядов и оскорбительных замечаний. Куда уютнее чувствуют себя «самоузаконенные левые», остроумный подсчет которых провел начальник дороги. «Пропустите, мы с группой» — то и дело слышится в очереди на Чегете, где катаются туристы десятка турбаз. Но это не просьба, а боевой клич. Негодующая очередь довольно быстро пасует перед энергичным напором слаженно работающих локтями «самоузаконенных леваков» — любителей коллективного катания. Как ни грустно об этом говорить, но в очереди на подъемник, состоящей из поклонников благородного вида спорта, действует известный принцип: «выживает сильный».
В Кировске, где очередь на кресельный подъемник поистине марафонская (не понимаю тех, кто отдает в этом отношении приоритет Чегету), я взял дюжину мини-интервью у горнолыжников и горнолыжниц, подруливающих на выкате не в хвост очереди, а поближе, к «своим». Тема интервью: «Как вы устраиваетесь?». Я не морализировал, не увещевал, изображал естественное любопытство. Мои собеседники, люди милые, жители разных городов, представители разных профессий, объясняли мне, что кататься одному, без компании, невозможно, не достоишься. Чем многочисленнее компания, тем удобнее.
Свои люди расставлены по всей длине очереди-цепочки, принимаются в расчет скорость течения ее, скорость подъема и скорость спуска. Таким образом, интервал ожидания сокращается в несколько раз.
— Но вы же преуспеваете за счет несчастья дураков-одиночек,— заявил я деятельному молодому человеку, успевшему подняться несколько раз, пока я полз к недоступному креслу.
— Я бы стоял честно, если бы не «эти»,— он показал на специальный проход, через который тек постоянный ручеек.
Среди счастливых обладателей специальных пропусков были ветераны войны, тренеры, спортсмены, судьи и спасатели, но узнавались достаточно легко и такие, по которым со всей определенностью можно было утверждать: чисто «блатные»! Расфранченные свежие девы, весело щебеча, шествовали в обход погруженной в угрюмое молчание общей очереди. Контраст бросался в глаза: аристократия и плебс. Не вызывало сомнений, что девушки эти в поре цветущей юности и эти седеющие «львы» в супермодных костюмах принадлежат к иному миру. Но кто они?
— Кто они? Кто эти? — спросил я директора канатной дороги. В праздничном мельтешении горы Айкуайвенчор один из этих «львов» обращал на себя внимание постоянным выражением беспросветного уныния на лице.
С. И. Каминский (г. Кировск, РСФСР)
— Кто эти с пропусками? Это те, кто приезжает к нам с надлежащим образом оформленными письмами из вышестоящих спортивных организаций. Я не имею права им отказать. Ведь мы же — не туристское учреждение. Мы принадлежим учебно-спортивной базе. Мы обязаны обслуживать в первую очередь соревнования, сборы. У нас только в своей кировской горнолыжной школе 300 человек. Но даже если всех катающихся выстроить в одну ниточку, проблемы это не решит. Нужны новые канатки!
Люди так устроены: они ни во что не хотят вникать по-настоящему. Пошли бы в Облсовпроф, осведомились, почему не строят подъемники в Кировске. Но они идут ко мне, это недалеко и есть на ком зло сорвать. Разве мы не делаем для туристов все, что в наших силах? Зимой выходных у нас не бывает. Кресельная дорога работает до 7 вечера. Но ведь выше головы не прыгнешь!
Вот справка. В апреле в гостиницах свободных мест не бывает. Это значит — 200 человек туристов приезжают кататься. Почти столько же живет на квартирах. В самом Кировске сейчас горнолыжный бум, а население города — 120 тысяч. Пропускает же кресельная дорога 350 человек в час. Как же не быть очереди? Правда, есть еще бугельные дороги. Теоретически мы можем поднять тысячу человек в час. Но ведь все наши «бугеля» — это технически устаревшие и почти полностью изношенные дороги. В день ломается до 15 бугелей, запасных частей нет…
***
Бугельные дороги ВЛ-1000 в Кировске, так же как и на Чегете, работают на 40-50 процентов своей мощности, что и не удивляет, если учесть, сколько лет и с какой интенсивностью они эксплуатируются. Канатчики, которых истомленные очередью туристы склонны винить во всех смертных грехах, постоянно заняты ремонтом и усовершенствованием дорог. И тут они зависят от добровольных шефов. Среди горнолыжников находятся инженеры высокой квалификации, руководители крупных предприятий. Без их помощи дороги работали бы еще хуже, и очередь была бы еще больше.
Кстати говоря, если именно эти люди проходят «слева», то такие привилегии можно, если не оправдать, то хотя бы понять. Это актив дороги, как существует свой актив, скажем, при театрах. Они оказывают помощь дороге, тратят свой досуг и силы на общественно полезное дело. Но под эту марку кто только не лезет в заветную калитку. И попробуй тут проконтролируй, кого он пропускает, когда никакого понятия законности не существует.
Контролер в глазах очереди — персона важная. Начальство, инженеры где-то там, в станционном помещении. А контролер — вот он. Для очереди он — администратор. На его разум, спокойствие, совесть уповают горнолыжники во время многочисленных конфликтов. А он, видя перед собой постоянно скопления изнывающих от напряжения людей, превращается из простого, доброжелательного парня в вершителя человеческих судеб.
Его тон высокомерен, в выражениях он не стесняется. Люди из очереди, как правило, не вступают с такими контролерами в обяснения, не желая осложнять и без того сложную жизнь. Можно ли требовать от этих изменившихся юнцов идеальной честности и высокой культуры? Реально ли это при той зарплате и образовательном цензе, которые имеют контролеры? Впрочем, уровень зарплаты и степень образованности еще не критерий нравственности. Ответственные работники госкомспортов, Центрального и республиканских советов по туризму и экскурсиям или иных ведомств, которые снабжают официальными письмами приятельниц своих жен, люди безусловно достаточно респектабельные.
А какова «культура» самой очереди? Сплошь с высшим образованием, кандидаты через одного, но повадки те же, что и в очереди «за дефицитом» в ГУМе. Но все это, в конце концов, вопросы этики, не более, Всякая очередь — и упорядоченная — бессмыслица, нелепость. Надо, чтобы очередей в горах не было.
Журнал: «Физкультура и спорт» № 2, 1989 год
Текст: Евгений Билькис
«Любишь кататься, люби и саночки возить». Ох, эти «саночки» туристов-горнолыжников! Вот уж кто намучился! Еще свежи в памяти шнурованные ботинки, крепления кустарного производства. Еще жмутся к отелям хибарки и сарайчики, дававшие приют жизнестойким «дикарям». Но одна беда от прежних лет не только осталась, но стала еще более лютой — очередь на подъемник.
«Ну и что ж, что очередь! Эка невидаль!» — скажет бывалый горожанин. Со всей решительностью, однако, заявляем, что нет изнурительней и коварней очереди на канатку. Провести полтора-два часа в любой очереди нелегко. Ну а если на ногах подобные водолазным горнолыжные башмаки? Впрочем, башмаки — это так, это ерунда...
По конфигурации очередь на канатку напоминает всем известную рыбу бычок — голова преобладает над туловищем, а тощий хвост как бы вообще отсутствует. У истока и в среднем течении это почти неподвижная, вялая и, скорее, добропорядочная очередь, но, приближаясь к узким шлюзам турникетов и пропускников, она стремительно разбухает и одновременно свирепеет. Гремят лыжи, трещат палки, постанывают и покряхтывают сплюснутые, спрессованные горнолыжники — человеческий материал проходит испытание на сжатие, изгиб, скручивание. Однако физические муки, к тому же смягченные радостным предчувствием финиша, ничто по сравнению с пыткой ожидания.
Искусству ожидания горнолыжнику необходимо учиться у йогов. Надо заставить себя не замечать, что солнце движется, в то время как очередь стоит на месте, что чем дольше ты стоишь, тем дальше цель, что хотя немало людей выстроилось у тебя за спиной, куда обильнее пополнения впереди. Нужно убедить себя в том, что ты приехал не кататься на лыжах, а просто загорать. Следует поступить так: снять с себя куртку, попросить у соседа защитный крем, лыжи воткнуть в снег, расслабиться, прикрыть веки, предаться медитации под гудение широко раскинувшегося табора очереди и не глядеть, упаси боже, на скользящие в синем воздухе фигурки счастливчиков, поднимающихся в гору. Когда-то случится чудо: придет и твой черед...
Кто не отстоял очереди на канатку, тот не знает горнолыжного счастья, ибо не выстрадал его. Вырваться из тисков коснеющего, стоячего времени, ощутить под собой волшебное кресло, вознестись к сиянию заснеженных вершин! О нет, настоявшийся в очереди не бросится вниз штурмовать склон. Он станет дышать и не в силах будет надышаться самой возможностью, доступностью предстоящего спуска. По чуть-чуть, то и дело останавливаясь, экономя дарованное пространство, будет он идти вниз, и наслаждаясь и сожалея о потерянной высоте. Если нет на горе других менее населенных подъемников, то не остается ему, как не отпугивай, ничего другого, кроме возвращения к опостылевшей очереди.
Так проходит день, оставляющий чувство разочарования и досады. Разумеется, не все дни таковы. Я сгустил краски, чтобы резче обозначить проблему. Но подобных дней много, недопустимо много. В особенности в разгар сезона, в особенности в хорошую погоду, то есть тогда, когда особенно радостно проводить отпуск в горах.
В чем же корень зла? Сама очередь, благо досуга хватает, задается подобными вопросами и отвечает почти всегда так: плохо работает канатка, порядка нет. Даже за беспорядок внутри самой очереди склонны винить канатчиков: почему за нами не присматривают?
Я обсуждал проблему очереди с начальниками канатно-кресельных дорог в трех популярных горнолыжных центрах.
Х. Курданов (ККД «Чегет», Кабардино-Балкария)
— Туриста больше волнует проблема очереди. Мне это по-человечески понятно. Но я как начальник дороги несу ответственность за техническую исправность и за безопасность туристов: канатно-кресельная дорога — объект повышенной опасности. Так вот, за 16 лет, что я занимаю этот пост, технических ЧП на дороге не было. Это меня удовлетворяет и как инженера, и как администратора. Нельзя забывать, что наша дорога — чуть ли не одна из первых в стране.
Я был в числе строителей, знаю каких трудов стоило её — пустить. С тех пор прошло почти четверть века. Для техники даже не вчерашний день, а позавчерашний. Конечно, дорога устарела. Мы пытаемся осуществить модернизацию. Кое-что делаем своими силами. Однокресельная верхняя (Чегет-2) пропускает сейчас на 180 человек в час больше. Это ощутимо. Летом (имелось в виду лето 1987 года.— Е. Б.) собираемся как следует заняться парнокресельной: поменяем трос, подвесим добавочные кресла облегченного типа, поставим двигатель постоянного тока. Рассчитываем увеличить производительность на 40%. Уменьшится ли от этого очередь внизу? Думаю, что если и уменьшится, то незначительно. Утром все Баксанское ущелье желает подняться в горы. Двух дорог, которыми для этого располагаем, мало.
Уже есть решение о развитии Чегета. Новая дорогая (Чегет-3) поможет продлить сезон, трассы будут более разнообразны, но... очередь внизу сохранится. В феврале, марте на горе катается до 2000 человек! Сколько же нужно времени, чтобы всем подняться?
Мы ввели график подъема для турбаз и альплагерей, но график этот выдерживается лишь частично. А мы смотрим на нарушения сквозь пальцы: в конце концов, почему турист должен кататься с 11 утра, а не с 9 часов, как ему удобнее? Турист заплатил деньги, он хочет отдыхать так, как ему нравится. График — не выход из положения. Где же выход?
Нас часто обвиняют в том, что много людей проходит, минуя очередь, «слева». Проходят, конечно, мы об этом знаем. Часть из них, как считает руководство, имеет на это право. На Чегете ведутся научные работы, кино то и дело снимают. Немало командировочных из Центрального совета по туризму или республиканского. Тут все зависит от контролеров. У нас есть работники надежные, опытные, честные. А есть и временщики, сезонники. Берем всяких, даже с судимостью, выхода нет другого. Дефицит кадров. Население маленькое, горные поселки.
С другой стороны, работать у нас — соблазн невелик: зарплата у контролеров не ахти какая... И все-таки я убежден: для того, чтобы исчезли очереди, — надо строить дороги! Я бывал на горнолыжных курортах Австрии: по всей ширине склона идут кресельные дороги. Чуть скапливается народ, включают дополнительную дорогу, нет лыжников — выключают...
Чегет... Альма-матер нашего горнолыжного спорта. В былые времена вся катающаяся братия — и спортсмены, и туристы — паслась здесь, и всем места хватало. Сейчас соревнований на горе не проводится. Открыты трассы для катания на Эльбрусе. Построены дороги в Домбае. Зазывает к себе с помощью рекламных объявлений Гудаури. Есть, где покататься у себя сибирякам и уральцам, жителям Средней Азии. Ленинградцам рукой подать до Кировска. Но три кресельные дороги Чегета работают с полной нагрузкой.
Чегет не ушел в тень. Отнюдь. О проблемах Чегета чаще говорят в прессе. На Чегет чаще жалуются отдыхающие. Я нахожу этому только одно объяснение — присущую Чегету особенную остроту эмоций. На замысловатых трассах чудо-горы чаще бьется пульс горнолыжника. Здесь повыше, снег получше, удивительная по красоте панорама. Может, и в самом деле легче отстоять полтора часа в Карпатах, в Бакуриани или Кировске? Не так обидно? Очередь в пик сезона существует везде, за исключением Гудаури (где быстроходные подъемники и почти совсем нет жилья).
Что же касается порядка, то в этом отношении на Чегете не хуже, чем везде. А если учесть огромный поток туристов, если принять во внимание, что это еще и смотровая гора, что сюда ежедневно подкатывают десятки автобусов с отдыхающими многочисленных здравниц Северного Кавказа, то порядок на Чегете сносный. Тут нет специальных пропусков. По особому проходу идут владельцы абонементов, но их могут приобрести все желающие, Конечно, есть и «левые» — постоянный раздражитель, действующий на очередь. Это особая тема, мы к ней вернемся. Впрочем, для попавших в горячее время в водоворот Чегета отдыхающих из санаториев идущие по своему проходу лыжники — обладатели абонементов — тоже представляются «левыми». Доходит до рукопашной. Не помогают ни устные объяснения, ни пояснительные надписи.
***
В прошлом сезоне «психовала» очередь в камерном по сравнению с Чегетом Цее. Книга жалоб и предложений, как здесь принято, лежала у всех на виду. Я пролистал эту книгу: жалоб в ней нет, предложений немного, одни благодарности. Благодарят за солнце, за отличное обслуживание, благожелательность. Но в марте 1987 года, когда впервые после аварии пустили канатную дорогу и возникла очередь, — ни одной благодарности не было! Хотя и солнце светило, и контролеры были доброжелательны, и музыка услаждала слух поднимающихся.
В. Бироев (ККД «Цей», Северная Осетия)
— В Цее 500 человек отдыхает, катаются далеко не все. Обычно начинающие тратят на спуск больше часа, пробираясь между камнями. Кресла пустые крутятся, что тоже, согласитесь, невесело. В том, что в сезоне-1987 образовалась огромная очередь, повинна... лавина. Во-первых, сорвало 38 кресел, так что пропускная способность уменьшилась на 90 человек в час. Во-вторых, лавина создала идеальный склон, какого в Цее никогда не было. Засыпало все камни, кусты, неровности. По такому склону даже «чайник» скатывается вниз минут за 10. И сразу же образовался затор.
Следующая лавина сойдет по теории вероятности не скоро. Но если нам дадут наконец технику и мы облагородим склоны, то кататься будет приятнее и легче, а очередь будет постоянна, хоть мы и подвесим недостающие кресла.
Я думаю, нам необходимо переделать дорогу на парнокресельную. И, кроме того, установить еще и бугельный подъемник, перекрывающий определенный участок склона. Но и сейчас люди не стояли бы по часу, если бы действительно соблюдалась очередность. Я как-то решил заняться специальным подсчетом. За 6 минут без очереди прошло 14 человек. Мы устроили собрание с инструкторами. В Цее «дикарей» нет. Все отдыхающие разбиты на отделения, с которыми работает инструктор, который обязан кататься с группой, Он-то и может, и должен следить за порядком. А у канатчиков своих забот хватает...
***
В Цей я был командирован ЦС по туризму. Присутствия на склоне требовали мои обязанности. Но для очереди я был обыкновенный «левый». Пробиваться к заветной калитке пришлось с боем, под градом испепеляющих взглядов и оскорбительных замечаний. Куда уютнее чувствуют себя «самоузаконенные левые», остроумный подсчет которых провел начальник дороги. «Пропустите, мы с группой» — то и дело слышится в очереди на Чегете, где катаются туристы десятка турбаз. Но это не просьба, а боевой клич. Негодующая очередь довольно быстро пасует перед энергичным напором слаженно работающих локтями «самоузаконенных леваков» — любителей коллективного катания. Как ни грустно об этом говорить, но в очереди на подъемник, состоящей из поклонников благородного вида спорта, действует известный принцип: «выживает сильный».
В Кировске, где очередь на кресельный подъемник поистине марафонская (не понимаю тех, кто отдает в этом отношении приоритет Чегету), я взял дюжину мини-интервью у горнолыжников и горнолыжниц, подруливающих на выкате не в хвост очереди, а поближе, к «своим». Тема интервью: «Как вы устраиваетесь?». Я не морализировал, не увещевал, изображал естественное любопытство. Мои собеседники, люди милые, жители разных городов, представители разных профессий, объясняли мне, что кататься одному, без компании, невозможно, не достоишься. Чем многочисленнее компания, тем удобнее.
Свои люди расставлены по всей длине очереди-цепочки, принимаются в расчет скорость течения ее, скорость подъема и скорость спуска. Таким образом, интервал ожидания сокращается в несколько раз.
— Но вы же преуспеваете за счет несчастья дураков-одиночек,— заявил я деятельному молодому человеку, успевшему подняться несколько раз, пока я полз к недоступному креслу.
— Я бы стоял честно, если бы не «эти»,— он показал на специальный проход, через который тек постоянный ручеек.
Среди счастливых обладателей специальных пропусков были ветераны войны, тренеры, спортсмены, судьи и спасатели, но узнавались достаточно легко и такие, по которым со всей определенностью можно было утверждать: чисто «блатные»! Расфранченные свежие девы, весело щебеча, шествовали в обход погруженной в угрюмое молчание общей очереди. Контраст бросался в глаза: аристократия и плебс. Не вызывало сомнений, что девушки эти в поре цветущей юности и эти седеющие «львы» в супермодных костюмах принадлежат к иному миру. Но кто они?
— Кто они? Кто эти? — спросил я директора канатной дороги. В праздничном мельтешении горы Айкуайвенчор один из этих «львов» обращал на себя внимание постоянным выражением беспросветного уныния на лице.
С. И. Каминский (г. Кировск, РСФСР)
— Кто эти с пропусками? Это те, кто приезжает к нам с надлежащим образом оформленными письмами из вышестоящих спортивных организаций. Я не имею права им отказать. Ведь мы же — не туристское учреждение. Мы принадлежим учебно-спортивной базе. Мы обязаны обслуживать в первую очередь соревнования, сборы. У нас только в своей кировской горнолыжной школе 300 человек. Но даже если всех катающихся выстроить в одну ниточку, проблемы это не решит. Нужны новые канатки!
Люди так устроены: они ни во что не хотят вникать по-настоящему. Пошли бы в Облсовпроф, осведомились, почему не строят подъемники в Кировске. Но они идут ко мне, это недалеко и есть на ком зло сорвать. Разве мы не делаем для туристов все, что в наших силах? Зимой выходных у нас не бывает. Кресельная дорога работает до 7 вечера. Но ведь выше головы не прыгнешь!
Вот справка. В апреле в гостиницах свободных мест не бывает. Это значит — 200 человек туристов приезжают кататься. Почти столько же живет на квартирах. В самом Кировске сейчас горнолыжный бум, а население города — 120 тысяч. Пропускает же кресельная дорога 350 человек в час. Как же не быть очереди? Правда, есть еще бугельные дороги. Теоретически мы можем поднять тысячу человек в час. Но ведь все наши «бугеля» — это технически устаревшие и почти полностью изношенные дороги. В день ломается до 15 бугелей, запасных частей нет…
***
Бугельные дороги ВЛ-1000 в Кировске, так же как и на Чегете, работают на 40-50 процентов своей мощности, что и не удивляет, если учесть, сколько лет и с какой интенсивностью они эксплуатируются. Канатчики, которых истомленные очередью туристы склонны винить во всех смертных грехах, постоянно заняты ремонтом и усовершенствованием дорог. И тут они зависят от добровольных шефов. Среди горнолыжников находятся инженеры высокой квалификации, руководители крупных предприятий. Без их помощи дороги работали бы еще хуже, и очередь была бы еще больше.
Кстати говоря, если именно эти люди проходят «слева», то такие привилегии можно, если не оправдать, то хотя бы понять. Это актив дороги, как существует свой актив, скажем, при театрах. Они оказывают помощь дороге, тратят свой досуг и силы на общественно полезное дело. Но под эту марку кто только не лезет в заветную калитку. И попробуй тут проконтролируй, кого он пропускает, когда никакого понятия законности не существует.
Контролер в глазах очереди — персона важная. Начальство, инженеры где-то там, в станционном помещении. А контролер — вот он. Для очереди он — администратор. На его разум, спокойствие, совесть уповают горнолыжники во время многочисленных конфликтов. А он, видя перед собой постоянно скопления изнывающих от напряжения людей, превращается из простого, доброжелательного парня в вершителя человеческих судеб.
Его тон высокомерен, в выражениях он не стесняется. Люди из очереди, как правило, не вступают с такими контролерами в обяснения, не желая осложнять и без того сложную жизнь. Можно ли требовать от этих изменившихся юнцов идеальной честности и высокой культуры? Реально ли это при той зарплате и образовательном цензе, которые имеют контролеры? Впрочем, уровень зарплаты и степень образованности еще не критерий нравственности. Ответственные работники госкомспортов, Центрального и республиканских советов по туризму и экскурсиям или иных ведомств, которые снабжают официальными письмами приятельниц своих жен, люди безусловно достаточно респектабельные.
А какова «культура» самой очереди? Сплошь с высшим образованием, кандидаты через одного, но повадки те же, что и в очереди «за дефицитом» в ГУМе. Но все это, в конце концов, вопросы этики, не более, Всякая очередь — и упорядоченная — бессмыслица, нелепость. Надо, чтобы очередей в горах не было.
Годы: 1989
Издание: «Физкультура и спорт»
Курорт: Приэльбрусье
Курорт: Цей
Курорт: Хибины